Владимир Соколов
Опять с непогашенным светом – бессонную ночь коротать.
И сетовать о перепетом, и сдержанно, тихо роптать:
«Промчалась жизнь лихо на тройке...» Поди, – догони, заскочи!..
Торчишь верстовой вехой стойко у тракта кручинной ночи.
С лампадным небесным обмылком взирает на пляску теней –
фонарь. Бледный лепет о пылком – едва различаю о ней –
в пролёте пустынной дороги. Глядя, тьмой глаза затвори,
что дали: скудны и убоги, – изношены. Взор – изнутри.
Ни проблеска дальней надёжи, ни ближнего губ... Теплоты
миг в трепете вдребезги прожит. До черни в очах темноты
подстынувший свет провисает. Невнятное – не разобрать.
О чём на полатях вздыхает, уснувшее было, – опять?
О первых признаниях робких? Истоптанный снег простыни...
Сласть вышибла разума пробки: сдавалось, ладонь протяни,
как неуловимое счастье осадит ретивых коней.
Тут резвое – вмиг, в одночасье – умчалось за пагорбы дней.
Иссякло. Исчезло. Пропало. Кого – в ускользнувшем – винить?
Вольфрамовую нить накала – судьбы оголённую нить?..
Восток, озаряясь, вначале... Слепящее – скачет в седле.
...за вестью в себе ощущаю, – сгущается меркнущий свет.