Чужой не мой. (Рассказ)

Когда ты просыпаешься в моей постели, я стараюсь не думать о том, что через час ты уйдешь. Я долго варю кофе и просто стою под душем в ванной, множа минуты, замедляя время, останавливая его. В такие дни я чувствую себя подготовленной к тому, чтобы управлять всем миром. За всю жизнь я знала только двух человек, так легко и просто встающих по утрам, так жизнерадостно поглощающих свой завтрак и напевающих в душе «Рубеж» Ночных Снайперов. Это я. И это ты. Но так же я никогда ранее не знала человека, который, не брезгуя, брился моим «Винесом», стремительно одевался, и оставлял после себя ощущение того, что все идет хорошо и правильно. Лифт катился вниз, и в моей душе становилось светло и пусто.

Вечерами приезжала подруга. Скажите, вы часто видитесь с друзьями? Я имею ввиду, если вам не восемнадцать, и друзья не живут в соседнем подъезде? А она приходила, часто. И это – ужасная редкость. Потому что люди, как правило, жутко чем-то заняты и у них совсем нет времени. К тому же, есть одна особенность у друзей: если ты перестаешь «выходить в люди», приезжать в гости, ходить с ними на прогулки – они не начинают скучать. Они просто забывают. Это закон. Поэтому я никогда не говорю друзьям «нет».
И вот получается, что я не одна. Как бы. Хотя недавно я для себя кое-что открыла, на удивление, прочитав это «что-то» в глянцевом журнале «Психология», а именно: «ребенку надо еще в детстве объяснить, что он экзистенциально и тотально одинок». Тотально, понимаете? На веки вечные. От этого знания легче жить, потому что перестаешь искать понимания и сочувствия в людях. Почему они должны быть рядом? Нет причин. Все сами по себе, все очень заняты собственным благополучием и эмоциональными всплесками. Все борются с жизнью в одиночку. Пора бы уже к этому привыкнуть и ни на что не обижаться. Ведь говорят, что люди с возрастом многому учатся и ко многому привыкают. Мысль, конечно, привлекательная, но не верная.
Когда ты остаешься на ночь, я понимаю, что кто-то не спит всю ночь и думает о том какая я, и как я выгляжу, и что у меня в голове, и тихо меня ненавидит. Этот «кто-то» – твоя жена. Вообще, это огромный просчет мироздания, то, что мы с ней живем на одной планете. Но ты честнее многих мужчин, и говоришь ей правду, поэтому она знает мой номер телефона, и иногда, когда ты долго не берешь трубки, звонит мне. И если я говорю, что ты только что уехал – она успокаивается и говорит мне «спасибо». Вообще-то это огромный просчет мироздания, что она такая понимающая и вежливая, потому что я не могу ее ненавидеть. А она меня – может.
Вечером я успокаиваю себя, используя древнюю друидическую технику контроля над сознанием, которая передавалась у нас в семье из поколения в поколение на протяжении многих веков. Непосвященные называют ее наглой ложью. Я говорю себе: «Ты одна. Все хорошо. Иначе ведь не бывает. Мы все тут – одни». А в виске стучит навязчиво: «но некоторые однее других». Отгоняю эту мысль. Ложусь спать.
Подруга не приезжает уже месяц. Я не звоню ей и стараюсь забыть. Ведь когда кончается дружба - это всегда очень грустно. Тогда я еще не понимала, почему это грустно, но потом поняла: потому что все происходит само собой, и от тебя ничего не зависит. Как и практически все в этом мире.
Но однажды происходит страшная вещь: ты приходишь ко мне с чемоданом и кошкиными зрачками от счастья, и говоришь то, что я отказываюсь понимать с первого раза. Это очень простые слова, но я прошу тебя повторить их раз тридцать перед тем, как закрыть перед тобой дверь. Ты говоришь: « Я ушел из семьи. Я хочу жить с тобой». И так – тридцать раз. Я закрываю дверь. И в замочную скважину говорю тебе: «Иди домой, я все равно всегда одна, и я понимаю это. А многие – не понимают. Иди домой, там жена и двое детей. Иди домой.», я говорю это и отхожу от двери на шаг.
В замочной скважине появляется твой глаз, я наклоняюсь к двери и встречаюсь с тобой взглядом. «уходи, уходи» - шепчут беззвучно мои губы, а потом громко и честно: « ты очень красивый. Такой, что тебе нужно выдавать субсидии просто за то, что ты есть, но у тебя семья. Так что пошутили и… Давай, возвращайся». Я подмигиваю твоему глазу в проеме для ключа и удаляюсь на кухню.
Назавтра ты звонишь мне и, объявляя, что живешь в отеле, требуешь объяснений тихим и жестким тоном. Вздыхая, я соглашаюсь и произношу небольшую речь: « Ты находишь десятки причин, почему я тебе не пустила: может быть, я боюсь ответственности и просто не готова к семейной жизни, или я боюсь, что твоя жена будет доставать нас в течении ста лет, а ваши общие дети по выходным будут смотреть на меня ненавидящими глазами,  или я хочу связать свою судьбу с кем-то другим, - но в глубине души ты боишься, что просто не заслуживаешь того, чтобы я тебя не пустила, что еще хуже, заслуживаешь того, чтобы я закрыла перед тобой дверь. Я не люблю тебя.»
Ты сказал, что мне будет плохо, и что я пожалею об этом необдуманном решении. Я сказала, что у меня все хорошо, и я обернута в счастье в три толстых слоя. Ты сказал, что никогда не понимал меня и, что я не имею права оставлять в твоем сердце ощущение незавершенности, после чего ты бросил трубку. А когда бросают трубку мобильного телефона – там не раздается коротких гудков.
Просто наступает тишина.
Тишина и покой.
И идеальное – самое настоящее, пугающее всех смертных – одиночество.