и у него с женой раздор.
Она дерётся трупом рыбьим,
почти, как шпагой мушкетер.
Мой бедный друг уж сам, как рыба:
чешуйки даже - в бороде!
Кричит: «Лечился я от гриппа!
Не помню только, с кем и где...»
И он в сердцах включает "телек",
унять пытаясь в пальцах дрожь,
а там - с экрана что-то мелет
очередной «наш мудрый вождь» -
весь напомажен и отглажен,
на вид, для всех нас друг и брат...
Но день грядущий так же страшен,
Как миллионы лет назад!
И, подсчитав рубли, мы с другом -
прочь из квартиры, в гастроном,
и в спины нам несется ругань,
и рыбий труп, и Божий гром…
Но в гастрономной дикой давке,
за русской огненной водой,
ломая ребра о прилавки,
мы укрепляемся душой.
Мой друг, довольно, хватит киснуть!
Ведь ты - поэт. Вокруг - народ.
И ты в судьбу народа втиснут,
А вождь такое не поймёт!
Лишь ты - надежда и опора
у этих жаждущих людей…
Спаси их добрым разговором
И музой бодрою своей!
1990