Что, боюсь, в этой повести точку поставит иной.
Три последних тетради в камине чадят за спиной;
У цивильных хандра, кредиторы толпятся в приёмной.
Вкус остывшего кофе приелся, и боль под ребром
Угнездившись, живёт, ничего не спуская движеньям.
Смех отрывист и сух: «Пистолет бы в моём положеньи –
Как нельзя…» Но – нельзя. Уповаю, - бесплодно? - тайком
На прошение, к высшим сего, об «обратно на фронт».
Не о подвигах суть – сохранить незапятнанным имя.
Двадцать первая осень стращает дарами своими.
И вторая зима без тебя – серебрит горизонт.
Пишет друг: «Приезжай! Хватит с нею себя хоронить.
Вместе выпьем, развеешься – здесь не бывает покоя...»
- «Господин, Вам – депеша!» - «Из ведомства? Счастье какое!»
…Собран, точен, упрям. Остальное, как прежде – в тени.
