Не по силам ноша - не берусь.
Листья клёна ловит мастихин,
И на холст - задумчивая грусть:
Тишиной до шороха прозрачной
(дачники сбежали в города),
Туч слезливых безутешным плачем,
Опустевшим берегом пруда,
В лужах утонувшею дорогой,
Развалюхой на краю села,
Сиротой берёзкой у порога,
Ветрами раздетой догола.
И тропинка в глубине этюда
Там, где ивы клонятся к реке,
Тоже грусть, она уже повсюду
И курлычет где-то вдалеке.
Грусть над лесом серыми мазками,
Над бурьяном брошенных полей,
И во мне - сдавила грудь тисками,
И над бедной родиной моей.
Вот опять на штампы сбилась лира:
Дождь, берёзки, журавлиный клин.
И наверно потому, что сыро,
Не зажёг в саду костёр рябин.
Жалко холст испачканный напрасно,
Но любить тебя не перестану.
Недоступна также, как прекрасна,
Золотая грусть у Левитана.