Капли (Рассказ)

Осень

Осень — парикмахерская леса. Хлынул дождь — и пешеходы захлопали крыльями зонтов. Осенью лес платит земле за жилплощадь. Холода поймали горожан в сети центрального отопления. Листья — светофор лета. Осенний лес рассыпал партитуру лета. Печальный лес услышал пенье птиц в осеннем щебетании дождя. Времена года играют турнир на шахматной доске дней и ночей. Старость года тешится орденами снежинок. Деревья роняют листья — играют в «ножички». Облетевшее дерево — проигравшийся картежник. С деревьев осенью земля стрижет купоны. Деревья осенью краснеют, стыдясь грядущей наготы. Земля салютует зиме листопадом. Деревья — водосточные трубы земли и неба. Листва облетела — и обнажились трещины в небесной тверди. Ветви — проталины жизни в глыбах небесного льда. Небо стекает на землю ручьями ветвей. Печать на белый лист упала — как поздний лист упал на ранний снег. Настала осень — и драконы леса роняют золотую чешую. Зимнее дерево — безработный манекен. Взмахнув мулетой листопада, пронзили землю холода. Осень — стриптиз леса. На землю ночного неба жизнь легла листопадом звезд. Я слышал: в огромном сосновом скелете под ветром стонали сонаты столетий. Листва алеет: умирает лето, как бык, обманутый мулетой. Ночь была холодна — и деревья трещат кастаньетами льда. Капли дождя — метроном уходящей жизни — потому так печальны дожди. Вечерний час ронял секунды, как лес — осеннюю листву. Бабье лето проскочило под красный свет осенней листвы. Осенний листопад: упало лето в траву, как погибающий Икар. Лета костер угасает в углях кленовых листьев. Осенний ветер метлой деревьев взмахнул, сгоняя листву с небес. Осенние листья лежат на земле, как падшие ангелы лета. Звезды пробились сквозь тучи осеннего неба — пали дождинками в нотной тетради ветвей. Тучи мечут икринки дождей в нерестилища голых ветвей. Осень била дождями в литавры карнизов. Первые капли дождя упали на землю — и погасили последние искры звезд. По лестницам незримым винтовым с ветвей листва осенняя опала — то Осень незаметно побежала, теряя тут и там хрустальный башмачок! Деревья на фоне осеннего неба — полотна в столетних сетях КРАКЕЛЮР (трещинки на старинных картинах, см. цикл «Кракелюры»). Пламенеющие клены. Август. Осени кладет Лето низкие поклоны. Осень. Маньчжурский орех — златокрылая птица. Северный ветер несет его «перья» на юг. Погода между летом и зимою — улиткою на лезвие ножа! Все больше золота, все меньше изумрудов — трава укрытая осеннею листвой! Бабье лето! Вылетели в небо бабочки осеннего «призыва»! Осенний дождь стирает наряды весны и лета. Листья опавшие — снимок ушедшего лета. Память о павших — память листьев опавших. Орехи жиреют — готовятся к зимней спячке. Листва и ветвь осенние лежат — не повернуть, увы, часы назад! Иллюзии растают — первый снег. Лист пожелтелый с деревьев летит — видно, случился у них гепатит. Осень — прожелтью. Пернатые — в пенаты. Осенний снег метнул на землю знамена трав. Осень: посев многоточий... (См. цикл «Точка».)

Деревья

Морщины на лбу — годичные кольца древа познания.
Олень носит на голове своё генеалогическое древо.
Лес утешался тем, что из него сколотят гроб дровосеку.
Дерево — якорь, брошенный жизнью на берегу Вселенной.
Время в деревьях свернулось рулоном годичных колец.
Времена года играют в турнир на шахматной доске дней и ночей.
Деревья роняют листья — играют в ножички.
Облетевшее дерево — проигравшийся картёжник.
Лес жонглирует годичными кольцами.
С деревьев осенью земля стрижет купоны.
Солнце познаёт землю извилинами корней.
Годичные кольца — часовые пружины столетий.
Деревья осенью краснеют, стыдясь грядущей наготы.
Земля снимает с вешалки деревьев листву — своё осеннее пальто.
Осенний листопад — деревья летают во сне и наяву.
Не будь деревьев — небо улетело бы от земли.
Деревья — водосточные трубы Земли и Неба.
Листва облетела — и обнажились трещины в небесной тверди.
Деревья на фоне осеннего неба — полотна в столетних сетях кракелюр.
Ветви деревьев — проталины жизни в глыбах небесного льда.
Небо стекает на землю ручьями ветвей.
Взрыв Сверхновой — экспроприация Чёрной Дыры.
И Чёрная Дыра таит в себе немало белых пятен!
Надгробие — корешок книги в библиотеке небытия.
Старость — последняя новость молодости.
Настала осень — и драконы леса роняют золотую чешую.
Зимнее дерево — безработный манекен.
Иное дерево — партнёр, с которым мы сыграем в ящик.
В юности думал: где-то растёт моя жена, в старости где-то растёт моё дерево.
С годами всё сильнее чувствуешь время, эту оголяющуюся кость, обоюдоострую иглу, настигающую нас, в которую мы входим, как в сужающийся туннель.
Лист Мёбиуса — скульптура бесконечности.
В старости плохо спишь — как бы не пропустить свою остановку!
Вершины деревьев гаснут во тьме.
Прошлое — позади — перед нашим взором, будущее — впереди — волна в спину.
Необратимость времени — в неповторимости настоящего, но прошлое и будущее постоянно переходят друг в друга.
Настоящее расплачивается с прошлым и занимает у будущего.
Незаметно покачнула жизни вечные весы!
Глаз циферблата слезился последней секундой.
Стрелки часов — китайские палочки на блюде дня.
Стволы — интегралы столетий.
Я видел: в огромном сосновом скелете под ветром стонали сонаты столетий.
Время тает. Улетая, дни питают Лету лет.
На кончиках пальцев — годичные кольца наших семейных древ.
Часы чеканят монету минут.
Маятник — весло времени, опущенное в Лету.
Луна маятника отражается в Лете.
Маятник листом трепещет на ветру времён.
Остановившиеся часы — улей, из которого разлетелись секунды.
Сломанные часы — колодец, который иссушила река забвения.
Дерево — колодец наизнанку.
В колодце памяти поселилась река забвения.
Дождевые черви нанизывают годичные кольца, которые деревья растеряли в земле.
Летом деревья примеряют очередное годичное кольцо.
Река забвения иссушила колодец памяти.
Мерцает звезда-капля Вселенной, дрожит на краю Вечности.
Лист Мёбиуса сорвался с дерева Вечности.
Прошлое и будущее — корни и крона дерева Вечности.
Взгляд кружил над дубовым листом, что в прожилках, —
Художник стоит над холстом — в кракелюрах осени Века.
Дерево выпускает листья — денежные знаки годичных колец.
Осенний ветер метлой деревьев взмахнул, сгоняя листву с небес.
Дни и ночи — выдохи вдохи неба.
В ночи дракон Млечного Пути рассыпает чешую звёзд.
Движется Млечный Путь — как мириады свеч, — в память о днях минувших, канувших в Лету.
Детство растает, как снег, впитавшись в землю забвенья;
Но настанет зима и вернёт
Имя давно позабытым мгновеньям.

Большинство этих миниатюр я сочинил с 1986 года по 1991 год.

Звёзды

Семена — ключи, которыми солнце отворяет кладовую Земли.
Посмотри в зрачки — и на миг ощутишь ужас солнечного затмения.
Зрачок — паучья норка ночи.
Солнце познает Землю извилинами корней.
Сеанс окончен — и черная дыра перематывает киноленту Вселенной.
И черная дыра таит в себе немало белых пятен!
Ущербная Луна — кусок ночного сыра, объеденный летучими мышами.
Туман — прибой ночного неба.
Полночный час — и Млечный Путь упал туманами в низинах.
Горящая свеча — кисть бессонницы на полотне ночи.
Млечный Путь — седая прядь ночного неба.
Ракета — свеча на алтаре Вселенной.
Горы раздвинули занавес неба.
Точильный круг Луны бросает искры звезд.
Звезды кусают ночь (в Мире, в Человечестве, во мне).
Ночь наступила — звезды вышли в эфир.
В сите неба ночь намыла золотой песок созвездий,
звезды крупные упали в сети Млечного Пути.
Рыба дня порвала сети Млечного Пути.
Заря качнула чаши Дня и Ночи.
В прожилках сумерек струилась ночь.
Луна — мастодонт в зоопарке небесных светил.
Красный столбик термометра измеряет кровяное давление Солнца,
Кончики березовых ветвей измеряют глубину небес.
Бамбуковая роща — удилища, заброшенные в небо.
Серп Луны рассыпал зерна звезд.
Мерцанье звезд — небо играет на флейте ночи.
Мерцанье звезд — пульс ночного неба.
В растворе ночи — кристаллы звезд.
Звезды — роса ночного неба.
Звезды — разбитое зеркало дня.
Заря впитала капли звезд.
Млечный Путь роняет капли звезд.
Звезда падает листом с древа Млечного Пути.
Мерцание звезд — мелодия ночи.
Мерцает звезда — капля Вселенной дрожит на краю Вечности.
Лысая голова — словно планета (глобета?),
на которую не упало ни капли дождя.
Взгляд канатоходцем бежит от звезды к звезде.
Дни и ночи — вдохи и выдохи неба.
Звезды — семена дня.
Заря вскипела звездами.
Роса — земля оплакала навек ушедший день.
Цветок — звезды телесная обитель.
Звезда — его душа, парящая в ночи.
A star is a mirage of Day.
Along the road of Milky Way.
Как ларец раскрылся старец древний предо мной —
ночь настала — день распался звездной глубиной.
Звезды пробились сквозь тучи осеннего неба —
пали дождинками в нотной тетради ветвей.
Ели ловят сетями ветвей рыбы шишек в небесных морях.
Heavy Heaven have no haven.
(Нет гавани в тяжелых небесах.)

В ночи темно и сыро
И ноша нелегка,
А месяц — ломтик сыра
И долька чеснока.

Часы и Время

Часы — градусник времени.
В часах бьется сердце времени,
Секундная стрелка — спринтер циферблата.
Время крутится на карусели часов.
Зияющая улыбка беззубого старца — погасшая звезда молодости.
Меловой период начертал динозаврам эпитафию на доске времени.
Изображения уходят из зеркал, как люди — из жизни.
Треснувшие песочные часы — яйцо, из которого вылетела птица времени.
Песочные часы: две рюмки дали обет трезвости.
Циферблат — сантиметр времени.
Половина седьмого — часы надевают галстук.
В горлышке песочных часов — исток Леты.
Переворачивая песочные часы, пытаешься вернуть прошлое.
Будильник — звонок души в дверь своего дома.
Время истекает. Или — жизнь истекает временем?
Надгробие — корешок книги в библиотеке небытия.
Старость — последняя новость молодости.
Свечи — как люди: сгорают, так и не дождавшись рассвета.
Настанет полночь — и последняя секунда слетит, как волос с полысевшей головы.
Прибой времен опять омыл пространства бесконечный брег.
Часы спешат — боятся опоздать к нашему концу.
Сердце остановилось, а часы продолжали идти — как свет от погасшей звезды.
Мы привыкли, что время течет в одном направлении.
Оглянись: отовсюду и во все стороны устремляются его токи.
Поток незнакомых людей на дороге — навеки с тобою проститься пришел.
В бесконечной людей череде вы случайно увиделись снова —
друг для друга Фортуна дарила второе рожденье!
Что с того, что прохожий и молод, и весел,
с ним, увидев едва, распростись навсегда.
Лист Мёбиуса — скульптура бесконечности.
Необратимость времени — в неповторимости настоящего,
но прошлое и будущее постоянно переходят друг в друга.
Настоящее расплачивается с прошлым и занимает у будущего.
Вечерний час ронял секунды, как лес — осеннюю листву.
Капли дождя — метроном уходящей жизни. Потому так печальны дожди.
Лист Бесконечности сорвался с Дерева Вечности.
Прошлое и Будущее — корни и крона Дерева Вечности.
Маятник часов смахивает назойливые секунды.
Маятник — опахало часов.
Маятник листом трепещет на ветру времен.
Глядя на прошлое в линзы столетий, вспомнил:
массивные стекла текут.
Столетие стекло как толстое стекло.
Будущее — впереди — волна в спину.

Кракелюры
(трещинки на старинных картинах)

Шедевр живописца — золотая рыбка в нЕводе кракелюр.
Кракелюры – морщины на лице полотнА – это рождает глубокое сопереживание.
Паук веков заткал картины паутиной кракелюр.
ПолОтна древних живописцев надели вдовью вуаль кракелюр.
И даже детские лИца на старинных полотнах дышат мудростью!
Листва облетела — и обнажились трещины в небесной твЕрди.
Вглядитесь в трещины картин: в них — пропасть в Прошлое.
Деревья на фоне осеннего неба — полОтна в столетних сетях кракелюр.
Кракелюры: какой рыбак закинул эти сЕти в столетние глубины полотнА?!
Покрывшись сеткой кракелюр, созрела дыня на старинном натюрморте!
Кракелюры сообщают полотнам многоклеточность.
Старинные полОтна ловят взоры столетними сетями кракелюр.
Песнями столетия звучали на картине стрУны кракелюр.
Взгляд кружил над дубОвым листом, что в прожилках, —
художник стоит над холстом — в кракелюрах Осени вЕка.
Сеть кракелюр — губка, впитывающая взгляды, пот с лика картин.
Художник живет на картине, как в доме своем, но годы разбили когда-то единый очаг...
Картина — как извержение вулкана:
лава застывает и растрескивается под ветрами Времени....
Проказницы-кракелюры разрЕзали поросенка на древнем натюрморте.
Кракелюры! Вы превратили поток водЫ в россыпь льда:
время ушло, унеся тепло этого полотнА...
Картину закрыли стеклом: еще бы:
храмы, дворцы и целый город грозят рухнуть, подточенные трещинами кракелюр.
Кракелюры на картине! – мне ответа не найти:
кракелюры: Вы – барьеры или новые пути?
Кракелюры старинных полотен — два крылА стрекозиных в полете.
Попав на трОпы кракелюр, взор замедляет свой аллюр.
Как волосы густые шевелюры, на полотне сплелися кракелюры.
Не знал Дали, что даже "Сюрр" подвержен власти кракелюр!
В руслах кракелюр плескалась Лета — уносила прошлое с картин.
Кракелюры картин – это древо столетий раскинуло ветви,
что покрыты листвой мозаичной ушедших времЕн.
Кракелюры: где подземелье, питавшее эти ветвистые кроны?
На картинах – отблеск столетий – зАмер в молниях кракелюр.
Кракелюры — чаща столетий, где скрывается замысел Бога?
Кисть — из мягких волос, но у них суровое сердце:
его замысел — кракелюры, бороздящие поле картин.
Сеть кракелюр: разбился витраж, упав на столетий твердь.
Столетия "разбрасывали камни", и облик полотнА в морщинах хмур,
но взгляд неспешно "камни собирает", стремЯ стопЫ на трОпы кракелюр.
Увидел в лабиринте кракелюр я Образ, в полотне запечатленный, и восклицаю:
"Где ты, Ариадна?!".
Кракелюры — соль наших глаз, что разъела эти картины.
Кракелюры — система координат — задает тон общению.
Столетия пройдут, и кракелюры картину превратят в Архипелаг.
Нити холста — неизменная ткань пространства, но ткацкий станок столетий
в кракелюрах явил времЕн многоугольную ткань.
Кракелюры меняют "ландшафт", возвышая облик картины,
но они же грозят превратить полотно в пустыню.
Если картину долго прятать от взоров — на ней могут завянуть цветы!
По эскизам кракелюр пауки учатся плести паутины.
Кракелюры — морозный узор столетий на "окнах" картин.
Тысячи людей прошли мимо картины, взглядом "очерчивая" то, что могли "ухватить", —
кракелюры — следы этой "резьбы".
Замысел живописца поднимается из глубинЫ веков тропами кракелюр.
Кракелюры — перепутья взглядов на картине.
Кракелюры помогают увидеть детали того, что художник видел как целое.
Кракелюры – портрет ф р а к т а л ь н о г о мира.
Картины дышат... пОрами кракелюр.
Когда застыла краска на картине, столетия сломали хрупкий лед —
и трещины покрыли полотно.
Корнями и пОрами кракелюр картина вбирает влагу взглядов.
КрАкен кракелюр!
Проступила на старой картине кровеносная (нервная?) сеть кракелюр.
Сплетенья нитей бороздят купюры, как древние полотна – кракелюры.
Кракелюры – капиллярная сеть почвы, на которой вырастает Прекрасное.
Ладонь, иссеченная сетью линий, указывает на древность Замысла.
Воплощенный замысел – в кракелюрах путей человеческих.
Кракелюры разбили кувшин на осколки, но Замысел — таков,
что сила Его тяготенья сосуду распасться не даст!
Простите!