Фонарик на удочке, им приманивала шпану.
Звали её Линофриной, она знала места,
Где найти любительницу гламура, и не одну.
Эти красотки с нежным филеем
Сбегались к яркому свету, даже волнуясь где-то.
Рыба была к ним добра, зачем быть злее,
Чем надо, чтобы отобедать и прожить до рассвета?
Но иногда, на сытый желудок, лёжа себе на боку,
Лина (это было её детское имя)
Задумывалась: а что там, наверху?
Наверное, рай для рыб, где они становятся другими.
Не такими уродами, как здесь, во тьме –
Серебристыми, стремительными, с длинными крепкими спинами,
Чешуёй отражают солнце, радуются волне,
И плывут вечно рядом с Всевышним Дельфином.
Однажды, когда безусловно пришел её час,
И Линофрину подхватила неумолимая сеть,
Она поднялась к свету, беззвучно крича,
И узнала, что там, наверху, как ни крути, только смерть.
