- Зайдите к нам, пожалуйста, очень срочно!
Не раздеваясь, я прошла на кухню, оставила продукты, купленные по пути с работы в супермаркете, взяла тонометр, фонендоскоп и поднялась на шестой этаж.
Дверь открыли сразу. Таня, моя соседка, молодая русоволосая женщина с голубыми глазами, встретившая меня в прихожей, быстро прошла в комнату, я последовала за ней. Было темно. На стенах тревожно подрагивали последние блики уходящего дня.
В небольшой комнате, освещённой старинной настольной лампой, на высокой кровати лежал человек, которому требовалась моя помощь. Мне и раньше приходилось бывать тут. На правах семейного врача, несколько раз в месяц, я заходила к соседям.
Следить за здоровьем и самочувствием своих подопечных - входит в мои обязанности. Поэтому звонки в любое время дня, иногда - ночи, дело привычное.
Отец Тани, Николай Иванович, в прошлом военный лётчик, командир эскадрильи, уже несколько лет был прикован к постели двумя, один - за другим, инсультами. За годы его болезни я подружилась с этой семьёй.
Внимательно осмотрев больного, я пришла к неутешительному выводу. Отрешенный взгляд его голубых глаз говорил о непоправимом. Покой и безмерную усталость выражал весь его облик.
Тревога и смерть, и боль за уходящего близкого человека витали в воздухе.
Его дочь была рядом. Измерив давление, пульс (то и другое почти не определялось), я встретилась с ней взглядом. Таня вопросительно посмотрела на меня. В уголках её голубых, таких же как у отца, глаз затаилась тоска.
- Да,- тихо сказала я и опустила голову. И это, действительно, было так. Уходил из жизни замечательный человек - солнечный, добрый, жизнерадостный, оставляя своих близких в полной растерянности, которую может внушить беспредельное горе такой потери.
Взгляд старика вдруг изменился, потускнел, будто что-то невидимое, неосязаемое, некая эфирная субстанция души, покинула тело и тихим маревом разлилась в воздухе. Я почувствовала её присутствие в комнате. А человека не стало. Дочь бережно прикрыла ему глаза.
- Не уходите,- попросила она,- маме плохо, она в соседней комнате, я - сейчас.
Они появились через несколько минут, Таня вела мать под руку, а пожилая женщина нетвёрдой походкой ступала по мягкому ковру. Перед кроватью обе остановились. Анна Ивановна удивлённо посмотрела на мужа...
- Хороший... хороший! Хороший мой!- закричала женщина, упав к его ногам.
От этого крика что-то перевернулось и болью отдалось в самом дальнем уголке души. Это был крик раненой птицы, крик волчицы, потерявшей своего ребёнка. Трудно видеть такое. В эти минуты осознаёшь, насколько бывает беспомощен человек перед таким понятием, как смерть.
Женщина затихла. Дочь усадила её в кресло, накапала в чашку валерианки и воцарилась полная тишина. И в этой тиши глухо зазвучал голос Анны Ивановны.
- Боже мой, он был всегда рядом, был таким добрым, внимательным, любил нас... Так заботился обо мне и детях... А я принимала это, как должное, как само собой разумеещееся, я даже не поблагодарила его никогда. А теперь...,- и слёзы потекли из её глаз.
Я вызвала скорую и, спускаясь к себе, всё думала над словами пожилой женщины, моей соседки.
Бывают в жизни минуты, когда ничего уже исправить нельзя. А все слова благодарности, признательности, любви надо говорить своим близким, самым дорогим людям, когда они рядом. Главное - не опоздать.
Муж, улыбаясь, открыл мне дверь.
- Спасибо тебе, мой любимый,- прошептала я и нежно потёрлась щекой о его колючий подбородок.