Внесистемный Юрий
Данная книга не претендует на титул «романа» ни по своему объёму, ни по характеру изложенного, представленного на суд читателя, материала. Это, скорее, документальная повесть о жизни и скитаниях одинокого, молодого, в меру наивного, влюбчивого и, в общем-то, доброго в своей душе человека.
События разворачиваются на территории нашей страны и изложены мною с максимально возможным приближением к реальности. Может - быть, Вы где-то посмеётесь, может - быть, Вы где-то погрустите, по крайней мере Вы обнаружите знакомые Питерские места периода 1986 - 88 г.г., периода развернувшейся «Перестройки»...
Молодой человек пишет стихи, посему я привожу некоторые его вещи, в частности, стихи о любви, в конце данного издания.
В отдельных абзацах читатели и читательницы могут запутаться в именах женщин, прекрасных и не очень, встречавшихся на пути нашего героя. Прошу строго автора книги, то бишь меня, за это не ругать, так как в мои планы входило: «кое-что» пока оставить за кадром.
Всем - привет! Юрий Внесистемный.
ГЛАВА I. Куда вы спешите?
Апрель ручьями хлестал по колдобинам старого грязного снега. Снег, как долго лежавший чахоточный больной, ноздревато желтел, проседал, таял. Грязные комки медленно рассыпались, похрумкивали, превращаясь в бурлящие ручьи, дабы навечно исчезнуть в потоках канализации. Крышки с приасфальтовых люков были слегка сдвинуты, серые воронки воды с прошлогодним мусором похрюкивали, спадая в чёрные глубины.
Иногда можно было заметить случайную бурую крысу, только что вылезшую на свет божий из глубинных недр земли, с подслеповатым прищуром крутящую башкой от не в меру яркого солнца и потому ничего не понимающую.
Весна! Пришла розовая девушка Весна! Даже не верилось... Шура слегка одурел. Он шёл, нет, не шёл, почти бежал по обновлённым улицам города. Бежал на работу, но в груди пело предчувствие чего-то нового, необычного, совсем не связанного ни с семьёй, ни с работой, ни с учёбой.
С некоторых пор странные позывные стучали в его горячем сердце, они стучались в сердце осторожно, но настойчиво, были неясны, формы этих загадочных сигналов - неопределённы и расплывчаты. Сердце усиливало свою толкотню, под ложечкой сосало, но хозяин буйного сердца говаривал - Нет - и жизнь возвращалась на свои исходные позиции, на рубеж размеренного налаженного быта, отношений и точек приложения сил. Иногда сигналы скорее смахивали на бред, галлюцинации в сновидениях, но с каждым весенним днём сила их возрастала и игнорировать их уже становилось невозможным.
Перед этими сигналами прочной непоколебимой стеной возвышалась мораль, сложенная из кирпичей порядочности, семейного долга и совести.
- Ладно, пусть пока останется всё, как есть - Шура точным движением запихнул бумажный пакетик из-под мороженного в люк канализации... Стайка воробьев на перекрёстке бульваров улиц Мира и Новозаводской затеяла потасовку: семечки под скамейкой были не сгнившими, хотя лежали под снегом с осени.
Тополя давно не обрезали. Остроконечная почка воткнулась Шуре прямо в лицо, она уже заметно набухла. Он осторожно отклонил тополёвую ветку
- Ладно. Разберёмся. Весна! -
Когда ребята после ряда мытарств перебрались тренироваться в подвал семейного общежития на Новозаводской, и Шура столкнулся с Таней, комендантом этой общаги, он сразу понял - что-то будет. Сердце на мгновение ёкнуло и сладко грохнулось вниз, зависнув где-то между рёбрами, ближе к желудку. Таня, мило улыбнувшись и кокетливо поведя плечом, обозначив чуть заметную доступность, попросила отремонтировать для начала замок на дверях общаговского спортивного зала. На «ты» перешли без затруднений.
Вообще Шуре, мягко говоря, на подвалы везло. Взять хотя бы из недалёкого прошлого тридцатилетнюю Зину, кладовщицу детского дома в Питере. Там тоже самое интересное началось на второй день Шуриной работы в подвале, средь вешалок, платьев, тазов и нижнего детского белья…Тогда шибко пахло мылом, стиральным порошком «Лотос» и кожаными сандалетами.
В Танином подвале этим не пахло, но тёмно-серые холодные стены с нависшим потолком были, многообещающая улыбка была и пышная грудь, слегка прикрытая женским бадлоном - тоже. Таня даже чем-то походила на Зину, может, начинавшейся полнотой тридцатилетней женщины, а может, важностью занимаемого служебного положения?
- Всё, как тогда - скорее почувствовал пупырышками кожи, чем осознал рассудком наш герой.
Сейчас он шустрил меж троллейбусов на работу и, промежду прочим, размышлял о новой встрече. Ничего серьезного пока ещё не произошло. Итак - Таня... Троллейбус резко притормозил, расхлёстывая, словно крейсер-эсминец, лужу грязи. Синело небо, синело так, как синеет лишь весной. Об измене женатику не хотелось думать. Он намеренно прикрывал на это страшное слово глаза, зарывая, как страус, голову в песок иных планов и мыслей. Да и к чему себя преждевременно пилить?
Вот и завод. Бригада женщин с лёгкой иронией, без излишнего ехидства, встретила в дверях теплицы слегка припозднившегося к началу рабочего дня старшего мастера.
- Здравствуйте, Александр Александрович! -
Начальник теплиц, татарин Хабибрахимов, опозданий не любил. Когда Шура, упарившись, пролетел мимо, Хабибрахимов, дабы не портить себе с утра настроения, сделал вид, что старшего мастера просто не заметил. Но это, разумеется, был лишь только вид.
- Наверняка в конце квартала подрежет премиальные? - подумалось Шуре - Зажимают, гады! -
Облупленная зеленая дверь Хабибрахимовского кабинета жёстко захлопнулась. Пять минут девятого. Шура плюхнулся в дежурное кресло, вытирая физиономию носовым платком, ожидая указаний. Терпкий запах из третьей теплицы бил прямо в общий коридор, нежно растекаясь, словно тончайший невидимый эфир, по всем кладовкам, раздевалкам и кабинетам. Это распустились розы, десятки роз. Их багровые, белые, жёлтые головки улыбались медленно, уверенно разогревавшему стеклянные крыши солнцу. Даже знакомый запах навоза не мог заглушить терпкого аромата роз. Тут Шура понял, кожей почувствовал - встреча БУДЕТ.
* * *
Современный человек в своём мышлении устроен как-то плоско...
- Всех обдурим. Сделаю вид, что сессия началась раньше, а сам - к ней -
(Шура учился на втором курсе планового института в Куйбышеве, что в
восьмидесяти километрах от Тольятти, и в период сессии проживал там у своей тёти)
- А ежели засекут? - засомневалась, кисло загримасничав, вторая Шурина половинка...
- А может ничего с Таней и не будет, к чему весь сыр-бор? - отчеканила третья.
На этом третейский суд закрылся, постановили: не дёргаться преждевременно. Как произойдёт, тогда и разбираться начнём, и чего вообще эта Таня привязалась?
Широко открылась облупленная зелёная дверь. Вышел довольный цветущий Хабибрахимов. У него наконец-то во второй теплице под специальным ухаживанием вызрел маленький жёлтый лимон. И вот, Хабибрахимов этот лимон с деревца-то сорвал и положил в свой кабинет, в холодильник. Теперь радуется, словно малое дитя.
- Жалко, что он лимон съест - от чего-то печально подумалось Шуре...
Хабибрахимов решил порезать лимончик на закусь под пол-литра в окончании рабочего дня, когда обычно для подведения итогов в теплицы являлись Слава-пчеловод и рыбовод Николай Семёнович.
- Когда Вы подадите к «седьмому» автобус? - кричал Хабибрахимов в телефонную трубку, а сам уже мечтал о вечернем банкете. Цех озеленения начинал медленно, пока ещё едва заметно лишь опытному зоркому глазу, раскачиваться, заряжаться, бурлить.
В коридоре медленно и молчаливо начала расти змея очереди из простых сограждан. Все ожидали первого утреннего цветочного среза. Терпкий запах роз из второй теплицы начал действовать на Шуру опьяняюще:
- Может цветов ЕЙ подарить? -
- Обойдётся -
- С цветами наверняка получится... -
- Маше не дарю, а ЕЙ дарить, жирно будет! -
- Да розы-то дешёвые -
- Потом, потом... -
Таким образом, мы, дорогой читатель, приходим к выводу, что мышление у современных мужчин меркантильное и плоское. По-крайней мере, таковое оказалось у нашего молодого героя.
Автобус к цеху всё не подходил, рабочее время неумолимо убегало, стрелки часов медленно ползли к десяти утра, а очередь за розами не убывала. Хабибрахимов уже начинал подумывать, не послать ли ему гонца с цветами в транспортный цех, к толстой вредной тётке, начальнице этого цеха, ведающей и распределяющей все заводские авто, за исключением, разумеется, директорских. При виде гонца с розами или алыми гвоздиками злая тётка транспортного обычно в глубине души расплывалась, и татарин наконец-то получал дополнительный автобус или бортовую.
- Всё-таки хорошо работать в озеленении - между тем лениво размышлял, потягиваясь, молодой человек. - Можно дешёвые цветы женщинам на праздники дарить, в очереди не стоять -
Дорогой читатель, Вы, конечное, жаждете: скорее, скорее, то-бишь с Таней... Ни, хрена! Событий торопить не стоит. Это просто неприлично как-то. Шура вообще не был бабником, как таковое на первый взгляд читателю малоопытному в делах сердечных может показаться. Может-быть он был чрезмерно влюбчивым? Но бабником не был. В своё время Шура, как положено в юные годы, не нагулялся.
Женился на Маше сразу, резво, с места в карьер, под давлением родственников, обстоятельств и т.д.
- Поздравляем с хомутом! - так поздравили его взрослые мужчины, офицеры одной из воинских частей, когда он пытался заправить у них свадебный автобус, перегоняемый в село Машиных родственников. Тогда до официальной регистрации оставалось ровно два дня.
Лишь теперь поздравление мужчин начинало медленно доходить до перевозбуждённых мозгов молодого человека, обретая вполне конкретное содержание и форму.
Вообще, ежели на досуге здраво поразмышлять, все встречи с женщинами (девушками) у Шуры за последние годы, как правило, заканчивались драматически. Облака печали постоянно окутывали нашего героя, неусыпно затмевая лучезарное солнышко влюблённости.
...Маша была его сокурсницей, моложе на год, носила длинные прямые каштановые волосы, имела красный диплом Лесотехнической академии, язвенный вредный характер, массу амбиций, претензий к жизни, и - полчища тараканов на кухне и в ванной, просто - полчища этих товарищев... Так, ежели Вы изволите испробовать вкусные Машины котлеты где-нибудь, например, к полуночи, то очень могёт статься, что весёлое смышленое коричневатое насекомое с длинными усиками ненароком шлёпнется к Вам прямо... извините с, в тарелку.
В ванной комнате тоже было занимательно: таз с замоченными детскими пеленками мог оставаться в таком виде неделями, пока пелёнки не приобретали зеленоватый цвет и характерный для тухлого содержания специфический запашок.
Интерес состоял в том, что отстирывать эти самые замоченные на неделю - две пеленки предстояло не жене, а Шуре, так как именно у него первого не выдерживали нервы...
- Ах, Шура, Шура, и чего ты так любишь чистоту?!
А вообще, нервишки надобно укреплять, товарищ. Ведь развитие - диалектически - это всегда борьба противоположностей.
...Молодой мужчина слыл бегуном. Он вкалывал на четырёх работах, что сами понимаете, в то время было запрещено. Постоянно летал на скоростях, и главным кредо у него ярко горело на транспаранте: «Семья –Деньги -Семья!»
Вот и сегодня он приполз с последнего приработка ближе к полуночи. Квартиру они снимали. Квартира была пригожая, тёплая, с балконом во двор, располагаясь на пятом этаже нового кирпичного дома. Сверху была жестяная крыша, голуби по утрам мельтешили по ней своими крестиками-лапками, и это было приятно. Гораздо приятней, чем когда над головой шлёпает какой-нибудь кретин-сосед. Квартира принадлежала зам.прокурора города, последний отбыл на Север увеличивать пенсию.
Самое смешное: квартира окнами выходила на школу, где когда-то учился наш герой, и где у него была неудачная любовь к однокласснице Оле. Юмор заключался еще и в том, что именно Оля в одном из своих писем подтолкнула Шуру поскорее жениться. «Под лежачий камень вода не течёт» - так, кажется, там было написано. Шура тогда встречался в Ленинграде с кладовщицей Зиной, занимался джиу-джитсу и каратэ, работал грузчиком, учился вечерне в Академии, и отнюдь не помышлял менять свой образ жизни.
Теперь сидел молодой человек на кухне, лопал котлеты, лупоглазя совою в ночной сумрак, где еле просматривались очертания его родимой школы, и вспоминал свою первую безответную любовь, одноклассницу 10-а Олю. В тарелку к молодому мужчине шлёпнулся таракан.
- Ам!
- Вкусно?
- Чёрт побери! Нет, надо всё-таки с Таней! Надоело всё... -
Жёлтая тарелка луны резво пробила клочья метущихся серых облаков.
- И правильно, и умница, и насчёт сессии ты здорово придумал, никто не догадается -
- А всё-таки она не зря лукаво улыбалась, и намекнула так прозрачно – «заходи в гости» -
Закончив ночной ужин, прикончив котлеты, Шура проковылял в ванную. Осторожно выдавив на зубную щётку жидкую соплю пасты, он, для убедительности своих рассуждений, ещё раз наклонился, занырнув под ванную. Пелёнки ждали, зловеще намекая, что никуда, мол, от нас тебе не деться.
- Нет. Надо с Таней. Надо! -
. . .
Маша, сладко посапывая, спала, отвернувшись к стенке. Сейчас она была безобидна, словно серенький кролик. С Машей вообще уже можно было не спать в последнее время в одной постели. Это было уже не актуально. Как такое сталось, как проклюнулась коварная трещина в фарфоровой пиале семьи, ещё придётся исследовать историкам. Но факт остаётся фактом.
- Спит, спит ведь без задних ног и ничегошеньки о планах моих не ведает? -
На мгновение навалилась тяжесть, и в груди защемило: Машу вдруг стало жалко... Шёл четвертый год их совместной семейной жизни.
В глубине души Шура не был мерзавцем, ежечасно, ежесекундно пытаясь доказать самому себе, что он не негодяй. Но его поступки ко слабой половине человечества черно глумились в прошлом, подло намечаясь в будущем. Вот и сейчас... - Ну всё, заело - с этой совестью жить, себе дороже, как начнёт зудить, хоть кричи «караул»! Сказывалось слишком правильное, в детстве заложенное, воспитание.
На завтрак к бокалу бразильского кофе наспех была сварганена картошка. На большее просто не оставалось времени. Наш герой шустрил, разогретый зарядкой и взбодрённый ледяным душем. Уныло протирала глазёнки Мария, дожидаясь, с еле сдерживаемым нетерпением, когда муж свалит на завод, дабы по-новой рухнуть в постель. Ромка будил Машу в ночь по нескольку раз. Ромка спал, не помышляя о предстоящей папиной измене.
Набрасывая куртку, мужчина хлюпнул носом, и, драматически подзакатив белки глаз в серый потолок коридора, промолвил, что скоро пора отъезжать на сессию, намеренно перевирая даты. В нём неумолимо просыпались сокрытые дарования великого актёра. Жена поверила (спросонок, вообще люди соображают плоховато), щёлкнул дверной замок. Механизм предстоящей измены плавно, словно динамо-машина, начинал набирать обороты.
Утро после зарядки уже не обжигало. Хрустел ледок. Из-за оцинкованной крыши соседнего жилого дома медленно поднимался оранжевый диск солнца, ласково ворковали дворовые голуби, хлопали двери подъездов, а воробьи уже вовсю шуровали близ помойных бачков. Нашему герою шёл двадцать девятый год. Тренировку вечером пришлось сократить. Все мысли кружились около предстоящей встречи.
Вот, Шура осторожно поднялся тремя этажами выше и постучал в Танину комнату. Никаких табличек на двери, что, мол, здесь проживает комендант общежития. Маленькая комната компактно заставлена предметами обихода и мебелью первой необходимости. Таня проживала здесь с двумя маленькими детьми, но детей не было видно.
- У родственников - загадочно пропела голубоглазая женщина. Её губы обещали, были близки, и Шура не заставил себя долго ждать.
- Банально - промолвит искушённый в любовных утехах читатель. Нет, не банально, ежели учесть, что Таня нашему ловеласу совсем не нравилась. Точнее, нравилась, но не настолько, чтобы с первых минут лезть с жаркими поцелуями. Может, сыграла роль ситуация неопределенности, которую надо было сразу определить, иначе она могла определиться в обратную сторону. Таня была полной улыбчивой женщиной, старше Шуры где-то на пару лет. Ямочки на её щёчках лоснились пушком, напоминая персики, лукавые глаза соблазняли, располагая к любовностям.
- Ого? - молвила она в смешливом удивлении - Так сразу? - Шура молча полез обниматься, надо было действовать, действовать срочно и решительно, иначе крепостной бастион можно так сразу и не взять. Поцелуй повторился, и одуряюще-нахально подзатянулся. В Шурином мозгу нежно, легко, воздушно чугунным молоточком, примерно таким, каким пользуются врачи -невропатологи, методично отстукивало:
- Ком-мен-дант, ком-мен-дант, ком-мен-дант -
Конечное, он прекрасно помнил свою бывшую начальницу кладовщицу Зину. Если бы он тогда, будучи двадцатилетним глупышом студентом и мыкаясь в Питере без жилья и работы, не переспал с Зиной сходу, быть бы ему уволенным на второй день с хлебного местечка. Женщины не хуже мужчин могут выжимать из своего служебного положения дополнительные льготы. Зина была замужем, двое детей, перевалило за тридцать. Роман тогда закипел, бурно, пожалуй, покруче кипятка в кастрюле.
Теперь ситуация повторялась, почти повторялась. Ведь Таня, как комендант общаги и хозяйка спортзала, тоже могла спокойно выставить нашего героя вместе с группой на улицу. Короче, договорились наши любовники о капитальной встрече, о встрече со спаньём.
- Как низко, постыдно, вульгарно! - молвит юная читательница, и будет абсолютно права. Полностью с читательницей солидарен, двумя лапками «за»: да, низко, постыдно, вульгарно, но факт остаётся фактом. А супротив фактов, сами понимаете, и не особо-то попрёшь. Вообщем, свинтус порядочный этот самый наш герой. И Таня - свинтус. А Маша - свинтус? Маше то, за что?
- Запутались, караул! -
Снег уж полностью сошёл. Серый асфальт бульваров и обочины дорог пестрели белоснежными обертками бывшего мороженного. Лёгкий теплый ветерок ласково шуршал бумажками, переворачивая их и таская от одного бордюра к другому. Если приподнять взор чуть выше, то: мама-ворона деловито пыталась отломать сухую ветку от шершавого тополя. Кошки лениво потягивались, греясь у водосточной трубы. Галдела ватага весёлых, возбуждённых детей - они пробовали запустить летающего змея, но ветерка явно не доставало. На планету Земля пришла долгожданная весна.
- Если этот мир такой пёстрый, значит и личная жизнь имеет право быть пёстрой, значит и женщин должно встречаться на пути много, много и - самых разных... - примерное так рассуждал молодой муж, возвращаясь к молодой жене. Всё-таки мужчины, как скотины, хочется видите ли им разнообразия!
Как странно устроен мир: Шурика не мучили угрызения совести, совесть молчала, молчала, «как в тряпочку». Теперь, отматывал пленку событий обратно, конечно понимаешь, совесть выжидала. Выжидала, как выжидает снайпер, схоронившись до поры-до времени на передовой позиции.
Он не стал разогревать котлет, схватив вилку, проглотил их холодными. Мысли по-прежнему навязчиво вертелись близ предстоящей встречи. Маша, как всегда, дрыхла. Веер грязных тарелок топорщился из бадьи раковины, ожидая прихода главы семейства. Там уже вовсю ужинали тараканы. Придерживая сковородку локтем, Шурик в который уже раз глазел на родимую школу. Сожалений не было.
...
- А-а-а, сука, я знал, что у тебя кто-то есть! - кричал с белой пеной на губах долговязый лупоглазый армянин. Таня молчала, прямо сидя на диване, ровно магазинная кукла.
Армянин резко выхватил из шкафа белоснежную нейлоновую рубашку (это была его рубашка)
- Ещё и магнитофон мой слушаете! - он молниеносно сцапал кассетник и в два прыжка, словно гепард, оказался у выхода из комнаты Татьяны.
- Б... - зашипел армянин.
Тут Шура не выдержал (до этого момента он крепился, так как слыл порядочным семьянином, будучи женатым всё-таки не на Тане, а на Маше)
- Не сметь так разговаривать с женщиной! -
Тоже мне, Донкихот Ламанческий выискался...
- Чеё, а знаешь ли ты, что такое каратэ? -
Шура знал, что такое каратэ, более того, он знал и что такое дзю-до. Великолепно проведенный левосторонний бросок через бедро с последующим удержанием и накладкой на глаза завершил, начавшуюся было, шумную потасовку.
- Ключи ищи, в кармане ищи - свистел победитель. Таня рылась в штанах своего бывшего возлюбленного, присмиревшего на полу, но ключей в кармане армянина не было. Ключи от её комнаты канули в небытиё...
Шурик ослабил захват и медленно отпустил соперника. Армянин, резко преобразившись, пружинисто вскочил и, пообещав ещё вернуться, но уже с дружками, выбежал из комнаты. Так начался этот долгожданный вечерок.
Не поверите, дорогой читатель, но когда Шура шмякал армяна об пол, он заботился отнюдь не о броске, а о…тишине. Осуждающие глаза Маши в упор, словно стволы спаренного зенитного пулемёта, расстреливали супруга. - Ты же на сессии? - страстно вопрошали они. Так что повезло армяну, не ушибся. В течение получаса наш Донкихот бегал по коридору общаги, он забежал даже в туалет. Выхода не было, приходилось оставаться ночевать. Шурик тихо вошёл в комнату. Таня пребывала в каком-то странном оцепенении, как будто её уколол жёлтый пустынный скорпион.
- Ладно, давай ложиться - устало молвила женщина.
Часы пробили два...
…
Они лежали на толстой перине, брошенной на пол, нервно обнявшись, поджав, как поджимают дети, ноги, прислушиваясь к проезжающим под окном машинам. Ожидали худшего, посему интим временно был снят с повестки встречи. К четырём часам утра наш герой осмелел. В это же время Татьяна наконец-то начала нормально засыпать. Вот такая вещь приключается, хочут наши герои совсем разного... – Ладно - молвила бедная измученная женщина - Только быстрее –
А так как велено было быстрее, то всё, что так читатели так долго ожидали на предыдущих страницах, произошло за одну минуту.
Вопросы будут? Но это была ИЗМЕНА!
Ровно в шесть утра наш товарищ незаметно слинял. На перине, широко разбросав полные руки, спала совершенно чужая женщина. Шурик как можно скорее хотел домой, назад, к любимой семейной Маше, с её попрёками, тараканами, котлетами, скисшим детским бельём и красным дипломом. В этих стенах он уже задыхался...
Ура! Улицы, весна, первые троллейбусы и птицы! Как будто и не было короткой кошмарной ночи. У Шуры в кармане звенело время, уйма времени, ведь он числился сегодня в отъезде. Он рванул в лес. В березняк. В любимые места. К любимой перекладине турника.
Берёзки встретили его, щебеча ласковые сладкие словечки. Перекладина умыла каплями утренней росы. Всё было знакомое, родное.
После часа сна спать совсем не хотелось. Нервная радость переполняла сердце молодого избранника, щекоча самолюбие. Поболтавшись на турнике, откозыряв пробегающим ранним спортсменам, он медленно побрёл по тропинке к дому. Вершины деревьев начинали тревожно шуметь. Лес дышал весной, он набухал берёзовым соком, как груди шестнадцатилетней девчонки. Когда-то по этим тропкам Шура весело бегал на лыжах. Весною и летом успешно заменив лыжи кедами. Как давно это было! Одноклассницы над ним слегка подтрунивали, называя «пончиком». Теперь он не пончик, теперь он мужчина.
Показался знакомый дом. Итак, как правильнее начинать врать, дабы сошло за правдоподобное? Что сессию сдвинули по сроку? Сосняк закончился...
Дорогу пересекла грязная плешивая собака. Она внимательно посмотрела на Шуру, проведя по тёплому ветру розовой пипой носа и засеменила в придорожную канаву, ища съестного. Ладно. Истинные актёры умирают на сцене. Он решительно вошел в подъезд. Маши с Романом в квартире не было. - Видимо ушли в поликлинику - С дверей ванной комнаты ехидно улыбался плакат пышногрудой блондинки. - Чёрт, нормально улыбается и совсем не ехидно! - Лимонного цвета купальник контрастно очерчивал её пунцовый, наверное, крымский, загар. На заднем плане синело море.
- Так, сначала помыться, смыть грехи ночи -
Ванная нагрелась от пара. Тараканы позорно бежали через дырку вентиляции. Жизнь продолжалась.
Вообще Тольятти - городишка маленький. Он раскинулся среди старого соснового бора. Бор посадили ещё в эпоху «царя гороха», посему сосны вымахали корабельными, и город великолепно смотрелся среди этих вековечных матч.
Все дома строились где-то в семидесятых, когда строили Волжский автомобильный завод, посему в таком маленьком городке встречи, как правило, случаются чаще. Ах, уж этот армянин... Шурику всё это уже не нравилось. Всё-таки Таня ему была, грубо говоря, НИКЕМ, и цапаться из-за неё в очередной раз, разыгрывал благородного героя, Шурику совсем не светило (Нет ничего хуже «махаться» из-за какой-то толстухи дуры-бабы, растирающей от счастья крем-пудру на картофельном носу).
Пришли Маша с Ромкой. - Почему так рано вернулся? - спросила с порога Маша. Мужчина по новой закатил глаза в потолок и опять соврал. Главное, начать врать, господа-товарищи, а далее, уверяю Вас, пойдёт, как по маслу.
- Как поживает тётя? - осторожно выкатила жена второй биллиардный шар вопроса...
- Тётя? А что ей сделается? Нормально поживает -
Это не явилось полным ответом, но, к счастью, вовремя заканючил Ромка, и супруга кинулась снимать с него шапочку, куртку, сапожки. Ромка рос беспокойным сопливым и являлся центральным светилом их сложных семейных отношений.
Родители добросовестно вертелись вокруг него, как вертятся дрозды-крапивники подле единственного в гнезде желторотого кукушонка. Самое главное, чтобы ребёнок не болел. Бабушка с дедушкой (по Шуриной линии) контролировали ситуацию.
Всё же недосып давал о себе знать. К двум часам дня «героя ночи» начало слегка развозить, и он приткнулся в зале на диванчике. Маша подозрительно сверкала на мужа своими карими глазами, но молчала. Сказать пока было нечего. Пока лишь какие-то смутные тени мелькали словно вороны в её женском умишке. Да и вообще женщинам свойственно более чувствовать, чем здраво рассуждать. Полагаю, что некоторые, особенно рьяные читательницы, уже пышут нетерпением, ожидая, когда же острый меч правосудия покарает изменника... Полагаю, что некоторые наши читательницы, может быть даже те, что пылают нетерпением, уже нахлебались в своей коротенькой жизни от этих мерзких подлых мужчин... Что ж, всему своё место и время.
- Значит, он не был в Куйбышеве?! Негодяй, где же он ночевал в эту ночь? -
- Почему не ездил? Ездил, только книги там ещё не все сдали -
- Ложь, всё ложь? - тут Мария Ивановна картинно заламывает руки, падая на диван и обливается горючими слезами - главное, любым способом выбить из супруга правду.
Шура, конечное, знавал уже к этому времени всяких женщин, окромя Маши, но не подозревал, что они настолько двулики, хитры и коварны. Женщина ради истины в любви сделает больше, чем кажется мужчине.
- Ладно, ночевал в спортзале -
- А зачем? -
Маша - краснодипломированная студентка, член КПСС, рекомендованная деканатом Академии в аспирантуру. Маша – на порядок выше по своему уровню развития этого троечника, бывшего пожарника, Шуры. Маша - у которой родная сестра Галя поступила в Воронеже на юридический и учится на следователя ...Маша этого так не оставит. Маша разберётся. И она бежит в общежитие на Карбышева...
Нет, наш герой не пошёл с ней в общагу, он отсиживался, отлёживался, очухивался и ожидал предстоящего тайфуна. И тайфун пришёл.
- А-а-а, за что? За что? Ведь я тебе верила?? -
- Маша, подожди, это ошибка! -
Поздно, поздно, молодой человек, бегать по перрону, размахивая дерматиновым чемоданом. Поезд ушёл.
-17 мая 1986 г. Ну вот, я опять в Ленинграде. С семьёй почти разошёлся, из планового института отчислился, с прошлым оборвал,.. и стаптываю каблуки в поисках работы в г. Питере.
Уже пошёл пятый день, а результата всё нет. Везде одна картина: про-пис-ка. Вторую ночь ночую в клубе «Апрель», на Лиговском-44, в борцовском зале. С утра повторяю страховку, это просто здорово!
Сегодня ночью никак не мог уснуть, пошёл на Московский вокзал. Благо, до него пять минут ходу. Познакомился с девушкой, зовут Ирина, лет двадцати, москвичка. Недурна собой, но покуривает.
Зашли в клуб, в тренерскую, и до трёх часов играли в шахматы. Скажешь кому-нибудь, не поверят...
Двадцативосьмилетний мужчина играет с девушкой в три часа ночи партию в шахматы. Руки не поднялись, не знаю почему… Проводил её обратно на вокзал и уснул крепко, теперь уже до утра.
Вчера был на концерте Михайлова Геннадия Васильевича. Играет на гитаре, песни собственного сочинения, поёт. Три балла. Потом никак с ребятами не могли увезти громоздкую музыкальную аппаратуру.
Пока всё. Сегодня суббота. Надо перекурить. А с понедельника опять возобновлю поиск работы и прописки. («Куда вы спешите? Ваша жизнь никому не нужна» - женщина из ГУНО)
-19 мая 1986 г. Вчера чудил: «подцепил» девицу Таню, пьяненькую, дал ей рубль на вино. Этим всё и кончилось.
У Московского вокзала глубокой ночью встретил ещё двух пьяных шлюх, комедия. Просто была бессонница, а уснул в кресле в клубе в 3.10 ночи. Спал плохо, ворочался, скакал с кресла на кресло.
Сегодня, на Невском проспекте, греясь на солнышке, написал стихи... На вокзале ночью сочинил стихи одно - милой девушке из Москвы, которая ждала парня. Тем и утешился.
Сейчас поел в клубе и пора ложиться спать.
Вывод первый: красивые люди - красивые чувства (правда, не всегда). Вечер сего же дня: в городе Всеволжске встретил девочку семнадцати лет (из «трудных») и написал ей стихи. Очень хорошая девчонка, не смотря ни на что? ! !
(«Нам надо всегда то, чего у нас нет» - Михайлова Ирина. 17. 05. 86. 12-00)
2 июня 1986 г. В народный суд Центрального района г. Тольятти от гражданки ____ ЗАЯВЛЕНИЕ: Я, .. .заявляю, что даю своё согласие на расторжение брака с гражданином. .. .В чём и подписываюсь.
3 июня 1986 г. В Центральный районный народный суд г. Тольятти. ...
ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ О РАСТОРЖЕНИИ БРАКА: 22 мая 1982 г. я.... вступил в брак со....Брак зарегистрирован Бобравским с/советом Беловского района Курской области за .№7. От брака имеется сын....родившиеся 10 июня 1983 г. в г. Тольятти. В августе 1985 г. я совершил супружескую измену. Чувство любви между нами утеряно, а дальнейшее моё пребывание в семье становится невозможным из-за постоянных упрёков со стороны жены. Отношения между нами отрицательно сказываются на воспитании сына. В последнее время я живу у родителей. Совместно нажитые вещи мы с.... обоюдно поделили, а накопленные сбережения в размере 1200 рублем я ей отдал полностью. ПРОШУ: расторгнуть брак, зарегистрированный....
…
- «Я любила тебя и верила. Но сегодня узнала, что ты предатель. Ты предал меня и сына. Есть ли что страшнее?! Я говорила с ней, гулящей, «матерью» двух детей. Как ты мог? Если в тебе осталась любовь ко мне и сыну, я прощу тебя во имя Семьи и Любви. Пусть это был случай» а если нет, держать не стану. Маша. Роман»
- «Я ушёл... Замучила совесть перед собственным сыном. Лучше уж пусть будет «ни Вашим - ни Нашим!» Хочу пожить один, разобраться в самом себе... Не прощаюсь, потому что всё-таки тебя люблю!»
…