Обломался наш джигит, там сидел холодный финн.
Джинн томился не в кувшине, а гулял гад по пустыне.
Там оазисов полно, вот и сплюнув на фольклор,
Он из северной страны, утащил юнца из бани.
Обхитрил кольца печать, обманул ифрит дозор,
Подменил несчастным парнем свой нечаянный позор.
Огляделся джинн слегка и не чувствуя стыда,
Все окрестные гаремы он обшарил не спеша.
Как расстроен Алладин, как обрадовался финн,
Схватил где-то балдахин, танцевал он как грузин.
Распинал кувшин совсем и спросил он: север, быстро!
Не одевшись напоследок, парень наш рванул так шустро,
Что напрасно Алладин, вслед кричал, какой ты плут.
Нагулявшись по гаремам, кабакам и прочим ямам,
Джинн вдруг вспомнил про кувшин и про то что его ждут,
Возвратился с извиненьем, мол не мог он бросить даму,
Но застал лишь Алладина, что рыдал там над кувшином,
Вот фольклор себя и спас, тысяча и одна ночь дурманом,
Расползлась по миру махом!
