Памяти Владимира Штоха
1
Отец его – расстрелян по доносу
За три-четыре года до войны.
Оставил сына он с еврейским носом,
В объятьях презирающей страны.
A кроме носа – зычную фамилью,
Всю жизнь она шла по его стопам,
Шершавая, как кожа крокодилья -
Приманка зубоскалящим скотам.
Все жили с искривившейся моралью:
Сын предавал отца, а то и мать.
А преданные – рыли магистрали,
Ну, а детей страна учила лгать.
Отец народов был антисемитом,
Как следствие - на вотчине своей
Всю нацию сию отдал бандитам
И начал с отравителей-врачей.
В кино антигерои все – евреи,
Их – не позор на улице лупить,
И в школе одноклассники-злодеи
Его учили Родину любить.
...
2
Свой главный выбор сделал он на бланке...
В ажуре всё – лишь пятая графа
Заполнилась последней. Для подранка
Решилась участь бывшего раба.
Плевать, что все плюются, что учила
Мамаша, что он - русский, как она.
Он сделал выбор, не был он ловчилой.
Но как же не понять ей молчуна:
Того, кто был все эти годы рядом,
Не мог он до конца похоронить,
И разорвать с отцом убитым, разом,
Последнюю связующую нить.
3
Жизнь полилась, скрипя среди застоя,
Хошь, ты её толкай, хошь – волоки,
Прошла пора открытого разбоя,
Антисемиты спрятали клыки.
Осталась только мелочь, 'бытовуха',
Как безысходность мелочного зла.
Жену он только раз отметил в ухо,
За то, что та жидом обозвала.
Его сынишка принял эстафету:
Из ВУЗа его выгнали за то,
Что он Фамиленосец, и к портрету,
Пожалуй, не добавить ничего.
Прожил он жизнь счастливо и, мятежный,
Перед собой был честен, а во сне,
Когда с отцом беседовал неспешно,
Он с ним был, безусловно, наравне.
14 Октябрь 2010
