новелла
Желто-розовое сари
Анастасия Федоровна шла по фойе, держа под руки Лина и своего пятнадцатилетнего сына Ваню. Войдя с ними в зал, она обратилась к Лину:
- Я не поклонница индийской музыки, но их танцы мне нравятся. Лин, ты обрати внимание на каждое движение. Не только на эстетическую выразительность, но еще и на то, как сложены пальцы, а также на повороты головы и тела. Словом, все это символы, означающие для посвященного зрителя определенные чувства.
В антракте Лин признался, что ему очень понравилось, как они танцуют. Но он не успел договорить, так как навстречу им шла Лия Арамовна Мурадян и беседовала с изящной большеглазой девушкой в желто-розовом сари. Девушка представилась:
- Радха, - и улыбнулась.
«Что-то со мной не так, - подумал Лин, - Не могут же мне нравиться только иностранки, да еще так сильно? Почему я не влюбляюсь в русских девушек? Говорят, весь мир западает на них. Это Даша, моя первая любовь, виновата, отбила у меня интерес к нашим девушкам». Лин смотрел во все глаза на Радху, так что та вынуждена было спросить его о чем-нибудь, чтобы сгладить неловкость:
- Вы говорите по-английски?
- Да, как английский принц.
Девушка улыбнулась, а женщины и Ваня с любопытством посмотрели на Лина.
- Вам понравились наши танцы? – Снова спросила Радха, удивленная его пристальным и даже восторженным вниманием.
- Я пришел сюда, чтобы посмотреть, как танцуете Вы. Но Вы отказались танцевать для английского принца. А так, мне понравилось. Особенно когда они делают такие движения.
Лин довольно неплохо показал две позиции. На что девушка без улыбки и даже серьезно заметила:
- Вам понравились те па, которые мы называем любовь и неприятие. А пальцы надо держать вот так, если вы испытываете сильное влечение.
Лин встал на одно колено, сложил пальцы в «сильное влечение» и посмотрел на нее преданными глазами таксы.
Все стали смеяться, а Анастасия Федоровна сказала Лие Арамовне по-русски, поведя глазами и покачав головой, мол, безнадежен:
- Нашего Лина начало заносить, как бы он не влюбился в Радху. Она действительно обаятельна, мне у нас в Гнесинке уже говорили, что все наши ребята вповалку лежат.
- Настя, до тебя дошло только отдаленное эхо, а я вижу эту толпу у своих дверей три раза в неделю, когда Радха приходит в мой класс поупражняться на рояле. Но она мягко отшивает наших мальчиков, у нее, видимо, есть жених. Вообще, она вполне европейского стиля девушка. Родилась и выросла в Лондоне. Отец ее профессор музыки, а сари она надевает, когда приходит на индийские мероприятия.
- Что ты говоришь! А ей идет сари. Она очаровательна. И удивительно белокожая.
- Мать у нее, по-моему, европейка – кажется, из Шотландии.
Женщины давно отошли в сторонку, тогда как Лин и Ваня расспрашивали Радху о танцах, об Индии и еще во всю пытались понравиться ей.
- Жалко девушку, она очень переживает. Ее мать работала искусствоведом в самом лучшем музее прикладного искусства в Лондоне, пока там не пропала диадема старинной работы, - возбужденно начала рассказывать Лия Арамовна и вдруг замолчала, пытаясь вспомнить название музея.
- Не парься, как говорит Ванька. Музей Виктории и Альберта лучший в мире. Я там была дважды. Потрясающие драгоценности и все такое, - сказала Анастасия Федоровна.
Лия Арамовна продолжила:
- Ну так вот, там пропала старинная диадема с бриллиантом в сорок пять каратов. Обвинили ее маму. Полиция сразу же установила, что она вне подозрений, но руководитель отдела добился ее отчисления. А вот и звонок, пошли. Второе отделение будет короче.
По дороге в партер Анастасия Федоровна взяла под руку Лина и возмущенно рассказывала о несправедливости по отношению к матери Радхи, потом дважды повторила, что такое бывает не только у нас в стране, как думают некоторые. После представления за Анастасией Федоровной и Ваней прибыла машина, Лию Арамовну и Радху взялся подвезти Лин. По дороге, когда они с Радхой остались вдвоем, он стал расспрашивать ее о родителях и разными хитростями подвел к рассказу о неприятностях, случившихся с ее мамой.
- Все понимают, что воровство осуществили профессионалы высокого класса, а маму все же не берут обратно на работу. Она очень страдает, она хороший специалист по старинным драгоценностям. Это заведующий поторопился ее отчислить, чтобы выслужиться, - торопливо рассказывала Радха.
- А может, сам и украл диадему, - вставил Лин.
- Нет, Лин, там не такие люди, они порядочные, а почему ты так думаешь?
- Я руковожу детективным агентством и сталкивался с очень разными случаями подставы. Люди не будут вдаваться в подробности, и у всех будет уверенность, что Ваша мама виновата, а истинный вор при этом останется в тени. На него теперь не падает подозрение. Я встречал такое.
- Ты детектив?
- Да.
- Никогда бы не подумала. А с виду студент.
- Я бросил институт, когда начал работать. А ты не составишь мне компанию в ресторан? Вместе поужинаем.
- Нет, я не люблю рестораны в России. Однажды я видела, как напились и стали драться.
- Радха, просто это был плохой ресторан. Пожалуйста. Ты же не торопишься, правда? А потом я тебя подвезу к Смоленской.
- Поразительно, Лин, что мы с тобой разговариваем так, будто знаем друг друга всю жизнь. И английский у тебя хороший.
- Просто я потомок Шерлока Холмса, английский мне родной язык.
Радха смотрела на Лина, и ей казалось, что ему не больше восемнадцати. Удивляться было чему. Шутит, как подросток, а глаза такие серьезные.
На следующее утро Лину было лень ехать в агентство. Висело это сложное дело с алмазами Якутии, которое надо было раскрутить. А тут еще Радха, о которой приятно было думать.
И все же любопытно, кто украл диадему. Лин положил руку под голову и, уставившись в потолок, улыбнулся направлению своих мыслей. Все мои девушки выходили на меня через криминальные события. Дашу просто стащили сволочи, Адриана стала встречаться со мной, после того как я с итальянской полицией отловил киллера в Риме, к Деби приставали на улице в Париже, и мне пришлось вмешаться, а теперь Радха с украденной диадемой. Я был в Лондоне, но так и не погулял там. В деньгах я не нуждаюсь. Поехать, что ли, туда с Радхой и поймать вора, укравшего диадему? Лин лениво повернул голову к окну. Нудный ноябрьский дождь, но все же потепление. Якутское дело откладывается до апреля, там сейчас страшные холода. Давай сделаем так. Провернем до конца недели кучу дел по агентству. А в понедельник поеду и упрошу Радху пойти со мной в ресторан сразу после ее занятий с Лией Арамовной.
В понедельник Лин осторожно ехал по Гоголевскому бульвару к Поварской. И надо же, резкое похолодание и гололед пришлись именно на этот день. Вдруг он увидел Радху, которая старалась спрятать лицо в воротник пальто и как-то вся съежилась. Что она делает на Гоголевском? Лин резко вывернул машину к тротуару, потом откатил назад и остановился перед ней. Когда он подошел к ней, она посмотрела на него мутным взглядом, попыталась улыбнуться и вдруг закрыла глаза. В следующее мгновение она стала оседать, судорожно хватая воздух рукой. Лин подхватил ее. Лоб ее коснулся его щеки, и он понял, что у нее сильный жар. Она была без сознания. Он открыл заднюю дверь машины, уложил ее на сиденье и поехал к себе. Подъезжая к Чистопрудной, он вызвал скорую помощь.
У себя в квартире он снял с нее пальто и сапоги и уложил в постель. Врач скорой помощи осмотрела ее и успокоила Лина:
- У нее тридцать девять и пять, но опасности нет. Сейчас мы дадим ей жаропонижающее. Я думаю, к утру ей будет лучше. Это не первый случай. Просто сейчас такой грипп. В случае чего звоните.
Лин дал этой милой улыбчивой врачихе денег. Потом закрыл все шторы, включил ночник, принес из кабинета ноутбук и, пристроившись в кресле, стал работать над делом о потере документов в одной фирме. Только через час он вспомнил, что не ел. Собрав еду на подносе, он снова вернулся в спальню для гостей и, сидя в кресле, стал есть. «Правильно, что не оставил ее одну», - подумал Лин, когда она стала ворочаться и тихо произнесла:
- Water, please .
Он приподнял ее голову, и она понемногу отпивала теплой воды из стакана. Потом снова уснула. Она много ворочалась, сбрасывала одеяло, и Лин терпеливо ухаживал за ней. Было раннее утро, когда Радха открыла глаза и увидела Лина, спящего в кресле рядом с кроватью. Она быстро сунула руку под одеяло и ощупала себя. Она была одета. Лин открыл глаза и, увидев, что она испуганно смотрит на него, встал, подошел к ней и, ни слова не говоря, просунул руку ей за воротник, как делала нянечка в его детдоме. Потом приложил ладонь ей ко лбу:
- Температура резко упала, но ты вся мокрая. Я сейчас принесу тебе смену белья и халат. Не вставай.
Лин прошел в другую спальню, где были вещи Адрианы, Деби и Даши. Отобрал Дашины ночнушки, теплые рубашки и два халата, принес и положил на кресло. Радха смотрела на него во все глаза. Лин вышел и закрыл дверь. Через некоторое время он постучал.
- Come in , - прозвучал слабый голос.
Лин вошел и стал объяснять ей:
- Эта комната для гостей. Поживи здесь, пока не поправишься. Я вчера звонил Лие Арамовне и предупредил, что тебе плохо, но опасности нет. Врач сказала, что ты потеряла сознание, потому что сразу не легла, а вышла на улицу. Это был шок от высокой температуры.
- Мне так стыдно, Лин, - она смотрела на него, не зная, что сказать дальше.
- А теперь скажи, что будешь есть?
- Есть я не хочу, только чай с лимоном.
- Очень хорошо. Я весь день буду дома работать на компьютере. У меня к тебе одна просьба. Не стесняйся. Чувствуй себя как дома. Все, что захочешь, скажи, я закажу. Прошу тебя. Я в средствах не нуждаюсь. Ты меня поняла? Я хочу, чтобы ты быстро поправилась. Мы же друзья, правда?
- Правда, - она подтянула одеяло к подбородку.
Лин регулярно приносил ей чай и спрашивал, сменила ли она белье, так как она все время потела от чая. Потом она снова уснула на несколько часов. Дело шло на поправку. К вечеру температура слегка повысилась. А на следующее утро у нее уже появилось желание поесть. Обычный грипп. Еще через день, утром, она осторожно вышла в коридор и увидела, что в тренажерной Лин делает странные физические упражнения, которые она видела в гонконгских фильмах. Она вернулась в спальню и легла.
Когда она уже собралась ехать к себе на Смоленскую, он упросил ее остаться жить у него.
- Ты ни о чем не беспокойся. Ты же видишь, что я богатый человек, и в этой большой квартире ты меня не стеснишь. Позволь мне позаботиться о тебе. Это же только до июля, когда твой контракт с танцевальным ансамблем закончится. А на рояле в гостиной ты можешь заниматься, и тебе не надо будет каждый раз таскаться в училище. Этот рояль выбирала сама Анастасия Федоровна. Когда она приходит навестить меня, они с Лией Арамовной играют в четыре руки.
- Ты мне как брат.
Он уже хотел сказать «к сожалению», но воздержался.
История диадемы
На Новый год Лин с Радхой пошли к Шумилиным. Анастасия Федоровна с радостью представляла Радху гостям, а Ваня всюду ходил за ней. Даша Шумилина, дочь Анастасии Федоровны, приехавшая на каникулы из Нью-Йорка со своим новым другом, во все глаза смотрела на Радху. Даша, конечно, уловила момент и отвела Лина в сторону:
- Мама говорит, что у вас с Радхой ничего нет, но я не такая наивная. Говори честно, как на духу, как она?
- Даша, мама сказала правду. Мы с ней только завтракаем и иногда обедаем. Правду говорю, Дашенька, я тебе никогда не врал, - потом почему-то добавил, - и еще я люблю слушать, как она играет на рояле. Ты бы слышала, что они с Ванькой вдвоем выделывают из классической музыки. Настоящий джаз.
- А не трудно тебе быть рядом с этой большеглазой вот так просто?
- Трудно, но не так, когда я ходил за тобой по пятам. Тогда я просто помирал и снова оживал. Жаль, что ты меня никогда не любила.
- Мне недавно одна мамина приятельница сказала, что русские женщины особые. Они любят одного, замужем за другим, а спят с третьим.
Лин со вздохом сказал, намекая на непостоянство Даши:
- Твоя мама, Анастасия Федоровна, не такая. Она как бриллиант чистой воды. Да и ты со временем, когда полюбишь, будешь как матушка. Я помню, какая ты была. Ты мне иногда снишься.
Она взяла его руку, потом отпустила и деланно рассмеялась:
- Ты становишься философом, сыщик, не рано ли?
Возвращаясь под утро домой, Лин с удовольствием слушал, как Радха щебетала, полная впечатлений от Нового года в России, да еще в семье олигарха. Наверное, позвонит своей маме и будет целый час рассказывать. А не хотела оставаться у меня. Мы с ней сделали классную коммуналку из моих роскошных апартаментов. Чем не коммуналка? Мужчина и женщина живут в разных комнатах и делают вид, что они равнодушны друг к другу.
Да, надо ей сказать, чтобы она испросила у мамы разрешения рассказать мне историю пропажи диадемы из музея. Интересно узнать подробности дела от самой мамы, хотя что может рассказать эта бедная женщина. Ну это так, для того, чтобы открыть дело под названием «Диадема». Вдруг он услышал:
- В ансамбле мне дают десять дней каникул до двенадцатого января. Хочешь, вместе поедем в Лондон? Я тебе покажу город и окрестности, мы же с папой много гуляли и ездили.
- А что, хорошая мысль.
В самолете Радха взяла руку Лина в свою:
- Ты на меня не обижайся. И не думай, что я корчу из себя недотрогу. Просто я два года встречалась с одним парнем, который меня подло и грязно обманул. Незадолго до поездки в Россию мы расстались. Я до сих пор в шоке. Ты меня понимаешь?
Лин наклонился к ней и поцеловал в щеку:
- Прояви терпение, как йог. Говорят, они не страдают и не радуются. Твердые, как алмазы. Я, как и ты, не могу быть алмазом. Когда я расстался с Дашей, я очень страдал, но потом все прошло. Тебе нужно время.
Она теперь обеими руками держала его руку:
- Я даже не представляла, что есть такие люди, как ты. Ты сильный и добрый по своей природе. Я думаю, многих девушек привлекает в тебе именно такое сочетание качеств. Расскажи, как вы с Дашей познакомились.
***
А в Лондоне дождь, как и полагается. Родители Радхи настояли на том, чтобы он поехал к ним пообедать, и только после этого они его отпустят в гостиницу. После обеда Лин не выдержал и попросил мать рассказать ему, как пропала диадема. Он объяснил, что приехал сюда именно из-за диадемы, так как ему удалось раскрыть несколько подобных преступлений, и он не исключает, что и здесь ему повезет. В данный момент у него есть свободное время. Мать была предупреждена Радхой о цели приезда Лина и стала охотно рассказывать.
- Вы, наверное, знаете, что украсть что-то из такого музея, как Музей Виктории и Альберта, просто невозможно. И все же такое случилось. Когда мистер Коллинз, заведующий нашим сектором, решил отчислить меня, я поневоле стала интересоваться всеми обстоятельствами дела, пытаясь понять, могу ли я подать в суд на незаконность его действий. Я очень дорожила своей работой, ведь я специалист по украшениям, а наш отдел один из лучших в мире. Но Кунал, - она посмотрела на мужа, - отговорил меня от этого шага, так как у руководства были основания подозревать и меня в соучастии. Это произошло именно в мое дежурство, хотя там и есть специальная охрана. Начальство считает, что я неправильно закрыла створку колпака над диадемой, тогда как полиция утверждает, что даже в этом случае отключение всех сигнализаций и вынос диадемы из музея дело профессионала, и не одного. С меня еще даже не сняты подозрения в соучастии. Меня дважды допрашивали.
- А о чем Вас спрашивали в полиции?
- О всяких деталях, связанных с переносом диадемы в реставрационную и обратно, кто мне помогал, как мы шли. Много было вопросов.
- А кто Вам помогал?
- Никто.
- Совсем никто? Может, кто-то из охраны был рядом?
- Просто со мной рядом все время был Берни Уитакер, мой коллега, который рассказывал о неприятностях со своим любовником. Последние несколько месяцев он мне иногда жаловался на несчастливую любовь.
- Вы сказали об этом в полиции?
- Нет, они только спросили, кто помогал. А что?
- Вы же знаете, в криминальных историях важны даже самые мелкие, незначительные детали. Именно малозаметное обстоятельство может прозевать преступник. Такое случается почти всегда.
- Вы же видите, мистер Гуртов, я не могла сделать ничего такого, чтобы преступник мог использовать мой промах. Сняли артефакт с тумбы, а потом через полчаса положили его снова на место.
- Кто еще сопровождал Вас, пока несли диадему туда и обратно?
- Трое охранников. Один впереди и двое сзади. Такое правило.
- А кто стоял рядом, когда вы брали и клали ее обратно.
- Никто. Вы задаете почти те же вопросы, что и полиция.
- Еще немного терпения, миссис Махавир. Этот ваш коллега неотлучно был рядом с Вами на всем пути туда и обратно?
- Нет, он встретил меня в коридоре, когда я шла обратно, и заговорил со слезами на глазах о своих новых проблемах. Вы даже не представляете, какие геи чувствительные люди.
- Последний вопрос. Оставался ли кто-нибудь в выставочном зале?
- Нет. А зачем? Там же нет диадемы, стоит простая тумба, покрытая бархатом. Кому это может понадобиться? - Она улыбнулась и непонимающе посмотрела на Лина.
- А комната с сигнализацией была открыта и не охранялась?
- Точно. А кому она нужна без диадемы?
- А теперь у меня просьба к вам обеим, зовите меня просто Лин, пожалуйста.
Когда Лин уехал, мать спросила Радху:
- Радха, не слишком ли он молод для сыщика? Ему, наверное, и двадцати нет.
- Он и действует как подросток, остановился в Отеле Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, - отец развел руками и с сомнением покачал головой.
- Он действительно молод. Ему двадцать один год. Я ничего не знаю о его работе, но миссис Мурадян сказала, что Лин знаменитый сыщик в Москве, хозяин огромного сыскного агентства. Когда ему было восемнадцать лет, он спас дочь и сына олигарха Шумилина, которых похитили преступники. К нему обращаются многие, когда московская полиция в затруднении.
- Ты рассказываешь о вундеркинде, дочка, - удивился отец.
- Папа, он же не просто так приехал. Сюда в Лондон уже звонили из московской полиции и секретных служб, которым он помогал иногда. Лин так сказал.
***
Утром Лин позвонил в полицию и попросил принять его. Ему ответили, что им уже звонили из России и что старший инспектор, ведущий расследование, примет его в конце дня. Лин позвонил Радхе, и они встретились у Музея Виктории и Альберта. Войдя в музей, они сразу же направились в комнату, где ранее была выставлена диадема. Лин стал внимательно осматривать всю комнату. Когда он задержался у тумбы, разглядывая металлический край колпака, к нему подошел служитель:
- Могу я Вам чем-нибудь помочь?
- Я собираюсь начать расследование этого преступления вместе с британской полицией, и мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь из начальства.
Служитель недоверчиво посмотрел на юношу:
- Пойдемте, я провожу Вас к мистеру Коллинзу.
Коллинз очень удивился, узнав, что этот юноша частный детектив из России, приглашенный дочерью миссис Махавир для расследования пропажи диадемы.
- Этим уже занимаются лучшие специалисты лондонской полиции и Интерпола, молодой человек.
- Я не собираюсь отнимать у Вас время, мистер Коллинз. Я просто зашел познакомиться с Вами. Я думаю, в другое время мы со старшим инспектором Уоллером нанесем Вам визит, если в этом будет необходимость. У меня пока к Вам только один вопрос. Вы не сожалеете, что поторопились с отчислением миссис Махавир?
Начальник взвился, а Лин подумал: а еще говорят о британском хладнокровии.
- Это Вас не касается. Приходите сюда с полицией. Честь имею, - Коллинз демонстративно отвернулся.
Радха хотела продолжить осмотр музея, но Лин сказал, что приехал в Лондон на работу, а развлечения потом. Когда они вышли из музея, Радха стала смеяться:
- Я не ожидала, что ты можешь быть таким ехидным. Подожди, я позвоню маме и расскажу, что ты сказал самодовольному Коллинзу.
Они выпили по чашечке кофе с пирожным, и Радха поехала в консерваторию с поручением от Лии Арамовны Мурадян. А Лин решил до ланча прогуляться по центру Лондона. Этот Коллинз дурак, если думает, что прапраправнук великого Шерлока Холмса оставит свою квартиру на Чистых прудах и приедет в Лондон вот так зазря. Мой предок расстроится, если до него дойдет, что я не оправдал его надежд. Просто неясно пока, с какого боку начать расследование. С воровством диадем при такой солидной системе сигнализации и охране я сталкиваюсь впервые. Впрочем, о сигнализации я ничего пока не знаю. Ладно, оставим печальные размышления до свидания с инспектором и подумаем о моей соседке по «коммунальной» квартире. Ах, Радха!
Если дело с Якутией выгорит, я удвою свой капитал, хотя деньги мне и не нужны. А вот моя соседка по «коммуналке» действительно нужна, она мне нравится, мой нежный цветок Индии, взращенный в пасмурном Лондоне. Как она танцевала на репетиции, показывая нашим балеринам из ансамбля все эти намеки пальчиками и прочими частями тела. Почему она не посвятила себя балету, а стала учиться игре на рояле, чтобы стать педагогом музыки? Загадка. Женская душа потемки, сказал какой-то недоумок. Какая же Радха потемки, вся как на ладони. Она англичанка по воспитанию, но ее внешность, господи, а эта мушка на переносице, когда она насаживает ее для танца. Радха – это явление в моей жизни. Сейчас я далек от нее, как и в первый день нашего знакомства. Побродив по Сохо и пообедав, Лин направился к полицейскому управлению.
Когда Лин вошел в комнату, инспектор Уоллер посмотрел на него, а потом снова уставился на дверь. Ясно, он меня не признал за коллегу – слишком молод, ну просто малолетка. Видимо, ждет русака с бородой, лет сорока и в косоворотке. У этих британцев странные представления о России. Лин чуть не рассмеялся:
- Инспектор Уоллер, я и есть Лин Гуртов. Рад познакомиться.
- Простите, меня смутил Ваш возраст. Давно ли Вы занимаетесь сыскным делом? - В голосе англичанина сквозило недоверие и некоторое высокомерие, хотя он и производил впечатление приветливого человека.
- Уже тринадцать лет.
- Ну что ж, начнем нашу беседу с этой хорошей шутки.
- Это не шутка, инспектор. Первое мое дело я завершил, когда мне было восемь лет, а первое крупное дело по поимке банды убийц я провел, когда мне было восемнадцать. Я не шучу. Пару минут Вашего внимания. Когда я был в приюте, нам иногда дарили шоколадки. Повадился вор, которого не удавалось поймать. Когда пришла новая партия конфет, я положил в кулек с шоколадом несколько резиновых игрушек, которые квакают, лают и пищат, если к ним прикоснуться. Ночью начался такой звериный вой, что все сбежались и включили свет, а вор плакал - он ведь был голоден и поэтому воровал. А когда мне было восемнадцать, бандиты украли мою девушку, в волосы которой я вложил радиомаяк, чтобы всегда отслеживать, где она находится. Ну так вот. Их отыскали и арестовали. Извините за болтовню.
- Мне было интересно, мистер Гуртов, а теперь я Вас слушаю.
- Я частный сыщик, как Шерлок Холмс, меня наняла мисс Радха Махавир, дочь отчисленной с работы Эмили Махавир. Я приехал помочь британской полиции отыскать вора. Как Вы смогли убедиться, у меня богатый опыт, - инспектор кисло улыбнулся, - я постараюсь ничем не мешать расследованиям полиции и Интерпола. Буду Вам благодарен, если Вы уделите мне пару минут и расскажете, что произошло.
- Пожалуйста, диадема старинная и бесценная. Ее бывший хозяин, имя которого не разглашается, хотел ее выставить на аукционе, а потом передумал и продал за несоизмеримо меньшую цену музею. Кстати, Вы читали прессу? Там подробно излагаются обстоятельства дела.
- Простите, инспектор, меня интересуют детали. Например, могла ли лазерная защита быть выключена так, чтобы никто не заметил?
- Не думаю. Доступ в комнату, где стоит аппаратура, разрешен только специальной охране. Там же стоят аккумуляторы на случай отключения сетевого электричества.
- Я заметил небольшой датчик на колпаке. Он, видимо, срабатывает, когда поднимают колпак, не так ли?
- Да, чтобы его отключить, надо знать код доступа, который известен только мистеру Коллинзу и начальнику охраны. А если колпак снова прикрыть, датчик включается автоматически.
- Были ли в тот вечер еще специалисты в здании, кроме миссис Махавир?
- Да, были, но они находились в другом крыле здания.
- Почему миссис Махавир попала в список подозреваемых?
- Было подозрение, что колпак был умышленно неплотно закрыт, поэтому датчик не сработал. Однако при повторной проверке оказалось, что колпак сидел плотно, так как счетчик отсчитал правильное закрытие, хотя мне лично кажется, что сначала колпак был неплотно прикрыт, а после воровства кто-то его снова прикрыл. Наша ошибка была в том, что мы не сразу посмотрели номер на счетчике.
- И последнее, не могли бы Вы дать мне список участников аукциона, если он у вас есть?
- Нет, у меня его нет. Нам известно только, что в нем участвовали несколько знаменитых собирателей раритетов и было с десяток заявок на телефонное участие от неизвестных лиц.
- Инспектор, я думаю, полиции известно гораздо больше, но я не претендую на материалы следствия. Вы могли бы позвонить в аукционный дом “Сотбис” и попросить их уделить мне пару минут? Я хотел бы расспросить их об участниках аукциона.
Когда Лин ушел, инспектор Уоллер заглянул к своему шефу и сказал:
- Этот парень грамотен в сыске, но задавал вопросы, которые не имели никакого отношения к криминальной среде в Лондоне. Он даже не поинтересовался известными охотниками за драгоценностями.
Лину удалось получить не просто список участников аукциона, но и некоторые их личные характеристики. О них рассказал ему словоохотливый мистер Депер, проводивший уже много лет аукционы по декоративно-прикладному искусству.
После посещения аукционного дома “Сотбис” Лин сразу же позвонил миссис Махавир.
- Простите, это Лин. Миссис Махавир, могли бы мы с Вами срочно встретиться? У меня сложилось впечатление, что Вы мне недорассказали какие-то важные детали. Я сейчас подъеду к Вам и задам пару вопросов.
Лин отказался от чая и сразу же спросил:
- Вы присутствовали, когда полиция проверяла колпак?
- Да, он был неправильно установлен. Я не могла такое сделать, я автоматически делаю это правильно и слежу за этим. Вначале они даже хотели арестовать меня. Но на следующий день охрана предложила им проверить номера, и оказалось, что колпак стоял правильно. Это меня и спасло.
- Вот список участников аукциона на “Сотбис”, где должны были торговать диадему. Он Вам о чем-нибудь говорит?
- Конечно, меня не раз приглашали на оценочные совещания. Всех этих людей я хорошо знаю даже в лицо. Это знаменитые собиратели украшений и вообще прикладного искусства. Что именно Вас интересует?
- Знаете ли Вы о них что-нибудь такое, чего полиция не знает?
- Помилуйте, Лин, я же не знакома с ними. Это очень богатые и знаменитые люди. У них безупречная репутация.
- И все же постарайтесь вспомнить ну что-то смешное, курьезное, что-то не для широкой публики.
Миссис Махавир некоторое время молча смотрела в окно, а потом начала неторопливо и раздумчиво вспоминать:
- Я сейчас буду просто следовать Вашему совету: сообщить следствию любую деталь. Ну так вот. Например, мистер Гурвиц говорил однажды в интервью, что самые привлекательные раритеты краденые, и засмеялся. А мистер Холловей даже однажды сдал в Британский музей вещь, которую купил много лет назад, но потом выяснилось, что она краденая. Таких деталей много. Да, и еще забыла. Но это я скажу Вам лишь при условии, что Вы никому и никогда не расскажете.
- Слово потомка Шерлока Холмса.
- Не шутите, Лин. Это не моя тайна. Мой коллега Берни Уитакер и лорд Хенингтон из Вашего списка были несколько лет в тайной любовной связи. Об этом никто не знает и даже не догадывается. Берни мне признался в этом незадолго до исчезновения диадемы. Тогда я это пропустила мимо ушей, так как меня не интересуют постельные проблемы других людей. Я даже была смущена. Я думаю, он рассказал мне, так как гордился этой любовной связью. Он до сих пор очень страдает, что они разошлись.
- А почему все же Коллинз так резко принял решение освободить Вас от должности?
- Он не мог мне простить, что я ему сказала как-то во время служебной вечеринки, что предпочитаю работать в исследовательском отделе, а не у него. Я точно знаю, что это была месть. Он даже намекнул мне на это при отчислении. Он злопамятен. Мы с Берни дружим, и он хотел пойти к Коллинзу и поругаться с ним за его недостойное обращение со мной. Берни очень симпатичный человек. Лин, Вы меня не слушаете? – У миссис Махавир было обиженное лицо.
Лин посмотрел на нее отсутствующим взглядом, потом тряхнул головой, сбрасывая груз своих размышлений, и виноватым голосом произнес:
- Простите, миссис Махавир. Просто я задумался, - затем он уверенным голосом добавил: - Я не исключаю, что Ваше дело может оказаться гораздо проще, чем я думал вначале. - Глаза миссис Махавир расширились, и она слегка побледнела. Лин помолчал и добавил, вставая, - мне надо идти, передавайте привет от меня мистеру Махавиру и Радхе. Как освобожусь, позвоню.
Выйдя на улицу, он тут же позвонил в Россию и заговорил по-китайски, а потом добавил по-русски:
- Немедленно. Я тебя встречу, дядя Ляо.
Призрак в Пайнвудсе
Уже второй час Лин просматривал светскую хронику за последние десять лет. Ненавижу эту работу. Надо было выписать сюда аналитика нашего агентства. Поток его мыслей перемежался шуршанием газет. Вскоре Лин ненадолго застыл, прочитав заглавие: «Призраки Пайнвудса. Видения лорда Хенингтона». Он сразу же ксерокопировал статью, а позже еще несколько номеров того же года. Потом все сдал библиотекарю и отправился в ближайший ресторан, который обещал лучшие стейки в Лондоне. Интересно, любил ли стейки Шерлок Холмс? Во время обеда он подозвал официанта и спросил его, далеко ли отсюда прокат автомобилей. Официант вызвал менеджера, и тот взялся заказать Лину машину.
Когда Лин вышел из ресторана, машина его уже ждала. Теперь немного тренировки при левостороннем движении. Несколько раз Лин чуть было не сделал аварию, но вскоре стал привыкать. Надо было Радху взять шофером, хотя я не уверен, что она умеет водить самоходный транспорт. Ее дело балет и пиано. Может быть, я не прав, что не «изнасиловал» ее, а вел себя с ней так деликатно? Мужики утверждают, что женщины любят, когда мужчины настойчиво домогаются их. Нет, я не могу так. А уж Радха – этот индийский цветок Лондона – нет, я бы никогда не мог сам напроситься к ней в любовники. Протяжный звук автомобильного сигнала снова вернул его к реальности. Его все время тянуло перейти на правостороннее движение. Надо же, левостороннее движение и фунты вместо килограммов. Эти британцы все делают задом наперед. Черт, не отвлекайся, а не то завтра не доедешь до аэропорта Хитроу, и дядя Ляо будет в недоумении. Он любит точность, как все мастера кун-фу.
Ближе к вечеру позвонила Радха:
- Наши уехали в Эдинбург, куда прилетит мой брат из Америки. Они хотят повидать своих двух внуков. Я одна. Приезжай, пожалуйста, это очень важно.
Лина не надо было уговаривать. Поедем к ней, а заодно потренируемся водить авто в часы пик. Что же моей восточной принцессе нужно от бедного сиротинушки, страдающего от левостороннего движения? Мы же с ней целый месяц жили в одной квартире, делая вид, что едва знакомы. Говорит, что была в шоке от прежнего своего друга. Впрочем, только завтра днем приедет дядя Ляо. А пока я свободен.
Когда Лин вошел в квартиру, она даже не дала ему снять пальто и сразу повисла на нем. Вот те на. Баба, она и есть баба. Что хотят, то и делают с нами. Целый месяц мы с ней ходили по моей квартире полураздетые, как соседи по коммуналке, а теперь на тебе - долгожданная любовь в Лондоне.
- Целый месяц я мучилась, а ты ни разу не подошел ко мне. Я даже однажды дверь оставила открытой, чтобы ты заметил, как я раздеваюсь, а ты отвернулся. Если бы я не видела у тебя в ящике целый набор девушек, которых ты «изнасиловал», я бы подумала, что ты гей.
- Не лезь целоваться! Что скажут твои родители, когда узнают, что ты отдалась первому встречному?
- Я порочная, я отдаюсь всем направо и налево. Я помешана на сексе, - Радха входила в игру.
- Радха, ты мой цветок. Самый нежный. Какой в Индии самый почитаемый цветок?
- Лотос, - она пригнула его голову и поцеловала.
Ближе к ночи, когда они в халатах сидели на кухне и ели обед, оставленный матерью для Радхи, Лин заметил поучительно:
- У вас англичан ошибочное представление о русских. Мы умеем любить и уважать женщин. К сожалению, они не всегда это понимают, а хотят быть «изнасилованными». Как я мог приблизиться к тебе, после того как привез больную, в беспамятстве, и предложил остаться, - тут Лин не выдержал и в сердцах добавил по-русски, - дура.
- Я знаю, что ты сказал. Возьми свое оскорбление назад.
- Ты не просто «дура», ты двойная «дура».
Радха схватила кухонный нож и стала медленно приближаться к нему, огибая стол. Когда она была уже недалеко от него, халат распахнулся.
- Не надо ножа, мой лотос, твоя красота сразила бедного сыщика.
Лин с грохотом упал на пол и закрыл один глаз.
- А почему ты закрыл только один глаз, если ты мертв?
- Я же не такой «дура», как ты, чтобы пропустить стриптиз.
На следующий день утром Лин сказал, что чрезвычайно важное дело заставляет его покинуть этот гостеприимный дом и отправиться в «плавание».
***
В этот день после работы Берни Уитакер нашел в своем почтовом ящике записку:
«Сделал дело, уходи. Если будешь приставать к лорду Хенингтону, убью».
Берни стоял в подъезде ошеломленный. Потом поднялся к себе и позвонил лорду Хенингтону:
- Я заеду к Вам только на полчаса в последний раз. Обещаю. Мне срочно надо поговорить с Вами.
Ближе к восьми вечера он сел в машину, но вел ее неуверенно - так его душила обида. Какая несправедливость! За что? За любовь и преданность? Я же все сделал, что ты просил, Джеймс.
Охранник пропустил его внутрь дома. В зале при ярком освещении сидел лорд, а у него на коленях примостился молодой человек, бледный, с правильными чертами лица и нахальной улыбкой.
- Посмотрите, что Ваш Эдди подкинул мне в почтовый ящик, - Берни протянул записку лорду.
Лорд прочитал и протянул записку молодому человеку, который, прочитав ее, возмущенно швырнул в сторону Берни Уитакера и, обращаясь к лорду, сказал:
- Я такими мерзостями не занимаюсь. С чего бы это я стал писать такую гадость своему поверженному сопернику? Скорее это сам Берни придумал такое, чтобы настроить тебя против меня. Ты мне веришь, Джеймс?
Но лорд не слушал их. Он пристально, не отрываясь, смотрел на окно, где отчетливо вырисовывалась фигура, одетая как ниндзя, с небольшой кинокамерой в руках. Лорд и оба его посетителя уставились растерянно на эту небольшую фигуру, которая преспокойно продолжала снимать их на пленку. В этот момент они услышали, как оба охранника со двора закричали:
- Замри, стрелять будем.
Ниндзя повернул голову в сторону двора и громко закричал то ли «линхой», то ли «лингой», то ли «линьгуй». Произношение было совсем и не европейское, трудно понять. Со двора грянули два выстрела, пули пробили окно и попали в хрустальную люстру. Еще два выстрела были сделаны, видимо, вслед убегающему ниндзя.
После того как все успокоилось и Берни уехал, лорд распорядился не звонить в полицию, так как есть иные пути разобраться в случившемся. Эдди пошел к бару выпить виски, а лорд поднялся в библиотеку, включил компьютер, чтобы отыскать на "Google" незнакомое иностранное слово. Он задал поиск «призрак линхой», а потом запросил «призрак лингой ниндзя» После небольшой грамматической коррекции он узнал, что на китайском есть слово «линьгуй », что означает «демоны леса», вообще призраки. «А еще потешались надо мной эти журналюги. Я же помню, что они писали обо мне: “Призраки Пайнвудса. Видения лорда Хенингтона”, - именно так они назвали статью, когда я рассказал им, что мой замок Пайнвудс посещают призраки».
В этом доме всегда были призраки. Теперь везде включен яркий электрический свет, так призрак появился с наружной стороны окна, чтобы терроризировать меня. Мне говорят эти олухи-журналисты: вы президент огромной корпорации и член Палаты лордов, а верите в призраков. Болваны, я не верю, я их реально вижу. Даже с кинокамерой. Мои охранники стреляют без промаха, а пули прошли сквозь него и не тронули. Что же тогда призрак? И еще этот победный крик «линьгуй», что означает призрак.
Эдди поднялся к нему в библиотеку и предложил ему виски. Лорд глотнул и поморщился:
- Ты иди в спальню. Я скоро приду.
Как только Эдди ушел, Лорд Хенингтон опустил плотные шторы на окна, надавил на какой-то старый фолиант на нижней полке. Часть стены сдвинулась в сторону, и открылось фантастическое собрание драгоценностей, живописных полотен и скульптур. На самом видном месте лежала диадема. Лорд действительно был истинным ценителем декоративно-прикладного искусства, да и вообще искусства. Он взял диадему в руки и поцеловал. Потом водрузил ее себе на голову и стал смотреться в зеркало, укрепленное на задней внутренней стороне стенки. Охваченный восторгом, он взял еще колье из коллекции, надел его на шею и стал кружиться на ковре. В какой-то момент ему показалось, что в комнату задувает. Он посмотрел в сторону высоко расположенных окон и увидел, что шторы слегка раздвинуты и оттуда торчит объектив кинокамеры. Неужели это тот же призрак? А вдруг мне просто померещилось на этот раз? Он закрыл глаза, потом открыл. Ничего не было в окне - ну да, просто померещилось. Лорд вернул диадему и колье на место, закрыл тайник, погасил свет, вышел из библиотеки и направился в спальню. Коллекционирование было его болезненной страстью. «Мне легче отказаться от любви, чем от раритета», - думал он, идя по ярко освещенному коридору.
Пресс-конференция
Глава Лондонской полиции и ряд других официальных лиц стояли в задней комнате и беседовали, ожидая, когда представители прессы, телевидения и радио соберутся в актовом зале. Старший инспектор Уоллер вошел в другую комнату, где на диване сидели Радха и Лин:
- Как Вы и просили, мистер Гуртов, комиссар полиции вас вызовет в последнюю очередь, когда будет закончено его собственное выступление с официальным заявлением для печати. Желаю удачи.
- И Вам тоже, старший инспектор.
Инспектор посмотрел на Радху, которая была в сари, с закрытой шеей и в шелковом платке, закрывающем голову и даже часть лба. Уже идя к двери, инспектор услышал, как русский говорит девушке:
- Ты же балерина, танцуешь перед публикой, чего ты боишься?
Инспектор подумал, что слышит продолжение разговора. Видимо, этот русский парень пытается успокоить девушку, которая не хочет появляться перед представителями прессы. Он направился в зал, осмотрел публику и поразился количеству репортеров, которые собрались на сегодняшнюю пресс-конференцию. Зал был переполнен. Несомненно, и иностранные журналисты присутствовали на конференции, дело же об исчезновении диадемы давно муссируется в прессе.
Комиссар полиции тоже оглядел присутствующих и подумал, что будет трудный день, хотя и победный:
- Леди и джентльмены, кража диадемы привлекла внимание мировой прессы не только потому, что было выкрадено бесценное сокровище Музея Виктории и Альберта, но и была поставлена под сомнение система охраны и сигнализации. Сегодня я могу сообщить, что преступники пойманы. Даже известно, для кого именно они выкрали диадему. И еще. Операция была настолько удачной, что были найдены прекрасное колье из частной коллекции, две небольшие работы Ватто, украденные в Париже двенадцать лет назад, рисунки Дюрера из Дрездена и многое, многое другое. Я надеюсь, что в ближайшие две недели мы выставим для обозрения все то, что удалось найти, - когда шум, поднявшийся после этого заявления, стих, комиссар продолжил свою речь. - Орудовала группа воров, «специалистов» по краже произведений искусства, в основном из частных коллекций. Их было трое. Это профессионалы высокого класса, в кавычках, конечно. Однако выкрасть диадему им помог сотрудник музея. Скупкой же краденого, оказывается, уже много лет занимался один из уважаемых граждан нашей страны. Если есть вопросы, прошу.
- Как зовут сотрудника музея?
- Это не секрет, ему уже предъявлено обвинение. Его зовут Берни Уитакер. Именно благодаря его признательным показаниям мы нашли трех преступников.
- А как насчет доктора Эмили Махавир? Причастна ли она к ограблению?
- На ней никогда не было подозрения, и если мы найдем того, кто распускает подобные слухи, нам придется принять самые строгие административные меры.
- Сэр, Вы ничего не сказали о человеке, который скупал и держал у себя краденое. Кто он, если не секрет?
- Нет, не секрет, это лорд Хенингтон.
Тут такое началось, что впору было закрыть уши, что и сделал, смеясь, комиссар. Когда шум пошел на убыль, он добавил:
- Ему уже предъявлено обвинение в подготовке хищения, скупке и хранении краденого. Он отпущен под залог до суда, а все краденое имущество конфисковано.
- Сэр, когда диадема будет возвращена музею?
- У нас есть неоспоримые доказательства, что диадема и колье находились в том же тайнике, где были собраны все краденые произведения искусства. Однако когда полиция пришла с обыском, именно эти два индийских женских украшения исчезли. Мы надеемся, что в ближайшее время они будут найдены. – Наступило молчание.
- Леди и джентльмены, я удивлен, что не было вопросов, как была проведена столь успешная операция и кто отличился. Я понимаю, что вы все в шоке от услышанного, поэтому и не спрашиваете о работе полиции. Опережая ваши вопросы, могу только сказать, что столь быстрый и полный успех был во многом связан с участием частного детектива из России, которого наняла дочь миссис Махавир, чтобы окончательно обелить свою мать, столь несправедливо оклеветанную. Позвольте вам сейчас представить детектива Лина Гуртова, - комиссар повернул голову к двери, через которую входили на эстраду Лин и Радха. Лин подошел к трибуне, и комиссар пригласил его выступить.
- Леди и джентльмены, мисс Радха Махавир была приглашена в Россию, чтобы помочь поставить танцы Индии в замечательном ансамбле Проскурина. Присутствуя на концерте индийского танца, я случайно узнал о беде, постигшей семью Махавир. Я не люблю, когда девушек обижают. Поэтому я решил помочь Радхе, - женщины в зале, не сговариваясь, стали аплодировать. - Дело оказалось простое, и лондонская полиция была близка к раскрытию преступления. Их только смущала фигура лорда Хенингтона, а меня это не смущало, потому что скупщик краденого такой же преступник, как и все остальные, - из зала раздались крики «браво». - Я сразу понял, что завотделом Коллинз осуществлял личную месть, удаляя миссис Махавир с работы, хотя лондонская полиция быстро разобралась и отчетливо заявила, что миссис Махавир не имеет отношения к преступлению. Чтобы доказать ее невиновность и в глазах окружающих, я приехал в Лондон и обратился в полицию. Мы все обсудили со старшим инспектором Уоллером, его доброжелательность и сотрудничество помогли мне в моей скромной работе. Я много слышал о том, что англичане народ эксцентричный, с вашего позволения я бы тоже ненадолго хотел стать британцем, - он повернулся к Радхе и замолчал.
Радха не торопясь подошла к рампе, стянула с головы шелковую накидку, а затем быстро сняла шейный платок. Зал ахнул, включая, разумеется, полицейских. На голове ее красовалась диадема. Знаменитый бриллиант сверкал и переливался всеми цветами радуги. А на шее ее было колье, украденное пять лет назад из частной коллекции. Она изящным движением поправила колье и смущенно посмотрела на Лина. И вот тут случилось то, чего Радха больше всего опасалась. Из середины зала закричал журналист, который поливал грязью миссис Махавир:
- А какие доказательства, что эти драгоценности были в том же тайнике, а не принадлежали семье Махавир?
Комиссар не успел ответить, так как Лин подошел к Радхе и крикнул в зал:
- Я понимаю, мистер Белью, что Вы обделались с Вашей грязной идеей опорочить без доказательств миссис Махавир, но сочувствовать клеветнику мне не хочется. Все же я дам вам доказательства того, кто владел этими украденными украшениями, - Лин что-то выкрикнул по-китайски, - сейчас вам будут розданы фотографии, которые были сделаны параллельно с материалом, собранным полицией.
Все хватали фотографии из рук китайца, который давал фотки по две в каждые руки и запоминал всех, кто их уже получил. На одной фотографии был тайник и на его фоне лорд Хенингтон, а на другой - лорд, танцующий в диадеме и колье в своей библиотеке.
Когда все снова заняли свои места, Лина спросили:
- А как драгоценности исчезли из тайника и попали к Вам?
- Все просто. До того, как вызвать полицию, мы с моим ассистентом, - тут Лин что-то выкрикнул по-китайски, на сцену поднялся Ляо Ду и отвесил глубокий поклон сперва комиссару полиции, а затем публике, - ну так вот, мы с моим ассистентом решили подготовить поле битвы за диадему. Мистер Ляо Ду «познакомился и подружился» с охраной замка, - Лин улыбнулся, давая понять, что шутит. В зале послышались смешки, - потом сфотографировал все, что необходимо, чтобы полиция имела реальные доказательства для предъявления ордера на обыск, узнал, где находится тайная комната с сокровищами, после этого «поблагодарил» охрану и вышел, чтобы известить меня о завершении своей работы. Правда, несколько раз охрана стреляла в какого-то призрака, и моему ассистенту пришлось продемонстрировать свое мастерство в кун-фу, чтобы пули «нечаянно» не попали в него, – Лин посмотрел на Ляо Ду, и тот взбежал по стене на потолок, спрыгнул оттуда и встал рядом с Лином под всеобщее «о-о-о», - но не будем вдаваться в профессиональные детали. В знак благодарности за помощь полиция «одолжила» мне на время диадему и колье, чтобы мисс Радха Махавир могла продемонстрировать вам, каким тонким ценителем искусства является ваш лорд Хенингтон, особенно краденного под его руководством.
Дружный хохот и аплодисменты зала были ответом на «разъяснения» русского детектива. Никто всерьез, естественно, не воспринимал слова мистера Гуртова. Радха устала от этого спектакля, сняла украшения и положила их перед комиссаром.
- Нам пора, уважаемые британцы, рад был с вами познакомиться.
В соседней комнате комиссар полиции спросил Лина:
- И все русские так шутят?
- Нет, конечно. А что плохого в том, чтобы «одолжить» ненадолго у вас диадему и колье? Спасибо за приятный день, сэр. Вы знаете, что такое прикол?
- Разумеется.
- Так вот, я еще в том прекрасном возрасте, когда без прикола скучно.
Комиссар засмеялся, похлопал его по плечу и покачал головой:
- Оказывается, и русские могут быть эксцентричными. Мы, британцы, ценим хорошую шутку в конце трудного дела.
Карусель вокруг диадемы
Лин, Радха и Ляо Ду сидели в китайском ресторане, когда позвонила мать Радхи. Она так возбужденно кричала в трубку, что Радха сказала:
- Мама, пожалуйста, говори потише, а то полиция сбежится.
- Я не могу тише, я все видела по телевидению. Ваше интервью передают беспрерывно. А представители модных журналов, говорят, все время звонят в Би-би-си и просят сообщить ваши координаты. Да, чуть не забыла. Еще несколько танцевальных групп готовы дать тебе роскошный ангажемент.
- Мам, я поем и перезвоню тебе, - она повернулась к Лину, - ты для меня устроил этот спектакль и еще втянул дядю Ляо в него?
- Лин тебе льюбит, дочка. Он всем людям меняит жизнь. Он великий мастер меняния жизни людев. Он спасал мой семья. Он маленьки малчик, но отшен умни, - говорил преданный Ляо Ду, который, видимо, догадался, о чем идет речь.
- Дьядья Ляо, я не понимай рюсски язик, - выжала из себя весь свой русский бедная Радха, - Лин, переведи, пожалуйста, что он сказал. Он просто так не будет болтать, как ты.
- Он сказал, что такой второй «дура» он в жизни не видел.
- Ты «дура», а не джентльмен. Дядя Ляо такого не мог сказать. Он джентльмен, а ты подросток, который старается быть взрослым. Тебе сколько лет?
Вот так потешаясь, они ели, не замечая, что весь ресторан смотрит на них.
Через день Радха принесла почту. Лина приглашали в Музей Виктории и Альберта, где с ним хотели встретиться руководители музея, представители страховой компании и спонсоры, которые и установили премию в миллион фунтов стерлингов за возвращение диадемы. По выходе из дома им пришлось пробиваться через толпу папарацци.
В музее их уже ждали.
- Мистер Гуртов, комиссар полиции считает, что именно вы заслужили эту награду. Мы готовы немедленно выписать чек на Ваше имя, но можем сделать и перевод на Ваш банковский счет, - сказал председатель чего-то.
- Я прошу Вас выслушать меня, сэр. Половину награды справедливо было бы присудить мистеру Ляо Ду, который и выполнил всю запланированную мной операцию по оказанию помощи полиции, - когда Лин упомянул полицию, все одобрительно переглянулись, - прежде чем говорить о другой части награды, я бы хотел попросить Вас, сэр, взять обратно на работу в музей миссис Махавир. Она была крайне несправедливо отстранена от работы.
- Мистер Гуртов, мы уже приняли решение зачислить доктора Махавир в исследовательский отдел, куда она давно просится. Скоро там освободится вакансия старшего научного сотрудника. Зарплату и бенефиты за прошедший год она получит в следующем месяце, как незаконно отчисленная.
- Сэр, в таком случае я хотел бы передать свою половину награды этому исследовательскому отделу на его нужды, если Вы не возражаете.
- Это щедрый подарок, мистер Гуртов.
Возвращаясь вечером домой после милого приема в музее, Лин то и дело норовил съехать на правую сторону. Наконец Радха попросила его пересесть и сама повела машину. Не доезжая до дома, она притормозила и стала разглядывать при свете фонарей сильно возросшую толпу у подъезда. Лин решил, что им придется поехать в гостиницу. У гостиницы на Бейкер-стрит было то же самое. Как Ляо выкрутится из этого? Лин позвонил Ляо Ду, и тот сказал, что он уже в номере - влез по трубе и прошел по карнизу, благо третий этаж. Радха и Лин поехали в центр и сняли люкс в одной из гостиниц.
Рано утром их разбудил звонок матери, которая сообщила, что они приехали раньше времени и с трудом пробились в дом.
- Ты видишь, Лин, как хорошо, что мы не вернулись домой, а то бы мама нашла нас спящими в одной постели. Меня с каким-то вихрастым подростком из русской исправительной колонии для несовершеннолетних.
- А кто еще с такой «дура», как ты, ляжет в одну постель.
Было хорошо понежиться в постели, и Лин заказал завтрак в номер. Чуть позже в номер постучал один из служащих, который держал охапку глянцевых журналов. Лин заплатил и взял их. На всех обложках была Радха в диадеме и колье.
- Ты такая красивая, что некоторые могут не выдержать и изнасилуют тебя. Будь осторожна и берегись их.
- Ты себя береги, слабак.
Через несколько дней постоянных хождений по музеям и прогулок по городу Радха однажды спросила Лина:
- Кому это ты все время звонишь?
- Тебе нравится район Вестминстера?
- Еще бы.
- Поедем, я купил тебе там небольшую квартиру. Это мой подарок к твоему дню рождения.
Эпилог
Уже на подлете к Москве Радха проснулась и повернула голову к Лину. Увидев его пристальный взгляд, она сонным голосом спросила:
- Ты чего, Лин, красивых девушек не видел?
- Я не об этом. Давно хочу спросить тебя, как твоя мама решилась на это преступление? Это такое легкомыслие, что просто диву даюсь.
Сонливость у Радхи как рукой сняло. Она почувствовала, как испарина мгновенно покрыла все ее тело. Она физически ощущала бисеринки пота на лбу, на носу, на верхней губе. Ей вдруг стало ужасно плохо. Она, как по трафарету, прошептала:
- Моя мама не воровка. Моя мама честный человек.
- Лотос, ты даже не представляешь, сколько «честных» людей сидит в тюрьме. Те, которые по глупости совершили преступление. Твоя мама помогла Берни сохранить любовь лорда на некоторое время, сняв колпак с диадемы и обеспечив успешную кражу. Я думаю, он обещал ей, что скоро вернет диадему. Я очень боюсь, что начнется новое следствие, если этот недоносок лорд Хенингтон проговорится, кто помог выкрасть диадему.
- Он не знает ничего. Этот негодяй отказался вернуть диадему в коллекцию, а обещал сделать копию и вернуть тут же. Негодяй. – На лице Радхи было отчаяние, она тяжело дышала и, не отрываясь, смотрела Лину в глаза.
- Да ты не парься, как говорит Ванька Шумилин. Это все, что я хотел узнать. Лорд не знает - это главное. Он думает, что все сделал Берни. А Берни не заложит маму. Он уже все взял на себя, и довольно правдоподобно. Теперь уже никто не станет вдаваться в детали. Мне жалко миссис Махавир, такая умная женщина, и такой легкомысленный поступок.
Лин рассмеялся, когда увидел, каким любопытством горят глаза Радхи.
- Старший инспектор Уоллер сразу заподозрил миссис Махавир, а Коллинз, которого мы так несправедливо упрекали в непорядочности, абсолютно был уверен, что это сделала твоя мама в свое дежурство, но он никому не сказал о своих подозрениях, а просто восстановил колпак на прежнем месте и отчислил маму с работы. По-моему, он был влюблен в твою маму, и очень сильно. А на Берни Уитакере не было даже тени подозрения. Видишь, как все непросто.
- Коллинз был влюблен в маму со студенческой скамьи, но маме он никогда не нравился. Но откуда ты все это знаешь?
- Сыщик внимательно вслушивается в свидетельские показания, следит за выражением глаз, за нервностью пальцев, за мелкими противоречиями в рассказе. Когда я во второй раз беседовал с миссис Махавир, а потом с Уоллером, который рассказал мне о своих подозрениях, но не нашел разумной мотивации для ее преступления, я понял, что все следы ведут к твоей маме и Берни. Несколько позже я узнал, что Эмили Махавир была прекрасной актрисой в любительских спектаклях в университете, поэтому она так легко лгала мне, скорее не договаривала. Я успокоился только потом, когда понял, что миссис Махавир глупая жертва преступления. Извини, конечно. Это непростительно - помочь Берни вернуть любовника, став соучастницей преступления.
Уже в Москве, когда личный шофер Лина забрал вещи и пошел к машине, Радха прижалась к нему, а потом двумя руками сжала его ладонь:
- Лин, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за твою доброту?
- Это не доброта. Это разумное завершение следствия.