Вирус жизни (Проза)

За окном перешептывалась листва засыпающего в вечерних сумерках парка. Ветки старого кряжистого тополя почти заглядывали в единственное освещенное окно дореволюционного московского дома, украшенного лепниной и затейливыми балкончиками по фасаду. За окном в светлом круге, отбрасываемом зеленой настольной лампой, погруженный в книги и свои записи, напряженно работает человек. Это самый обычный человек с поседевшими раньше времени висками и большими очками на переносице, слегка сутулящийся и имеющий привычку покусывать губы, когда нервничает. Он задержался на работе, потому что его увлекла новая идея в вопросе лечения одного редкого вируса, и теперь он перелистывает старые справочники, выписывая всевозможную информацию, с тем, чтобы завтра переместиться в лабораторию и плотно заняться исследованиями. Он – обычный врач в обычном исследовательском институте, работающий за обычную среднюю зарплату. У него мало друзей, а вернее, их почти совсем нет, он слишком замкнут и необщителен, слишком сосредоточен на работе. Разбираемый им сейчас вопрос – не конкретное задание, выданное руководством, а всего лишь одна из боковых дорожек общей задачи, над которой трудится НИИ. Он занялся этим в свое свободное время. У него есть дом – обычная квартира в старом районе Москвы, соседи, все сплошь такие же спокойные и занятые своей работой и проблемами. Когда-то у него была и семья. Впрочем, в те далекие времена и он был другим: никогда не задерживался на работе, часто встречался с институтскими друзьями, а с получки неизменно покупал два самых красивых букета цветов и летел, словно на крыльях, домой. А дома его ждали два самых главных человека в его жизни – жена и мама. Тогда в его доме жили семейный уют и счастье. Как-то так случилось, что однажды вернувшись домой он не нашел их обеих. Сначала даже тень тревоги не закралась в его мысли, он привычно прошел на кухню и не найдя готового ужина, принялся за него сам. Постепенно время приблизилось к двенадцати, а его женщины все не возвращались, вот тогда он начал тревожиться и еще раз обошел квартиру в поисках записки с хоть каким-нибудь объяснением. Но ее не было. Звонить кому-то было уже поздно, да он и предположить не мог, кто может быть в курсе происходящего. Тогда он устроился на темной кухне и закурил в приоткрытое окно. Раньше он себе подобного никогда не позволял, но теперь даже не подумал выйти на балкон или лестничную площадку. На улице начал накрапывать мелкий дождик, постепенно превратившийся в яростный летний ливень, а он все сидел, прикуривая одну сигарету от другой, и невидящими глазами всматривался в пустынную улочку, по которой лишь изредка проезжали машины. Наконец, где-то в районе двух, тихо щелкнул замок и он услышал чьи-то шаги в прихожей. Из-за дождя он не смог понять, кто вернулся, но интуитивно почувствовал, что вернулся кто-то один. Возвратившийся не зажег света и вообще, казалось, зайдя, перестал существовать. Тогда мужчина вышел в темный коридор, по-прежнему ничего не понимая, и щелкнул выключателем. Свет залил прихожую и на некоторое время ослепил его. Сквозь прищуренные глаза ему показалось, что это вернулась его мама и он вдруг с необычайной ясностью вспомнил рассказа одного из своих коллег о том, как собрав вещи от того ушла жена, к другому, более успешному человеку. Он и сам удивился, откуда к нему пришла эта странная, крамольная мысль. Его Маша не могла предать, так почему?.. Сидящая женщина подняла голову, и он с трудом узнал свою Машу, так она осунулась и как-то постарела. Разлепив бескровные, синие губы жена хрипло сказала:
- Мама умерла – и опять затряслась в неслышном отчаянном плаче.
Он простоял несколько минут, показавшихся ему часами, неподвижно, не смея принять эту мысль, не смея допустить, что это правда. Потом резко встряхнул женщину за плечи и так же хрипло, как некоторое время назад она, произнес:
- Как это случилось?
- Сердце… - обронила она одно единственное слово. Он сразу вспомнил, что мама в последнее время действительно жаловалась на сердце, что месяц назад даже немного прихворнула и пошла в городскую поликлинику ко врачу, но там ее успокоили и прописали какие-то таблетки…
Дальнейшие события развивались по обычному для подобных ситуаций сценарию: оформили документы, устроили похороны и поминки для друзей и соседей, и стали жить дальше. Но все время казалось, что чего-то недостает. Недоставало веселого и звонкого голоса за столом, который рассказывал о всевозможных новостях, не хватало спокойного взгляда, которому можно было доверить любые проблемы, не было теплых рук, которые, как в детстве, могли успокоить и придать сил. Он стал реже бывать дома, там ему было слишком тяжело. А однажды вернувшись, обнаружил записку без подписи: «Жить с тобой невыносимо». Он пожал плечами и не стал ее искать, хотя мог бы поехать к ее родителям, к которым, он знал точно, она и вернулась. Через полгода ему кто-то сказал, что его Маша снова вышла замуж, на это он также пожал плечами и еще больше погрузился в работу.
Вот и сейчас он снял очки и потер руками усталые глаза, пару раз моргнул и, надевая очки, с недоумением подумал: "С чего вдруг вспомнил о бывшей жене и умершей уже пять лет, как, матери, ведь есть такая интересная неразрешенная загадка – редкий вирус…"