Такого застолья не видело не только северокавказское, но и все черноморское побережье. Столики под платанами вблизи кафе «Радуга», накрытые человек на восемьсот, охраняла морская пехота. Три недавно поделившие побережье группировки в полном составе с женами и детьми явились на поминки Папы - некоронованного криминального короля побережья. Среди гостей были узнаваемые лица политиков и известных бизнесменов России и ближнего зарубежья. Но никто из них, даже авторитеты, вернувшиеся специально по случаю похорон Папы из Парижа и Штатов, надолго запугавшие западных недотрог легендой о русской мафии, и представить себе не могли ничего подобного. На святая святых для любого мафиози (знающего, как недолог их век) - поминках Крестного отца развязалась разборка, залившая кровью полкилометра песка, посыпанного хвоей, и надолго запомнившаяся в этих краях…
Восемь лет Папа держал в кулаке мощную группировку. И теперь, когда дело дошло до своей туристической фирмы, своих кафе и санаториев, Папа решил окончательно прибрать к рукам то, что пока только лишь «крышевали» его «соколики». Разорять подшефные кафе, приносившие солидные доходы, смысла не имело. К тому же, заниматься бизнесом - дело хлопотное. И это хлопотное дело люди Папы поручили своему человеку. Он числился хозяином, с него собирали «оброк». Однако все побережье знало, что все эти кафе принадлежат Папе. Другое дело такой лакомый кусочек как ведомственный военный санаторий. Надо было объявить этот лепрозорий банкротом, а потом выиграть инвестиционные торги. Подвести его под налоговую полицию было просто, благо у Папы были там свои орлы.
14 июля в шесть часов утра дверь санатория «Оливковая роща» распахнулась от ударов ногами. В холл, а затем и в комнату с надписью «администрация», где в сейфе хранились документы, ворвались шестеро «соколят» в масках и с автоматами. Интеллигентная женщина лет
пятидесяти, дремавшая под табличкой «дежурный администратор»,
едва проснувшись от кошмара, происходившего, кажется, все-таки не во сне,
потеряла сознание. Она не успела оформить как полагается полученные поздно вечером черным налом от подставных лиц деньги за путевки, что собиралась сделать в восемь часов утра с приходом бухгалтера. Друзья Папы из налоговой полиции поработали отменно. Всего спустя неделю санаторий объявили банкротом, через месяц был назначен аукцион по его продаже. Дежурной присудили штраф в пять тысяч долларов. Бедная женщина вынуждена была переоформить квартиру на подставных людей Папы.
Папа уже считал санаторий своим и даже пообещал оставить самых толковых
из сотрудников, медсестер и врачей а штате, как вдруг понаехали незваные гости – столичная братва.
- Военная мафия веников не вяжет, - говорили в окружении Папы.
На аукционе по продаже санатория посторонних быть не могло, и не должно было. За входом внимательно следил отряд «соколов» (Папины боевики называли себя «соколами» по фамилии Папы - Соколов). Однако случилось непредвиденное. Часть акций, более 50 процентов, ушла на сторону, узкими ручейками слившись в одну речку, в одни руки. И были эти руки из Москвы. Акции зацапала московская группировка. Этого безобразия черноморский авторитет потерпеть не мог. С москвичами следовало разобраться.
Вокруг фанерных домиков недостроенного пионерского лагеря, где остановились москвичи, расположились немыслимые и роскошные модели иномарок.
«Темные ночи в городе Сочи» были и в самом деле в этом его предместье душными и темными. Темными настолько, что когда вскоре после аукциона «соколы» в полночь нагрянули в стойбище москвичей, никто из них не заметил черные тени, замаячившие в кустах. Так и не успевшие открыть огня, многие «москали» упали замертво, не проснувшись. От первых выстрелов вскочили остальные. Оставшихся в живых было человек сто. Унося ноги, «соколы» поняли, что погорячились: мастерству москвичей можно было позавидовать, трупам «соколят» долго еще предстояло валяться на пионерских дорожках…
Узнав подробности, Папа озверел окончательно и затаил месть. Он распространил слух, что решил предложить «воякам» откупную за санаторий.
Стрелка была забита на ночном пустынном пляже под Адлером. Темную ночь прорезали фары двенадцати машин: БМВ и «мерсы», «аудио» и «тойоты» подходили по две-три - подъезжал очередной авторитет с охраной. Предстояло обменять часть акций санатория на контроль в качестве «крыши» ресторана «Волна» - самого дорогого но побережье. Наконец подъехал «майор», крестный отец «военной» московской мафии. Он и вправду когда-то был майором. Машина с бронированными передними стеклами и два личных телохранителя в ней казалось бы надежно защищали «представителя» российской армии. У Папы защита была покруче и более, чем кстати, был надет бронежилет. Обмен был лишь предлогом - Папа никогда просто так ни с чем не расставался, тем более с рестораном «Волна», за обладание которым было заплачено не одной жизнью. Рассчитав силы, он решил, что следует разобраться с «москалями» не в их лагере, где они хорошо ориентировались и были все вместе и рядом, а вызвать их куда-нибудь на уединенный пляж, где появятся они скорее всего «оперативной группой».
«Москалей» было меньше половины от тех, кого они видели в лагере. Папа вышел из машины с двумя охранниками, предложив «майору» с двумя охранниками пройтись и обсудить детали. Когда все шестеро отошли шагов на сорок от остальных, без лишних слов ,не дав договорить фразы Папе, его охранник стремительно выстрелил в «майора». Все было проделано так быстро, что даже ожидая чего-то подобного, охрана «майора», решившая все-таки, что для приличия будут сказаны хотя бы пара фраз, отреагировать не успела. На выстрел к «майору» бросились другие представители армейской братвы, но было поздно.
Мертвый майор забился в агонии на песке, истекая кровью, волны лизали его
правую руку. Второй охранник Папы уложил рядом с майором еще двоих его
телохранителей, не успевших даже достать оружие. Когда на шум подоспели
другие москали, Папа с хлопцами уже гнали на машинах. Как и положено в при разборках, зажигание в машинах не выключали. С чужаками на Черноморье было покончено. Однако остатки москалей мечтали о мести…
Самым крутым отморозком в банде Папы был Колян, Николай Тимофеевич
Зуев, воевавший в Афганистане и Чечне, хорошо знавший каратэ и бокс. Самую мокрую, самую грязную работу Папа поручал своему верному Коляну. У
Коляна не было проколов. Это был лучший киллер на побережье. И хотя был он только на десять лет моложе Папы, кликуху в банде получил Сынок…
Сынку давно было тесно на вторых ролях. Он руководил лохотронщиками и игровыми, собирал дань с двадцати арбузных, мороженных точек и прочих хот-догов побережья. И…прощупывал банду изнутри, подбирая свой собственный костяк. Первым среди кинувших Папу был Гена Жбан по кличке «академик». Жбан была его настоящая фамилия, которая по началу была и его кличкой, пока Гена не рассказал, что в детстве мечтал стать академиком. Академиком был отец соседа Гены по парте, прожужжавший Гене уши про академический паек с икрой и семгой, которой сын сидевшего в тюрьме и вышедшего полным алкашом мелкого вора Вени Жбана никогда не видел. Сколько же он съел этой гадости, этой икры поганой и прочей семги в отместку своему нищему детству , став крутым!
Съел с презрением, иногда давясь, доказывая что-то всему миру…Жбан по кличке «академик» и вправду был не дурак - многие операции да и бизнес, которым банда начала заниматься в последнее время - все это разрабатывал Жбан…
Папа старел и Сынок решил прибрать руководство банды к рукам. Время было лихое - время передела лакомого куска - прибрежной черноморской собственности. И военный санаторий, и кафе «Волна» должны принадлежать тому, у кого сила, а самым сильным в банде был он, Сынок. Обсудив с Жбаном план, Сынок решил убрать Папу. Еще никто до него не замахивался на криминальный авторитет такого уровня. Папу знали даже в Москве. Были у него свои люди не только в местной мэрии и парламенте, но и в московских верхах. Финансировал Папа и одну очень одиозную политическую партию. Это было очень удобно - под партийными знаменами проводить сходки, через партийную кассу отмывать грязные деньги…
Убрать Папу было решено под прикрытием «москалей», скинув потом на них
это дело.
В сумерки у дальнего входа на продовольственный рынок встретились двое. Один настойчиво предложил сесть в свою машину другому, и они поехали в лесополосу. Сквозь шум сосен сюда еле слышно доносился морской прибой. Они беседовали, не выходя из машины. Сынок знал - пока их планы совпадают, его не тронут. Вторым в машине был брат «майора» по кличке Черешня - Олег Черешнев. Операцию по устранению Папы продумали до мелочей. Убрать его должен был сам Сынок так, чтобы никто из «соколят» не догадался о его роли, кроме, разумеется, в доску своего Жбана. По расчетам Сынка банда без главаря рассыпалась бы и его авторитет как сильной личности и крутого отморозка сделал бы его после смерти Папы несомненно главой группировки. Жбан же был нужен Сынку как «мозговой центр»…
За Папой установили слежку с чердака соседнего дома. Оптический прицел и
бесшумный пистолет Сынку презентовали «вояки». В тот день охранник и шофер Папы замешкался при посадке в машину - Папа собирался ехать в мэрию. Что-то неладное было с Папиным БМВ - дверь заело? Разве с БМВ такое бывает? «Вояки» за ночь успели подмонтировать спецтехнику так, чтобы дверь открылась с небольшой задержкой , такой, сколько надо Сынку, чтобы прицелиться в Папу. Бронежилет Папа одевал только идя на самые стремные дела. Визит к Мэру таким делом не являлся. Когда в полной тишине Папа упал, никто сразу не понял, что же случилось…
Громоздкое и немолодое тело Папы медленно оседало, как в кино при замедленной съемке. В окне четырнадцатого этажа показалось испуганное бледное лицо Жени, супруги Папы, каждый раз провожавшей взглядом его до самой машины. Она первая поняла, что их брак закончился. А длился он, как и было обещано «до гроба». Молоденькой медсестрой полюбила она Сергея Соколова, не зная тогда и не ведая, что станет женой «крестного отца». Но когда понимание пришло, менять что либо было невозможно, она уже родила ему сына, она до сих пор любила его, и, кроме того, из мафии как и из разведки обратного выхода нет. Год назад в разборке погиб ее единственный сын…
Соколова похоронили и «соколятам» срочно был нужен новый Сокол. Его
предстояло выбрать после поминок Папы. Такого застолья побережье не видело давно. Сотни накрытых столиков занимали всю платановую рощу. Гости съезжались со всех стран СНГ. Крупнейшие мафиози и бизнесмены, представители шоу-бизнеса и политики. Многие были с женами и детьми. Сходку охраняла морская пехота, руководство которой пользовалось услугами Папы. За столом председательствовал Сынок, почти уже признанный лидер. В гибели Папы было принято винить «москалей». Прицел и бесшумный пистолет, рванувшая с места «девятка» с московскими номерами, все факты говорили сами за себя. Но главным аргументом виновности «москалей» в гибели Папы была месть за «майора» такого в криминальном мире не прощают… И никто не мог представить себе, что главный виновник, стрелявший в Папу из окна чердака дома напротив, сидел теперь в центре поминального стола, уверенный в своей безнаказанности…
Отзвучали прощальные речи - Королевство Кривых Зеркал провожало в последний путь своего Короля. Стих узнаваемый с детства голос народного артиста, друга Папы. Сходка выбирала нового лидера. Встал Молох: « Кто из нас не знает Коляна! - начал он свою речь. - Одним словом, Сынок должен продолжить дело Папы». Не успел Молох сесть, а Сынок встать, как автоматная очередь прошила собравшихся. Задергался буквально изрешеченный пулями Сынок. Пуля пробила сердце его молодой красавицы жены. В охватившей присутствующих панике трудно было разобрать, кто затеял стрельбу - пули летели со всех сторон. Перепрыгивая через опрокинутые столики и стулья, народ ломился в машины. Счастливцы, успевшие добраться до своих «БМВ» и «аудио», уже жали на газ. Но таких оказалось немного. Несмотря на мировую, стрельбу могла затеять любая из враждовавших и присутствовавших на поминках группировок.
Но правду знали немногие. Жбан был в их числе…
«Академик» праздновал победу. Ему удалось возглавить, объединив под своим
началом «соколов» и «москалей». И сейчас они торжествовали в «семейном»
ресторане «Волна». Когда Сынок решил поделиться с ним планом свержения
Папы, Жбан подумал, не грубой силе, не Сынку, а именно ему, «академику», с
его мозгами пора возглавить группировку. Ибо пришло время не силы, но разума - пора было вступать по крупному в большой бизнес. Прикинувшись до поры до времени абсолютно преданным Сынку, Жбан вел свою игру. Поминки стали его звездным часом…
Обещав «воякам» «Волну» и «Оливковую рощу», которые, расположенные
рядом, принесут вместе баснословный доход, он поставил условием свое руководство группировкой. Часть «москалей» решило осесть на побережье. Часть - вернуться в северную столицу. Обговорив выгодные условия с главным морским пехотинцем, Жбан получил нужную морскую форму, в которую переодел «москалей». Морские пехотинцы часто использовались раньше Папой и считавшиеся надежной охраной. Именно они, а точнее «москали», переодетые под них, и открыли огонь на поминках. Ведь кроме Папы мало кто помнил их в лицо и не мог распознать подмены. То, что свои «соколята» ничего не знали о готовящейся операции и многие из них остались лежать под столиками кафе «Радуга», изрешеченные пулями, Жбана заботило мало. Шла борьба за власть.
… Месяц спустя Жбан участвовал в переговорах по поводу предоставления его
фирме «Русь изначальная» льготной кредитной линии с представителем крупнейшего французского банка в прекраснейшем в осенней голубоватой дымке Париже. Вечером, когда Гена с телохранителями ужинал в плывущем по Сене катере-ресторанчике, он заметил, как на берегу обнимались влюбленные.
Счастливый юноша был в форме французского морского пехотинца…