-1-
Я мучилась всю ночь, крутила ситуацию по всем осям, просчитывала варианты, нащупывала опоры. Никак не получалось, что это могло быть правдой. Ну, никак! Он с нежностью на нее смотрит, обнимает. Но как ребенка! Два сына не дарят ему ласки, нежности, как это делает она. И я. Она и я. Треугольник.
Гоню бредовые мысли прочь. Поворачиваюсь на бок и смотрю на спящего Петю. Наконец он нормально спит после трех безумных ночей. Клиент подает в суд... Стоп. А вдруг он не мог спать именно потому, что связался с малолеткой, влюбился и наделал глупостей?!
Ой, нет. Этого я допустить не могу, иначе сойду с ума.
Вспоминаю, как познакомились на втором курсе. На дискотеке. К нам в строительный институт пришли в гости военные юристы. Вот был фурор! Девчонки из кожи лезли, чтобы произвести впечатление. Самое загадочное, что Петя – взрослый двухметровый пятикурсник – увлекся на той дискотеке вовсе не мной. А Наташкой. Она была красавица, я всегда это понимала и даже не старалась с ней соперничать. Дружба важнее. Я безропотно отошла в сторону, не мешая их взаимному интересу. Куда мне до тонкой статной девочки с балетной осанкой, копной роскошных рыжих волос и улыбкой Мерлин Монро.
Но потом что-то разладилось. Бурно началось и так же бурно завершилось. Прошло еще полгода, и я вдруг поняла, что статный экс-кавалер ухаживает за мной!
Спустя много лет подружка поведала тайну расставания с Петром. У нее был другой! Параллельно. Он-то и стал отцом Оли.
Спать все равно не получается. Скоро всех поднимать. Брезжит осенний рассвет. Очертания спальни проявляются все отчетливее.
Взгляд зацепился за телефон Пети. Черный, гладкий, стильный, блестит кнопочками и манит таинственной разгадкой. Я на минутку превращаюсь в изощренную шпионку, сердце колотится, норовит выпрыгнуть и убежать ябедничать о моих грехах. Дрожащими пальцами тыкаю кнопки. Разблокирована клавиатура. Так. Входящие сообщения. Переданные. Копаюсь отчаянно в этом черном ящике, как медвежатник в сейфе банка. Ничего нового. Мелькают знакомые фамилии, имена, дежурные фразы и слова. Обидно.
Я сползаю на пол и понимаю, что взлом провалился. Сейф пуст. Тыкаю в приложения, диктофонные записи, фото, видео. Потрошу злобно и жестоко все, что есть. Какая жена без такого греха? Ведь любопытно заглянуть в «зазеркалье», узнать второе лицо любимого супруга. Причем, не обязательно плохое и уродливое. Наоборот, убедиться в его кристальности невероятно приятно.
Улыбаясь и расслабившись, листаю фото. Это мы в Париже. А это в Турции. И везде я. Любимая, единственная. А вот детишки. Мишка еще маленький купается в ванне. А это Санька только родился. Наташка. С младенцем. Как Мадонна. И вот еще Наташа, в купальнике.
Где же это? В Сочи, кажется. Мы все вместе летали, с Наташей и Олей. Все фотографировались вперемешку. Вспомнилось, как к нам с Наташкой пристал на пляже симпатичный фотограф, уговаривал запечатлеть кадр с его "другом" из Намибии - иссиня-черным Паоло. Паоло всячески демонстрировал свою стать, чтобы мы согласились! Жаль, та фотка потерялась. Нет, здесь никаких улик нет.
Резкий металлический звон взорвал меня изнутри и разбросал по комнате на невосстанавливаемые фрагменты. Будильник рьяно рвался в бой за начало рабочего дня. Пляски логики на костях таинственного прошлого кончились. Дальше зияет черная дыра.
Олечка как паинька умылась, оделась и тихо попыталась улизнуть в школу.
- Ты куда?
- Сегодня целых две контрольные. Мама убьет, если пропущу, - реснички-крылышки похлопывают одна о другую.
- Останься. Ты плохо себя чувствуешь. Надо сходить к врачу, - твердо заявляю я.
- Не хочу. Зачем это еще?!
- Зубик полечим, - ехидно шиплю я и вцепляюсь в нежный локоток паиньки.
Интересно, что Петр невозмутимо собрался и отправился на работу, даже не глянув в сторону развернувшейся сцены насилия над представителем свободного поколения реалистов.
-2-
Петр Михайлович мучается совестью. Всю жизнь. Сначала перед авторитарной мамой за то, что он вообще родился, потом перед ученым папой, что он не оправдал надежд и не стал гением физики, а оказался посредственным гуманитарием. Ему неудобно перед Родиной, что уволился из армии, неловко перед независимой красавицей Наташей, что не женился, совестно перед аморфной податливой Настей, что, наоборот, женился, стыдно перед детьми, что мало интересуется их жизнью.
Чувство вины раздулось в нем до невыносимых размеров и давит на нервы, нещадно терзая организм хроническими болезнями. Бизнес спасает не только от финансового рабства, но и от цепкой паутины обстоятельств, в которой постоянно приходится дергаться и как-то выживать. Он научился хитрить, изворачиваться, избегать осложнений и прямых столкновений, чтобы быть для всех порядочным человеком. Его все сильнее пугает явственное ощущение, что после пятидесяти ничего не останется. Жалкие мгновения...
"Так все глупо и страшно, что хочется сбежать подальше, улететь на Луну и закопать в лунном песке телефон, чтобы никакой связи с Землей! Никакой", - ловит себя на мысли Петр, листая ежедневник. Утренняя разборка Оли и Насти не сильно его впечатлила. У женщин всегда найдется, из-за чего повздорить. Особенно если одна из них милая и юная, а другая взрослая и нервная. Когда же кончится вся эта мучительная фальшь!
Петр рассеянно наблюдает из окна своего директорского кабинета, как два мальчишки во дворе пинают сдутый волейбольный мяч, стараясь забить гол в дыру старого забора. Вот там настоящая свобода и счастье.
Прихлебывая горячий кофе, Петр набирает сообщение. Зависает в раздумьях, но все же отправляет: «Уезжаю срочно на два дня. Заскочить домой не успею. Целую. Люблю.» После чего, облегченно вздохнув, подтянув отчетливо выпирающий живот, набирает "секретный" номер, зафиксированный под именем "Леонид. Управление проектами.":
- Сегодня гуляем, моя сладость!
Черный стильный телефон мурлычет в ответ ласковые женские глупости и хихикает.
- Це-лу-ю, - блаженно улыбаясь, шепчет Петр.
-3-
Час дня. Варю суп. С удовольствием, с радостью, вкладывая в будущее творение кусочек любви - самую волшебную приправу! Поджаренный на растительном масле лук с беконом отправляю в кастрюльку, где булькает горох и овощи. А зелень непременно в конце. Непременно.
Мысль отправиться к гинекологу конечно была несуразна. Кто мне позволит изучать глубины чужой девочки с какими-то подозрительными целями, не имея никаких симптомов и сомнений в здоровье ребенка?! Важен был лишь психологический фактор, который почему-то не сработал. Оля благополучно отправилась учиться, не проявляя никаких эмоций.
«...Целую. Люблю.» Пети не будет два дня. Так что все проблемы снова ложатся на мои плечи. Как он нежен, странно.
Уборка отнимает много времени, но после нее приятно забраться с ногами на диван, положить на колени нетбук и погрузиться в виртуальную реальность, отвлечься. Так, сначала почта. А это еще что?!
На первый взгляд обычный спам. Автор неопределенный, текст пустой. Но вот фотографии не похожи на рекламу. Частная вечеринка. Смазанное изображение, как будто фотограф торопился. Большая часть участников фотосессии откровенно пьяны или наколоты какой-то дрянью. Собираюсь закрыть неприятное письмо, как вдруг мелькнуло знакомое лицо! Нет, этого не может быть! Бред снова поймал меня в хищные лапы и методично ломает ребра. Это Петя! Внимательно просматриваю все сорок фотографий. Из них только половина годится для идентификации изображения. Петя с... Наташей?!
Где же?! И когда?
К обеду появились Миша и Саня. Кормлю, усаживаю за уроки, расспрашиваю про дела в школе, а сама снова и снова прокручиваю варианты. Это хоть немного позволяет оставаться в сознании от увиденного.
Итак, точка опоры – я доверяю мужу, я люблю Петю, он любит меня, у нас крепкая дружная семья. Это аксиома. А все, что противоречит аксиоме - ложь!
А вдруг правда? И я наивная стареющая курица, придумываю сказку, чтобы жизнь не казалась бессмысленной! Не вижу реальности у себя перед носом. «Целую. Люблю». Мерзость! Мерзость!
Жду Олю, звоню ей в тысячный раз, обзваниваю по кругу подруг. В час ночи хватаю телефон и нагло набираю Наташкин номер. Пусть оторвется от любовника и поищет свою дочурку.
- Да? – сонный голос, ей не понятно, ради чего можно беспокоить ночью великую персону. Ей еще не ясно, что ждет всю эту психушку, которую она выстроила в моей жизни. Всех уничтожу!
- Твоя дочь не пришла ночевать. Может, поищешь ее сама? Я что-то притомилась решать ее проблемы.
- Настюха, что с тобой? Подожди, халат накину.
- Да, да. Накидывай и ищи Олю. Она так себя ведет, как будто ей все должны. Твое воспитание!
- Погоди ты. Объясни нормально, что у вас происходит?
- Тебе все некогда, великие дела не терпят суеты, да? А ты лучше скажи, с кем ты там сейчас «отдыхаешь»?
- Подожди...
Шорохи в трубке дали время немного остыть. Я плетусь из кухни в спальню, размазывая слезы по щекам.
- Але. Слушай, а ты ей звонила? - Наташкин голос вибрирует стальными начальственными нотами.
- Она меня игнорирует. Позвони сама. Я не собираюсь больше за Олю отвечать. Она слишком повзрослела.
- Хорошо. Перезвоню сейчас. Далеко не уходи.
Мгновения наливаются свинцом отчаяния и боли. Это пули, которыми хочется пристрелить неверного мужа. А потом себя, чтобы больше не знать ничего о его «зазеркалье».
- Она дома спит. Расслабься. Извини, Настасья, что напрягаю. За два дня тут столько дел нужно провернуть!
- Я боюсь, Наташка. Я ничего не понимаю. Вокруг что-то крутится, мелькает, меня тошнит уже, а карусель все быстрее, - не знаю почему, но захотелось прямо задать вопрос, хотя кто в таких случаях говорит правду? - Скажи, а ты с Петей не продолжаешь...
Она напряглась, держит паузу.
- Нет. Я не смогла бы. Ты мне родной человек, Настюшка, ты что?! Никогда, - и не знаю почему, но я верю. Снова бегу от реальности. Лежа в пустой постели, зная, что муж не придет ночевать и не представляя, где он на самом деле и с кем, я верю Наташке, как ребенок.
- А может у него кто-то есть?
- Ну и что? У всех мужиков кто-то когда-то есть. Плюнь. В его возрасте это нормально.
- Олечка твоя мне выдала. Не знаю, что и думать.
- Да. Я сама ее иногда боюсь. Как ляпнет! Не знаешь, куда глаза деть. Говорят, девочки вообще рано взрослеют. Ты знаешь, Настен, у нее парень есть. Старше на три года! Я трясусь каждый раз, как она с ним является «музыку послушать». Не хватало ей одной с ребенком мыкаться, как мне. И все по глупости ведь.
- Парень? Давно?
- Для ее возраста давно. Целых три месяца! – Наташка горько хмыкает, я чувствую, как слезы ползут по щекам будущей «бабушки».
- Наташка, прости.
- Ты знаешь, подружка. Давно хотела тебе признаться, да все не решалась. Не хочу, чтобы между нами были неприятные тайны. Петя меня год назад пригласил в клуб "поговорить". Нехороший такой, странный клуб. Выпили, конечно, - сквозь дрожащий голос я улавливаю боль. Бедная моя Наташка, сколько держала в себе, мучилась, - И он сказал, что жалеет о том, что бросил меня. Вроде так. А потом целоваться лез. Там все пьяные уже были...
- Наташка, я тебе верю, я знаю, что ты не могла, ты что, все нормально. Мужики когда напьются, и не такое вытворяют. Все нормально. Не реви, давай. Ты не представляешь даже, какая молодец, что сказала. Целую тебя, моя дорогая. Скорее возвращайся из своего Питера. Гульнем!
- Да. Прости, Настюш. Прости. Думала, что не поймешь. Но не было ничего, поверь.
- Все. Спокойной ночи! Ложись срочно спать. Олечку твою завтра проконтролирую. Пока.
Короткие гудки звонкими многоточиями обозначают финал безумного понедельника. В двери что-то заскрипело. Ключ вращается в верхнем замке. Петя?!
- Ты знаешь, все отменилось. Погода нелетная, - произнес измученный муж и тяжело опустился на диван в коридоре, странно согнувшись.
Опять язва. Копаюсь в его сумке для ноутбука, ищу лекарство. Случайно попадается фотография, невольно всматриваюсь: я в купальнике обнимаю темнокожего красавца Паоло. Переворачиваю и начинаю дико хохотать. На обороте надпись: "Ваша жена вам изменяет. За информацию 10000 баксов".
Три часа ночи. Готовлю завтрак, продолжая хохотать. Завтра вторник, а значит шесть уроков...