Женская доля (Рассказ)

«Женская доля».

     Да, для нас она действительно неизвестная. Ведь мы слышим страшные рассказы о войне только из фильмов или из рассказов наших предков, которые передали эти рассказы своим детям, а потом их дети рассказали это своим детям. Не все мы испытали то, когда близкий человек... умирает. Но что с нами случится, когда мы увидим, как на войне умирают двадцать-тридцать человек сразу, пусть даже не родных, под натиском вражеских фашистских пушек??? Наверное, наша душа разобьётся...
     Все мужчины - и молодые, и зрелые уходили на войну. Но какова на этой страшной войне была женская доля?
     «Мне было 20 лет, когда началась война - двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого  года. Всё началось как-то спонтанно. Даже я не сразу поняла, что она началась. Мне пришлось отправить на войну своего любимого человека, которого звали Пётр, ему тоже было двадцать лет. Я тоже хотела воевать и отправиться вместе с ним, лишь бы быть вместе, но меня никто не пускал. Туда отправляли только мужчин... Жила я в Мурманске, в очень красивом городе. И меня звали Аня.
     По городу ходили, нет, даже бегали наши солдаты. Кто готовился к долгим бегам, а кто бежал рассказать своему командиру о последних новостях. Я часто тихо сидела в самом дальнем углу своей комнаты в общежитии.Все мальчики и мужчины ушли воевать, в нём остались только женщины. Среди них одна я была такая молодая, остальные в основном были пожилыми и жаловались на какие-то боли. Поэтому вся тяжёлая работа по дому всегда доставалась мне. Я не возражала, так как только так я могла отвлечся от своей боли и страха за Петю. Я боялась, что он умрёт и не вернётся, или будет безвести пропавшим. Я даже представить себе не могла, что будет со мной, если мои опасения подтвердятся. Ведь он мой единственный родной и близкий человек на этом свете. Мои родители умерли несколько лет назад, а старшая сестра, хоть и жила со мной в одном городе, была крайне алчной, бессовестной и злой».
     «15.12.1941. Началась настоящая зима. Нашему народу - солдатам, детям, пожилым, женщинам, не хватало еды. Я старалась отдать свою долю ребёнку или солдату, ведь им она была намного нужнее, ведь даже раньше я кушала очень мало. На улице я познакомилась с одной девушкой по имени Таня. Ей 22 года и она беременна. Буквально через три месяца у неё должен родиться малыш. А познакомились мы тогда, когда я увидела её с уже огромным животом, с сумками, сидящую и плачущую на маленькой деревянной скамеечке. Теперь она живёт у нас. Я начала считать её своей родной сестрой. С пожилыми соседками по общежитию у меня отношения стремительно растут вверх и вверх- не знаю почему, но они наверно решили, что им в этом мире отводится гораздо меньший срок, чем они думали... А ещё наверно потому. Что по городу ползали слухи, что осада на наш город осуществится примерно через несколько месяцев. Мне очень хотелось верить, что это не так, но потом один очень важный военоначальник заявил, что слухи верны, и что из очень достоверного источника ему доложили, что осада будет где-то через четыре месяца. Мне страшно об этом думать, поэтому я предложила Тане, тёте Вале, тёте Маше и тёте Гале (пожилым женщинам, которые живут у нас в общежитии), просто не считать дни и делать всё возможное, что бы эти четыре месяца прошли незря. Они со мной согласились».
     «20.03.1942. Представляете, у Тани родилась девочка!!! Она её назвала Любовью. Когда я спросила её, почему она назвала её именно так, она ответила, что Любочка сейчас единственная любовь для неё. Я согласилась с ней, ведь она была очень сильно права. Девочка очень крепенькая, но не толстенькая. Я всё время ношу её на руках. Ведь пройдут недели, пока её мать оправится и оклимается после родов. Если честно, то роды для неё выдались очень и очень тяжёлими. И она ещё неделю будет лежать в больнице. После Таниных родов мы с ней сблизились ещё больше, ведь теперь у Тани была Люба, и я её полюбила. Таня ничего не имеет против этого. Наоборот она даже з а!
     К нашей маленькой компании в общежитии прибавилась ещё одна женщина- моя сестра. Она старается держаться только у себя в комнате и не показываться никому на глаза, что очень идёт мне на руку, но всё же её нахождение в нашем общежитии меня не очень радует. Но я всё равно её люблю, ведь она моя сестра. И я буду любить её всегда и какой она бы ни была! Пусть она даже не отвечает мне взаимностью... Она же моя сестра, родная кровиночка и мы должны быть вместе, что бы то ни было!!!»
     «30.03.1942. Таня уже вылечилась, правда она пока что очень быстро устаёт и старается побольше лежать в кровати и отдыхать. Все буквально полюбили Любу и теперь о ней  очень заботятся. Пока все спят, я стараюсь шить для Любы одежду и вязать ей носочки. Так я могу отвлечся от дурных мыслях насчёт того, что возможно даже очень скоро я умру. Но если Петя уже умер, то я скоро с ним встречусь, разве не так? С Таней мы теперь словно родные сёстры, и она чуть ли не каждый день благодарит меня за то, что я приютила у себя в общежитии.
     Вернёмся к обстоятельствам на войне... Сдесь новости всё более и боле устрашающие. Некоторые города уже рухнули, хотя за них сражались долго и упорно. Но никто точно не знает, когда гитлеровцы прибудут в Мурманск, ведь никаких очень точных источников нет. Все говорили, что надо быть на чеку каждую секунду и в случае чего бежать, немцы хитрые... Мне очень хотелось верить, что я с Таней и её дочкой сбежим, но ведь всё зависит только от случая. Надо молиться и верить! В нашем городе очень много солдат, конечно же, наших. Они защищают нас от фашистов. Солдаты стоят буквально на каждом углу, а некоторые даже смотрят на горизонт... Мне очень больно думать, что я в этом свете проживу только 20 лет... Но, помоему, надо настраиваться более оптимистично.
     С едой становится всё хуже и хуже, но я ем только обед, а остальное отдаю Тане, ведь ей надо кормить грудью Любу.
     А ещё мне очень страшно за Петю. Пусть теперь  я обрела Любу и Таню, мне его очень и очень не хватает. Иногда с фронтавозвращаются маленькие группы солдат, но Петю я там не находила. Но утешала меня только та мысль, что он просто ещё не вернулся с фронта или ещё в пути ко мне»
     «15.04.1942. Осада на наш город ещё не осуществилась. Все были счастливы от этого, но я же знала, что немцы будут действовать спонтанно, никому об этом ничего не докладывая. Никто не мог спорить, что они действуют очень осторожно. Недавно оборвалась телефонная линия, которая была единственной связью с внешним миром, так как ничего другого не успели подключить, потому что началась война.
     Но вернёмся к хорошему! Люба растёт прямо на глазах, а её мать уже полностью выздоровела. Таня вовсю играется со своей крошкой и помогает мне по хозяйству. Когда она смотрит на Любу, её глаза полны любви, заботы и счастья, но в тоже время и звериного страха за дочь. Наигравшись с ней, она часто уходит в ванную, не в силах сдержать слёз. Иногда я её утешаю, говоря, что надо жить сегодняшним днём, а не гадать, что будет потом. Она всегда соглашается, а после этого пытается пообещать мне, что больше такого не будет, но я то понимаю, что она просто не может удержать слёзы из-за животного сраха за всё, порой даже за меня.
     Никто не знал, когда же нам суждено выстоять под вражескими пулями и минами, ведь срок, когда наш город должны были атаковать, уже прошёл. Когда они придут? Спрявятся ли наши солдаты с ними? Что будет потом? Кто умрёт, а кто выживет? Увижу ли я смерть своих близких, если они будут умирать? Как я с этим справлюсь? Такие вопросы мучают меня каждый день, но никому я об этом не говорила. Ведь это мои личные страхи, слишком личные. Иногда, ночью, мне становилось очень страшно, сама не знаю почему. Часто такое ощущение, что через секунду в наш город ворвутся враги и никого не пощадят. Именно поэтому я часто не спала ночами, а просто давала своим мыслям течь в то русло, в которое им удобно. Что-то мне подсказывало, что очень, и очень скоро произойдёт то, что покажется ничтожным по сравнению с теми переживаниями, которые я испытываю сейчас...»
     «16.05.1942. То, что показалось ничтожным по сравнению с теми переживаниями, которые я испытывала до этого случая, случилось: 13 мая этого года нас всех заставили выйти из своих общежитий на главную площадь города и разбиться по группам, что бы одна группа состояла из жителей той квартиры в общежитии, в которой они живут, то есть наша группа состояла из меня, Любы, Тани, тёти Вали, тёти Маши, тёти Гали и ...моей сестры. Для чего это было сделано, никто не понял. Тогда Люба была на руках у меня, так как мама тихонечко стояла в сторонке. Посмотрела на небо я только тогда, когда услышала у себя над головой странное жужжание мотора. На небе я увидела небольшой самолётик с вашистким знаком. Это они, как всегда они очень удобно выбрали время для начала войны в этом городе, в Мурманске... Все по моему примеру тоже посмотрели на небо, но так ничего сделать не могли. Я поняла, что они сейчас будут делать-спускать бомбы с неба. Я знала, что надо бежать, но даже кончиками пальцев не могла пошевелить. Сверху послышался щелчок- они начали сбрасывать мины. Тогда самолёт находился прямо над нашей группой из шести человек. Я бысто сообразила, что надо бежать, что бомба уже летит. Я начала орать «Бегите!!!» и со всех ног с Любой на руках помчалась по направлению к другим группам людей. А Таня и бабушки и моя сестра убежать не успели... Их подорвало так, что они взлетели метра на три над землёй и только потом рухнули на землю. Их изуродованные тела лежали на уже чёрной земле, никто не осмелвался к ним подойти. И тогда я с Любой, громко плачущей у меня на руках, стремглав помчалась обратно к Тане и сесре. Вначале я подбежала к Тане, так как она лежала ближе всех ко мне. Она ещё была жива, и последняя фраза , слетевшая с её губ была «Береги её, сестра моя. Я люблю вас обеих!» Тогда она умерла. Нет...Нет...Нет.. Теперь я стремглав бросилась к сестре, которая бесчувственно лежала на земле. Моя любимая сестра... Но на удивление она тоже была жива. Но говорить она не могла, поэтому бросила на меня такой взгляд, который словно говорил мне: «Родная моя, береги себя. Помни, что я тебя всегда любила. А злой я была потому, что знала, что ты очень хороший человек и я не достойна такой сестры, как ты! Я всегда желала тебе только добра... Прости меня...». От прочтённого я начала ещё громче рыдать и кричать: «Не умирай, пожалуйста, нет, нет, нет!!!!!». Но и она тоже умерла. У меня осталась только Люба, ни сестры, которая бузумно меня любила всю свою жизнь, ни родной Тани, чья дочка теперь плакала у меня на руках, теперь нет... Конечно, я буду заботиться о ней, ведь теперь она моя самая родная девочка в этом мире. Океан боли простёрся передо мной. Не знаешь, куда плыть, знаешь только одно - куда не подашься, попадёшь в плен чудовищной боли... Просто умру от непостижимой боли.
     Вот так я сразу лешилась двух родных мне людей. Сохранить их тела у меня не получилось, ведь как только я убежала, на главную площадь Мурманска обрушилось ещё несколько бомб. Бежала я далеко и долго, пока не добежала до того места, где можно было бы присесть и успокоить бушевавшуюся у меня на руках Любу. Но я продолжала плакать, ведь я совсем не знала, куда мне деться, где спрятаться. После этого ужаса я никак не могла оправиться, но беспокойно спавшая у меня на руках Люба подтверждала мою догадку о том, что эта катастрофа не ужасный сон, а страшная реальность.
     Не смотря ни на боль, которая даже ночами не спала, не смотря на то, что в нашем городе началась ожесточённая борьба, не смотря на то, что и у меня в душе тоже была война не на жизнь, а на смерть, я решила идти прятаться, в какое-нибудь бомбубежище. Их было не много, но они были достаточно большими, что бы поместить туда одну худенькую девушку с маленьким ребёнком на руках. Поэтому я направилась к военноначальнику, который этим какраз и занимался.»
     «15.07.1942. Да, я была права насчёт того, что надо идти в бомбубежище. Этот военноначальник помог мне с отправлением в это место и отправил меня на огтомной военной машине в Челябинск. Ехали мы очень долго, поэтому я срочно до поездки накупила столько молока для Любы, насколько это было возможно, хотя бы в дорогу, а в Челябинске и разберёмся с дальнейшим питанием девочки.
     Когда мы прибыли в Челябинск, меня с девочкой Любой сразу же упрятали в помещение под землёй, иными словами в бомбубежище. Там было очень жарко и очень очень людно, но я нашла место, где хоть немного похолоднее. Спали мы на маленьких ковриках, питаться было нечем, но Люба кушала хорошо, так как я ашла несколько женщин, которые потеряли детей, но у них было грудное молоко, и они были бы не против кого-то кормить. Одну звали Мария, и она тоже была из Мурманска, но её маленький мальчик умер после родов, так как был очень и очень слаб. Здесь она уже где-то месяц, и всё ещё не может справиться со своим горем. Мы стали лучшими подругами, она стала помогать мне с Любашей, и переместилась со своим ковриком пближе ко мне. Я не возражала, ведь мне надо было иметь кого-то, с кем можно поговорить. Когда я ей рассказала о своей страшной истории, и мы пару часов подряд плакали, обнявшись. Я плакала, потому что горе нахлынуло на меня с такой силой, что я была не в состоянии сдерживаться, а Маша плакала из-за сочувствия ко мне. Теперь я по настоящему поняла, каково это, когда теряешь сразу нескольких очень близких тебе людей одновременно... Вторая девушка, Вика, присоеденилась к нашей маленькой компании, когда я с Машей плакала. Тогда она просто начала меня и Машу утешать. С ней было очень спокойно и тихо, поэтому мы попросили её помочь нам с Любой и переселиться к нам. Она так и сделала, поэтому тапарь нам всем было очень легко и спокойно рядом с ней. Оказывается, её ребёнка спасла другая женщина, которая убежала из села, в котором они жили, с Викой. Потом она сбежала вместе с её девочкой, и Вика осталась одна. У Викиной истории тоже несчастливый конец, но она справилсь с этим, думая, что её девочке удастся спастись именно с той женщиной. Мы всё время сидели вместе, совно семья, всегда помогая друг-другу и стараясь словом не напоминать другому о том, о чём она нехотела вспоминать. Мы радовались, что обрели друг-друга и даже не представляли, как жили друг без друга, только я каждый день вспоминала о том, что сейчас рядом со мной сидела бы ещё и Таня, и моя сестра...
     С каждым днём мне становилось всё лучше и лучше, Люба росла на глазах. Нам было хорошо, ведь мы любим друг- друга и не переживём, если кто-то из нас погибнет на этой чудовищной войне...»
     «30.09.1942. Началась осень, но у нас дома, в бомбубежище, это не тек чувствовалось. Выходить на улцу на почти не разрешали, так как повсюду город бомбили. Стало очень душно, потому что в бомбубежище прибывало всё больше и больше народу- недавно рядом с нами поселился мальчик, который пришёл в бомбубежище весь в крови. Его звали Сашей. Сашину маму подорвало, как этой весной подорвало Таню с моей сестрой, и он, так же как и я, спасся бегством, но по дороге сюда в него попала вражеская пуля. Он тоже решил присоедениться к нашей компании, и Маша приютила его, ведь её мальчик умер, и она решила, что будет заботится о нём так, как заботилась бы о своём собственном сыне. Он очень обрадовлся и начал называть Машу мамой, а меня с Викой тётей. Маша очень полюбили Сашу, а он её, и поэтому я была очень счастлива, что Маша, наконец, повеселела. Саша обожал играть с Любой, и они тоже, кажется, подружились. Всё хорошо, если бы не то, что вокруг слышался огромный грохот и снова наступали холода»
     «22.03.1943. Наверно, это ужасно и я скоро, и очень скоро умру, потому что я не могу слышать рассказы новоприбывших в бомбубежище людей о том, сколько и как люди умирают на войне. Кажется, СССР не хотело сдаваться немцам. Они сражались очень хорошо. «СССР победит!», всё время думала я. Я ведь всегда знала, что добро побеждает зло!!!
     Любе исполнился год. Мы это икак не моли отпраздновать, ведь, во первых, она ещё не понимает, что у неё День рождения, а во вторых, праздновать при военных обстоятельствах, не хотелось. Поэтому все поздравляли меня, как её маму... Мне было тяжело слушать поздравления, ведь я видела смерть её настоящей матери. Впрочем, эти шесть месяцев прошли весьма и весьма благополучно».
     «03.01.1944. Да, я знаю, я долго не писала, так как у меня не было времени. Во первых потому, что наше бомбубежище чуть не затопило. Мне с Сашей, Машей, Любой и Викой удалось спастись, но мы потеряли много вещей, в том числе и мой дневник, но спустя много месяцев я нашла себе ещё один, в котором я сейчас и пишу. Мы перебрались в новое бомбоубежище, до которого тоже немало километров пришлось наверстать на огромной тяжелой машине вместе с другими жильцами из челябинского бомбубежища.
     Вокруг шли ожесточённые войны. По дороге в новое бомбубежище я видела много тел умерших людей. Мне было очень больно за них, и во мне всё больше и больше разгоралась война не физическая, которая сейчас идёт по всей территории СССР, а моральная, моя внутренняя война, будто один голос зовёт меня идти посмотреть, как они, а если они живы, то забрать с собой, а второй голос как-бы предостерегал, что так делать не надо.
     Я была уверена, что война скоро закончится, и победят наши!»
     «06.08.1944. Любе 5 месяцев назад исполнилось два годика и она немного разговаривает. Я оберегаю её от всего опасного.
     Окончание войны уже не за горами, но моя душа потерпела ещё одно душевное поражение- на днях я очень плохо себя почувствовала, не знаю почему. Я оставила Любу с Машей и пошла к единственному доктору в нашем бомбубежище. Он сделал маленькое исследование и сказал, что больше я никогда не смогу иметь детей, хотя добавил, что моё самочувствие точно не говорит о том, что моя единственная проблема в том, что у меня никогда не будет детей. Возможно, у меня есть ещё одна болезнь, о которой он пока не знает. Я этому несильно огорчилась, ведь у меня есть Люба, и я считаю её своей дочкой. Правда, не знаю, что я скажу Пете, когда он вернётся. Но я это решу, когда он придёт с фронта».
     «01.02.1945.В конце концов, я с Машей, Любой, Викой и Сашей очутилась в Москве. Но когда я узнала, что многие военные после окончания войны прибудут именно сюда, я немного успакоилась.
     Сражения всё шли и шли, и мне было больно видеть страдания всех моих родных и близких, которые остались со мной. Пусть эти наши военные были нам не родными, а чужими, я считала, что мой долг помочь им. Мне всё время не давал покоя один и тот же сон, что Петя вернулся, и мы живём в мурманске. Я очень хотела верить этому сну, но в тоже время боялась, что буду уверенна в том, что он венулся, а на самом деле он погиб и считается безвети пропавшим. Тогда удар по моей и так уже хрупкой душе будет невыносимым и я, наверно, умру. А кто будет заботиться о Любочке? О последствиях мне даже думать было страшно... Но я жила и знала, что скоро на нашу планету опустится мир и покой».
     «09.05.1945. Война закончилась!!! Да! Я знала это уже давно! И, конечно же выиграли мы. Только вчера меду СССР и Германией был подписан договор о не нападении немецких войск на нашу территорию. Моей радости не было придела! Завтра будет военный парад и там будут многие выжившие на войне, и я как чувствовала, что Петя прибудит именно в Москву. Вика и Маша тоже ждали своих мужей, но никто из них не знал, как рассказать им ужасную новость об их детях. Поэтому они не были такими весёлыми как я».
     «11.05.1945. Да, Петя вернулся, как я и предпологала! Он встретил Любу очень тпло, не зная, откуда она, но зная, что я её очень люблю уже по тому взгляду, которым я на неё смотрю, а о подробностях я расскажу ему позже. Сейчас мы поедем в Мурманск, с Машей, Викой и их мужьями, которые тоже вернулись с фронта, и с Сашей. Они сразу же решили поехать с нами, ведь им больше некуда податься. Оказывается, Петя, Гриша (муж Вики), и Паша (муж Маши), сражались бок-о-бок до последней минуты. Наверное, поэтому мы сразу приняли каждого за своего! Я была счастлива! Ведь теперь я обрела своё место в жизни- забота о Любе, любящий муж и сёстры рядышком, и, наконец, спокойная жизнь!!!»
     Такова история нашей Ани. Не смотря ни на то горе, которое она испытала, не смотря ни на те лишения, которые она выдержала, она нашла в себе силы жить дальше. Я считаю, что она молодец, ведь даже я сама не всегда могу радоваться чему-то в то время, когда с моими близкими что-то не так. Я даже не могу представить, какого это, когда надо найти в себе силы жить дальше, когда на твоих глазах умерли любимые тебе люди. Но писав эту историю, я отчасти поняла это. Думаю, теперь и Вы будите беречь своих близких с удвоенной силой, не так ли? Есть много историй о женской доли на войне, которые заканчиваются не так хорошо, н о думаю, для начала вам надо было прочитать эту. Война закончилась девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. Для нас это теперь большой праздник!!!