Ох уж эти ямы! Они преследуют меня всю жизнь. Сколько я себя помню, вокруг постоянно что-то рыли. Даже здесь, в Германии, где я работаю уже более 15 лет в Институте Макса Планка, создаётся впечатление, что все эти годы вокруг Института постоянно либо что-то строят, либо ремонтируют. Не успеют вырыть одну яму, смотришь – уже роют в другом месте.
Но если педантичные немцы всё-таки по окончании земляных работ как-то восстанавливают первоначальный облик участка , у нас в России всё не так. Однажды вырытая яма может простоять несколько лет, пока сама не исчезнет естественным путём, либо произойдёт нечто экстраординарное, что подвигнет местные власти эту яму всё же закопать.
Вот такой экстраординарный случай произошёл много-много лет назад у нас в Новосибирске, конкретно, во дворе нашего дома, в который мы переехали, наконец-то получив отдельную трёхкомнатную квартиру. Этот район Новосибирска в простонародье назывался Нахаловка. Целый город в городе, состоящий, большей частью, из ветких деревянных домов, он тянулся на несколько километров вдоль правого берега Оби. Наш пятиэтажный дом, куда мы переселились, был первым из многоэтажек, построенных в этом месте. Рядом достраивался ещё один дом, и эти наши две громадины ещё долго стояли, как великаны, посреди деревянных построек.
Но возводить новые дома здесь собирались и дальше, а посему вокруг наших дворов постоянно что-то рыли, по-видимому, прокладывали трубы или что-то ещё. Заделывали ямы не очень тщательно, из-за чего весной, когда растаял снег, территория вокруг наших домов стала напоминать лунный пейзаж. Земля за зимние месяцы во многих местах осела, и то здесь, то там образовались ямы, которые даже соединялись друг с другом чем-то наподобие тоннелей. Поскольку наши дворы ещё не были должным образом благоустроены и ребятишкам играть было негде, дети постоянно толпились возле ям, иногда в них лазили, а взрослые почему-то не обращали на это никакого внимания.
И вот как-то тёплым весенним вечером мы сидели на скамейке во дворе нашего дома и скучали. Мы - это небольшая компания подростков младшего возраста, 11-12 лет. От нечего делать мы наблюдали за компанией ребят помладше, которые, расчертив мелом на асфальте «классики», прыгали на одной ноге, толкая вперёд кусочек керамической плитки. Не знаю, от скуки или ещё от чего, мне в голову пришла дурацкая идея: «Давайте, скажем этой малышне, что в одну из ям залез мальчишка и не может вылезти.»
Мои товарищи с восторгом подхватили эту идею и тут же подбежали к играющим малышам. Тамарка с первого этажа, округлив и без того большие глаза, с выражением неподдельного ужаса на лице трагическим голосом сообщила им эту страшную новость (даже не ожидала от неё таких артистических способностей). А Славка, наш сосед по лестничной площадке, заявил, что когда он кричал в яму: «Ко-оль-ка!» (назвал он первое, пришедшее ему в голову имя), то слышал, как оттуда раздавалось протяжное: «У-у-у». Дети, забыв про «классики», сначала встали, как вкопанные, раскрыв рот, а потом со всех ног помчались к той яме, на которую указал Славка, и облепив её со всех сторон, стали кричать: «Ко-оль-ка!». А хитрый Славка засел в другой яме, которая как раз соединялась с первой тоннелем, и подвывал оттуда: «У-у-у».
Всё произошло так быстро, что я даже не успела осознать всего случившегося. Когда я к ним подоспела, то увидела, что к яме подошли две женщины. На их вопрос: «Что случилось?», малыши начали наперебой рассказывать историю о мальчике, который куда-то там залез, наверное, в тоннель, и не может вылезти. Женщины вскрикнули и всплеснули руками. Это привлекло внимание других взрослых, которые всё подходили и подходили. Они окружили Славку как очевидца этих событий, а он стоял в центре толпы и самозабвенно врал, что лично видел, как какой-то мальчик полез в эту яму, а назад не вылез.
При виде толпы меня охватило первое чувство беспокойства. Дело приобретало серъёзный оборот, и неплохо было бы остановиться. Но толпу остановить уже было невозможно, она росла, как снежный ком. Похоже, такое же чувство охватило и Тамарку. Бледная, как смерть, она подошла ко мне, и напрочь забыв, что это она так артистично сыграла роль дурной вестницы, прошипела: «Людка, твоя идея».
А события продолжали развиваться. Казалось, что здесь уже собрались не только все жильцы наших двух домов, но и всей окрестной Нахаловки. Какой-то мужчина притащил длинный шест, и им попытались пошевелить и тоннеле. Снова кричали: «Ко-оль-ка!», но никто уже оттуда не отвечал. И Славку, и Тамарку словно ветром сдуло.
- Может, он там уже задохнулся? – робко предположила какая-то женщина. И тогда кто-то догадался вызвать милицию.
Уже начало потихоньку смеркаться, когда подкатила милицейская машина. Из неё вышли два милиционера. Один из них вёл на поводке служебную собаку. Нужно ли говорить, что у меня сердце замерло, а душа ушла в пятки?
-Всё, - решила я, - сейчас обман раскроется и будут искать главного зачинщика, т.е. меня. И, конечно же, меня вычислят и обязательно посадят в тюрьму.
Растеряв остатки мужества, я пулей взлетела на пятый этаж, на котором находилась наша квартира.
-Что там происходит? – спросила мама.
-Да, так. Толком не знаю, - ответила я, - вроде, кто-то залез в яму.
Движимая любопытством, я всё же, натянув до ушей пальто, вышла на балкон и пыталась с высоты пятого этажа рассмотреть, что же всё-таки происходит внизу. Но
уже стемнело и, практически, ничего не было видно. К тому же, мама позвала нас ужинать, а потом и спать. Так что этим вечером я так и не узнала, чем всё закончилось.
На другое утро, едва проснувшись, первое, что я сделала, это кинулась к окну, в страхе ожидая, что снова увижу толпу. Но каково было моё удивление, когда вместо толпы я увидела самосвал, который сгружал землю, а двое рабочих лопатами закапывали ямы.
Через несколько дней я всё честно рассказала маме. Мудрая мама, видя, сколько страху я натерпелась, не стала меня ругать. Более того, она даже сказала, что сейчас эта злая шутка принесла пользу. Неизвестно, сколько бы ещё простояли эти ямы, и туда, действительно, кто-нибудь мог залезть. Но она попросила меня впредь этого не делать.
Так или иначе, но эту поучительную историю я запомнила на всю жизнь.