Не с собой ли самим, ныряющим в пустоту.
(Вера Полозкова)
Безумец август застрял в прихожей, и пофиг, что ты имел в виду. Мы с тобой отчаянно непохожи — от этого странно горчит во рту. Ты в вечном поиске зажигалки, а я вдохновенье везде ищу. Тебе ни капли меня не жалко, но я, конечно же, не ропщу.
Смотрю щенком, а пытаюсь — волком, но тут на все уже наплевать. Я уезжаю теперь надолго, а ты не можешь чуть-чуть приврать. Сжимаешь руки мои, как пасту, остатки чувств выжимая. Мне безумно страшно: любовь опасна — держись-ка, мальчик мой, в стороне. И чем я думала где-то 30 смс назад?! Я сошла с ума! Захотелось — тоже мне! — срочно принца! Нет бы по тихому где-то слиться, но я ж в романтику задарма!
«Как мы будем…» Прошу, не надо! Я тебе еще не Эйнштейн! Ты — заслуженная награда за полгода боли. Теперь ферштейн? И не смотри на меня, как коршун. Слава Богу, сейчас еще не весна. Мы с тобой отчаянно не похожи, посему накалены уже докрасна. От этого страсть перегнула палку, датчики зашкалили — будет взрыв. Тебе ни капли меня не жалко. И знаешь, матом тебя покрыв, да, я поплачу, конечно, что тут скрывать? Ну, в общем-то не впервой. Просто нырнула случайно в омут и ощутила себя живой. Просто поверила вновь, как дура, в то, что ты куришь сейчас по мне. Эх, неизменна моя натура! Видно, мне вечно в огне.
Я не таких еще забывала. Были и жестче концлагеря. Только вот от кого ж бежала? Может быть, все-таки от себя?
Наверное, так, и, что очень странно, у меня получилось, но вот беда: я была несобранным океаном, а теперь обычная лебеда. И теперь, похоже, намного хуже, чем до нашей встречи. С тобой хоть рай! Знаешь что, мой мальчик чудесный? Слушай, приходи немедленно и спасай!
