жизнь прошла, как ее ни крути,
оборвался шнурок пуповины,
и простуда клокочет в груди.
Это время, когда для подсчета -
как цыплят - и грехов, и заслуг,
за спиною невидимый кто-то
окликает по имени вслух.
Обернешься и видишь: пустынный
дворик, лет перечеркнутый строй,
да ночной маячок магазина
вифлеемскою светит звездой.
И, прикуривая сигарету,
замечаешь: за ветви сосны
зацепился и треплется ветром
полинявший обломок луны.