Не скажу, что мне всю жизнь везло. Случалось по-разному. Как и должно быть в случае со среднестатистическим индивидуумом. То есть удача чередовалась с жутчайшим невезением.
Досадное свойство удачи в том, что она всегда кратковременна, а невезение очень часто носит затяжной характер.
И, все-таки, жаловаться мне грех.
Потому что совсем недавно мне повезло так, как, наверно, не везло никогда и никому: мне удалось сделать величайшее научное открытие. Оно столь грандиозно, что с трудом укладывается в моем сознании, и в сравнении с ним все выдающиеся открытия, сделанные до сегодняшнего дня, не стоят и плевка.
Если я скажу, что это открытие в самом скором времени до основания потрясет весь подлунный мир - я лишь признаю очевидное.
А теперь переходим к сути: я открыл способ превращения одних химических элементов в другие. Первая мысль, которая возникнет у читающего эти строки, это мысль о превращении какого-либо сравнительно недорогого металла в металл дорогой, то есть в металл драгоценный. Например, - железа в золото.
Для непосвященного все это может сильно попахивать самым обыкновенным мошенничеством. И даже более того - алхимией.
Но я не алхимик. Я – научный работник, получивший классическое образование в московском университете имени Михаила Васильевича Ломоносова.
Я заведую проблемной лабораторией в учебном институте. У меня диплом доктора химических наук и звание профессора.
Я так же далек от алхимии, как сантехник Афоня от эстетики Гийома Аполлинера.
Мое открытие – это революция в науке. Но не только в науке. Это революция в умах людей, это революция во всем, что касается всех видов человеческой деятельности.
Это революция революций, это наиболее значимая революция из всех революций, что знала История. Пока она бескровна и милосердна. Но кто знает, сколько слез и крови может пролиться лишь потому, что на земле появится какого-то металла чуть больше, чем было прежде.
В чем же сущность и неординарность открытия, спросите вы?
Слушайте внимательно. Повторяю, дело в том, что я могу обыкновенное железо превращать в золото. И даже более того. Я могу вообще обойтись без железа. Я могу из ничего создать золото. Но об этом не сейчас, об этом позже.
Мое вступительное слово было бы неполным, если бы не обратил внимание читателя на одну немаловажную деталь. Вероятно, я со своим выдающимся открытием мог бы претендовать на Нобелевскую премию. И нет никаких сомнений, что рано или поздно она была бы мне вручена.
Но вручили бы ее не только мне, но и всему дружному коллективу лаборатории, которую я имею честь возглавлять. И это было бы хотя и неприятно, но закономерно и справедливо.
И тут я не могу не коснутся одного чрезвычайно щекотливого вопроса. Я убежден, что все мои многочисленные начальники и еще более многочисленные начальники моих начальников будут делать все, чтобы отобрать приоритет первооткрывателя у какого-то маломощного и никому неизвестного завлаба. То есть у меня. И есть все основания предполагать, что им это удастся.
Есть еще одно существенное обстоятельство, которое меня подталкивает хранить до поры до времени свое открытие в секрете. Это обстоятельство сугубо нравственного характера.
Хорошо известно, какие душевные муки испытывали создатели «Малыша» и «Толстяка» - бомб, в самом конце Второй мировой войны сброшенных на головы мирных японцев.
Мое открытие может принести неисчислимые беды человечеству, уверен, они были бы сопоставимы с применением атомного и водородного оружия. Выбросив на рынок невероятное количество золота или платины, я бы нарушил мировой экономический порядок.
И трудно сказать, к каким последствиям это могло привести. Возможно, это коснулось бы и автора великого открытия. Ведь золото перевернуло бы все на свете. И так-то вокруг нас творится черт знает что, а если бы еще из золота стали делать плевательницы и кирпичи, то... словом, я решил, что буду до поры до времени хранить свое выдающееся открытие в тайне.
(Фрагмент романа «Олимпиец»)