Д Е Л А С Е М Е Й Н Ы Е .
Из командировки Дудкин вернулся на три дня ранее запланированного. Сдал в бухгалтерию отчёт об израсходованных командировочных, и на крыльях любви полетел домой, к своей 4 – й месяц уж как горячо обожаемой супруге Люсеньке.
Но горячо любимой дома не оказалось, зато на кухне на бельевой верёвке сушились абсолютно незнакомые Дудкину мужские трусы в полосочку.
«Купила, чтобы сделать мне подарок к возвращению, и теперь отстирывает от фабричного запаха…- догадался Дудкин. – О, любимая!..»
В эту секунду в прихожей щёлкнул открываемый замок. Просияв лицом, Дудкин кинулся туда с заранее распростёртыми для объятий руками - и обнаружил вместо хрупкой Люсиной фигуры в прихожей некоего крупногабаритного крепыша с мрачноватым взглядом из – под низкого дото - образного лба. Судя по тому, что он держал в руке родной к дверям дудкинской квартиры ключ, это был один из самых близких друзей хозяев дома. Тем не менее Дудкин чем угодно мог поклясться, что видит этого человека впервые в жизни, и в сильном смущении испуганно попятился. Зато крепыш явно обрадовался этой нечаянной встрече.
- А, так ты тоже здесь?!. – воскликнул он, в два шага догоняя отступающего Дудкина. – Это хорошо, сейчас побазарим по – пацаньи…
- Извините, а вы кто? - застенчиво пунцовея, полюбопытствовал Дудкин.
- Гена! – охотно открыл своё имя дото – образный. – А ты - Парусинов, новый люськин хахаль!..
- Я – Парусинов?..- удивился Дудкин.
- Да, ты – Парусинов! – радостно подтвердил Гена, хрюкнул от предстоящего удовольствия и от души вмазал Дудкину своим многопудовым кулачищем.
В последний раз Дудкина били ещё в детсадике, и он немножко забыл свои тогдашние ощущения. Сейчас же впечатление у него было такое, словно в него на полной скорости врезался несущийся по рельсам тяжелогруженый состав.
Очнулся Дудкин не сразу. Он лежал на полу в прихожей, а Гена стоял над ним и аппетитно пожирал кусок хлеба с маслом. Заметив, что Дудкин открыл глаза, беззлобно подмигнул ему:
- Здорово я тебе, а?..
-Ага!.. – согласился Дудкин. Тут же попросил: - Только не бейте меня больше!
- Это уж как получится… - уклонился от обязательств Гена. После чего минут 15 говорил только он, а Дудкин внимательно слушал, постепенно наливаясь тревожной удивлённостью. Ибо ему сообщили, что Гена:
а) на вечные времена - лучший Люсин друг, и никаких конкурентов не потерпит;
б) а если он, Парусинов, этого сейчас должным образом не воспримет, но Гена сделает ему очень больно!.. Самое лучшее для него, Парусинова, будет уехать куда – нибудь годков этак на десять…
Поскольку свой монолог Гена сопровождал чавканьем поедающего бутерброд монстра, то не все его слова и доводы Дудкин разобрал, но и услышанного хватило для сильнейшего беспокойства.
- Простите, но я - не Парусинов - хахаль…- терпеливо дождавшись паузы в гениной вдохновенной речи, тихо сообщил он. - Я - Дудкин, Люсин муж…
- Как муж?.. Какой к чёрту муж?!. – не поверил Гена. – Муж в командировке…
- Был в командировке, а теперь вернулся…- вздохнул Дудкин. А поскольку Гена всё равно ему не поверил, то пришлось Дудкину извлечь из кармана брюк и предъявить ему свой паспорт. Усомниться в документе с фотографией и гербовой печатью Гена не мог. Расстроился:
- Предупреждать надо, что не Парусинов!..
- Простите, но всё было так неожиданно… - извиняющее развёл руками всё ещё лежавший на полу Дудкин.
Спохватившись, Гена помог ему встать с пола, заботливо стряхнул со спины пылинки, пояснил:
- А всё кореш мой… Я в селе пару деньков был, батяне помогал кабанчика разделывать, возвращаюсь – а кореш мне и базарит: твоя Люська – де со спортсменом каким – то, Парусиновым, снюхалась… Ну, я и того… примчался!..
Дудкин осторожно потрогал густо наливающийся под глазом синяк, скривился от боли, вежливо поинтересовался:
- Простите, а сами–то вы кто Люсе будете?..
- Я?.. – удивлённо переспросил Гена. Почесал затылок, неуверенно буркнул:- Друг. – А почему же вы считаете, что Люсе нельзя дружить с кем - либо ещё, кроме вас? – продолжал пытать вопросами Дудкин. – И, кстати, откуда у вас ключ от нашей квартиры?
Явно не готовый морально общаться с законным Люсиным супругом Гена растерялся. Под бугристой броней лба с кряхтением заворочались неуклюжие мысли. Всей сообразительности у Гены хватило бы лишь на то, чтобы повторно столкнуть Дудкина с тяжелогруженым составом и спешно покинуть квартиру по – английски, не попрощавшись. Но этот болезненный для Дудкина исход беседы предотвратил звук открываемого замка.
- Они! – позабыв про всё на свете, горячо дыхнул в ухо Дудкину Гена, и быстро спрятался в ванную. Дверь распахнулась, пропуская Люсю, и не одну, а в обнимку с каким – то парнем с рыжей шевелюрой и нахальным взглядом. Переступив порог, Люся сразу же впилась в губы парня затяжным поцелуем, но тот уже заметил возникшего за её спиной Дудкина, нахмурился и легко высвободился из горячих Люсиных ручек. Только тут Люся заметила мужа, и на самую капельку засмущалась… Дудкин вопросительно улыбнулся.
- Ах, ты уже вернулся?..- наконец – то догадалась высказать какие – то чувства Люся. – Как я рада… А то мы тут с братом… Кстати, познакомься, это мой брат из Барнаула!..
- Федя! – готовно назвался рыжий, и протянул руку. Дудкин сменил оттенок улыбки с вопросительного на обрадованный и уже хотел заключить в объятия новообретённого родственника, но тут из ванной появился зловеще спокойный Гена.
- Он ей такой же брат, как я - дядя! – проинформировал Гена Дудкина, с ненавистью глядя на соперника. Дудкин ничего не понял – с чего это Гена стал именовать себя дядей Люси, если всего лишь пять минут назад отрекомендовался лишь как её друг?.. А Федя невозмутимо усмехнулся.
- Сейчас я тебя, гад, урою! – сообщил ему Гена.
- Ну–ну - ни капельки не испугался Федя. Тут Гена размахнулся, а Люся заверещала, после чего Федя ловко перехватил в воздухе Генину руку и вывернул её так, что Гена аж скорчился от боли.
- Пусти, руку сломаю! - прохрипел он.
- И сломаю – если захочу! – спокойно предупредил оказавшийся самбистом барнаулец, но руку отпустил.
Освободившись от плена, Гена помахал в воздухе ноющей от боли кистью, по его глазам было заметно, что он хотел бы атаковать Федю вторично, но - не решается… Бессильно всхлипнул:
- Ничего, я вам ещё устрою…
Глядя на его дёргающееся от нервного тика лицо, Люся хихикнула. Гена взъерепенился:
- Ага, ещё и смеетесь надо мной?!. Ладно… Сейчас я вам выдам свою шутку!..
Метнувшись на кухню, он сорвал висевшую здесь бельевую верёвку, пообещал зловеше:
- Сейчас же повешусь на лестничной площадке, прямо над вашей дверью!.. Буду качаться как люстра над вашими головами, ха – ха – ха!.. А потом ещё и в ночных кошмарах пригрежусь…
Посмеиваясь в предвкушении будущей и столь утончённой мести, он бросился к двери.
- Псих, трусы хотя бы с верёвки сними, они импортные! - крикнул вслед нему Федя. Гена на бегу сорвал с верёвки трусы и швырнул их в Федю, но попал не в него, а прямо в лицо Дудкина. Хлопнули двери. Сняв влажную тряпку со своего лица, Дудкин со сдержанным негодованием обратился к Люсе:
- Дорогая, что происходит?.. Я что – то никак не могу сориентироваться…
- Как вы мне все надоели! - рассердилась Люся, и спешно укрылась в ванной. С лестничной площадки крикнул что – то нецензурное в адрес присутствующих Гена. Дудкин встревожился:
- Вдруг и впрямь повесится?..
- На чём?!.–скептически скривился Федя.–Верёвка -гнильё,а он весом – с центнер!..
И, поколебавшись, он тоже ускользнул в ванную, плотно закрыв за собою двери. Дудкин сунулся было за ним, но дверь оказалась запёртой на замочек. Он робко постучал. Ему никто не ответил.
На лестничной площадке тяжко громыхнуло, а через несколько секунд появился Гена – всколоченный, с обмотанным вокруг шеи обрывком веревки. Сорвав с себя верёвку, Гена обличительно помахал ею в воздухе:
- Видал, как всё у нас на соплях делают?!. А ещё удивляемся, почему живём плохо…
- А они закрылись в ванной и не отвечают! – пожаловался Дудкин.
- Вот даже как?.. г-г-гады!.. - скрипнул зубами Гена. – Ну-ка, отодвинься…
Разбежавшись, он с размаху врезался плечом в дверь и вместе с нею рухнул в ванную. Дудкин поспешил вслед за ним, и увидел с порога, что Люся и Федя - оба уже голенькие! - стоят в ванной под душем и, кажется, занимаются чем – то предосудительным!.. Застигнутый врасплох обнажённым Федя немного растерялся и дал застать себя врасплох, что позволило взревевшему от ярости Гене ударить его по голове подхваченной с пола дверью. Моргнув рыжими ресницами, Федя молча рухнул в воду. Люся завизжала и юлой метнулась из ванной.
- Так будет со всяким!.. – наставительно произнёс обращающийся к мокнущему в воде Феде Гена, но закончить не успел – Люся сзади ударила его по макушке чугунной сковородкой. Сковородка раскололась на две части, а Гена укоризненно икнул и свалился головой в ванну, прямо на погрузившегося в воду соперника.
Дудкин быстренько вытащил из воды вначале одного, потом другого, уложило на пол у ванны. И тут его осенило…
- Так это что же - брат хотел тебя изнасиловать?!. – содрогнулся Дудкин от страшной догадки. - О-о-о!.. Люсенька, скажи, что это правда – и я убью его!..
Но не довелось Дудкину стать кровавым убийцей - явно не нуждающаяся в его сопережеваниях Люся ударила его по голове рукояткой всё той же расколовшейся сковородки. Кинув на жену влюблённый взгляд, Дудкин свалился на двух уже отдыхающих на полу мужчин.
Когда вторично за сегодняшний день он пришёл в себя, Люси уже не было, Федя курил у окна, сбрасывая пепел в горшочек с фикусом, а Гена стоял у трюмо и смачивал рассечённую макушку Люсиными французкими духами. Самого Дудкина ещё в бесчувственном состоянии бережно усадили в его единственное кресло.
- Всё, мужики, мир! – решительно объявил Федя. – Люська не стоит того, чтобы мы из – за неё собачились!..
- Как вы смеете в подобном тоне говорить о моей жене! - возмутился из кресла Дудкин. – И потом, объясните, что вы делали в ванной и голым в тот момент, когда Люся хотела там искупаться?!. Уж не изнасиловать ли вы её собирались?..
- Это Люську – то?.. - фыркнул Федя. – Да она сама кого угодно…
- А он её, по – моему, вообще ещё за девственницу держит!.. - заржал от трюмо Гена. – Он, может, сам с ней ещё ни разу и не спал…
- Неправда! – до слёз обиделся Дудкин. - Мы с Люсенькой делали э т о 15 раз!..
- У тебя что же, все ваши разы - сосчитаны?!. - потрясся Федя.
- Да… А что?.. - зарумянился Дудкин, который все разы не только считал, но и прекрасно помнил до самых мельчайших подробностей.
- Сила!.. – восхитился Федя. Растрогался: - У меня батяня тоже такой же был… из – за угла мешком жахнутый!.. Прикинь, после общения с матушкой все использованные презервативы собирал, мыл, сушил на верёвочке и норовил использовать по 5 – 10 раз… Экономист, одним словом!..
- Так ты, стало быть, на свет родился только из – за экономии твоих родаков на презервативах?!. – почему – то так развеселился Гена, что случайно локтем задел трюмо, и оно, опрокинувшись на пол, со звоном разбилось.
Глядя на осколки, Гена задумчиво рыгнул, потом оживился:
- А ведь не мешало бы обмыть знакомство!..
- И то!.. – поддержал Федя. – Только у меня в карманах - тишина…
Гена тоже временно находился в глубоком финансовом кризисе, и по всему выходило, что на роль спонсора может претендовать только Дудкин. И хоть он пытался увернуться от этой сомнительной чести, бормотал даже что – то там насчёт гнусной попытки изнасиловать купающуюся Люсеньку, но его уже никто не слушал. Новые друзья подхватили Дудкина за руки и, выдернув его из кресла, поволокли в ресторан.
…В шикарном питейном заведении с непривычки Дудкин быстро охмелел и, обняв Федю, увлечённо рассказывал ему о своей жене - какая же она у него умная, добрая, красивая и, главное, порядочная!.. Федя поддакивал тоном человека, тоже знающего ,Люсеньку как облупленную, а сидевший рядом Гена надрывался со смеху, слушая их обоих, но никому не противоречил, потому что - суетно это всё!..
…Где и с кем Дудкин провёл последующую ночь, позднее вспомнить он так и не смог. Домой вернулся только на рассвете, с раскалывающейся от похмелья головой. Его карманы были безнадёжно пусты, да и Люси дома не оказалось. При детальном осмотре выяснилось, что вместе с нею улетучились все её вещи, а также купленная Дудкиным в прошлом году на все его тогдашние сбережения японская стереосистема.
Не явилась Люся и завтра… и послезавтра… Тогда Дудкин решил, что её послали в срочную командировку. Не совсем ясно, правда, зачем Люсеньке в командировке громоздкая стереосистема, но с другой стороны - а почему бы нет?.. По вечерам в командировке скучно и нечем себя занять ( Дудкин знал это на собственном примере ), вот она с собою аппаратуру и прихватила!..
И теперь вечерами, устроившись в кресле и слушая передаваемую по радио классическую музыку, Дудкин преданно ждёт возвращения своей супруги.
Он ждёт Люсю.