В последний день ярмарки на рыночной площади началось какое-то оживление. В центре что-то строили. Фридрих оставил вместо себя слугу во временной лавке и пошёл посмотреть, что происходит. Оказалось, в центре площади не строили, а возводили. Из обрывков разговоров Фридрих понял, что сегодня должна будет состояться казнь.
- Кого казнят? – поинтересовался Фридрих у какого-то старика.
- А, девку одну, - ответил старик.
Немного понаблюдав за суетой на площади, Фридрих решил вернуться в лавку. К его удивлению, рядом с ним стоял тот самый старик, к которому молодой купец обратился с вопросом.
Старик был из тех, кто не имел постоянного ремесла – признанного городскими властями ремесла. Он зарабатывал на жизнь, выполняя ничтожные поручения, но главным образом – жалостью. Одним словом, старик был городским нищим. И он внимательно смотрел на Фридриха, хитро прищурившись.
- Ты не из местных, - сказал нищий.
Фридрих кивнул. Тут до него дошло, почему старик не уходит. Он узнал в купце заезжего, наверняка не знакомого с местными новостями накануне предстоящей казни. И теперь предчувствовал, что может выклянчить монетку-другую в обмен на сплетни. «Что ж, - подумал Фридрих, - может это и не плохо».
- А что случилось? – поинтересовался он, изображая на лице живое любопытство.
Прищур старика стал ещё хитрее. Он поманил Фридриха за собой. В тени одной из лавок с лотком на двери старик остановился и сел прямо на землю. По лежащей рядом старой рваной шляпе Фридрих понял, что здесь и находится «рабочее место» нищего. В лавке торговали чем-то съестным; это объясняло выбор места бродягой: и кусок перехватить можно, и потенциальных жертвователей всегда достаточно.
Фридрих, улучив момент, заглянул в лавку и купил старику какой-то пирожок. Это была, как он полагал, первая часть «оплаты» бродяге «за труды». Нищий благосклонно принял пирог и начал свою историю.
- Жила в одной деревеньке вдова, и были у неё дочь и падчерица, дочка умершего мужа. Вдова больше всего любила свою дочь, а падчерицу ненавидела и поедом ела, ибо в деревне говорили, будто она красивее сводной сестры, да к тому же и работящая была. Вот однажды некий рыцарь дал вдове пряжу, чтобы та спряла её для него. Вдова же заставила падчерицу с утра до ночи прясть, чтобы успеть закончить в срок. И бедная девушка вынуждена была сидеть у колодца и прясть, да так, что от работы у неё выступала кровь. В один день кровь пошла так сильно, что залила веретено! Девушка нагнулась, чтобы его обмыть, но её израненные пальцы дрожали, и веретено выскользнуло из рук!
Рассказ лился плавно, и Фридрих отметил, что старик знает своё дело – он слушал уже не один, рядом остановилось ещё несколько человек, а из соседней лавки вышел молоденький ученик. Кто-то даже подкинул мелкую медную монетку.
- Мачеха разругала девушку, и сказала, что если та не вытащит веретено, то она изобьёт её до смерти. Девушка тогда с горя пошла и прыгнула в этот колодец, думая, что смерть её неминуема, и лучше ей умереть без мучений.
Старик сделал паузу.
- И что с ней случилось? – тихонько спросил ученик.
- Она почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Когда же девушка пришла в себя, она обнаружила, что находится на прекрасном лугу. И вот она решила узнать, что это за луг, и пошла дальше. Вскоре она вышла к большой печи, в которой пёкся хлеб. Хлеб закричал: «Вытащи меня, или я сгорю!». Девушка взяла лопату и вытащила весь хлеб. И прежде чем идти дальше она села и наелась досыта свежего горячего хлеба, ибо злая мачеха частенько и чёрствой корочки ей не давала. После этого пошла девушка дальше и пришла к дереву, на котором росли чудесные яблоки. И так они налились соком, что казались золотистыми. Дерево закричало девушке: «Отряхни меня, яблоки слишком тяжёлые!» Девушка встала под дерево, обхватила руками ствол и начала трясти, и трясла, пока все яблоки не упали. Девушка сложила их в кучу, а несколько яблочек спрятала в карманы своего фартука, ибо никогда она не пробовала таких прекрасных плодов.
- Ни хлеб, ни яблоки говорить не могут, - фыркнула молодая женщина рядом с Фридрихом. – Ты несёшь чушь, старик, - сказала она, отворачиваясь. Но всё же, прежде чем уйти, она кинула нищему монетку, которую тот ловко поймал.
Из лавки высунулся взрослый мужчина.
- Вот ты где, поганец! – закричал он, хватая мальчишку-ученика за ухо. – Ну-ка быстро возвращайся к работе! – и он втащил мальчика за собой в дом.
- Никто не знает, что ещё встретилось девушке, пока она бродила по чудесному лугу, - продолжал тем временем старик. – Но однажды она снова появилась в деревне. И пошла она к своему дому, да нашла только пепелище. Ибо пока она находилась на дне колодца и гуляла по лугу, в деревню явился рыцарь и потребовал от мачехи готовую пряжу. Но мачеха не смогла вернуть ему всё, потому что часть пряжи утонула в колодце, а часть была испачкана кровью. Тогда рыцарь потребовал от вдовы деньги за испорченную пряжу, но бедной женщине нечем было платить. Рыцарь разозлился, убил вдову и её дочь, а дом сжёг. Так несчастная падчерица осталась совсем одна-одинёшенька. И был у неё только один выход – податься в город и поискать себе какую-нибудь работёнку. Так она и попала в наш город, ибо он был ближайшим к деревне. Здесь её взяли разносчицей в один трактир. Но поговаривали, что хозяина трактира привлекало вовсе не её трудолюбие, - нищий улыбнулся беззубым ртом, голос его стал тише. – И ещё я слыхал, что когда трактирщик ведёт новую работницу в свою комнату, чтобы взбить мягкую перинку, перья так и летят во все стороны...
Фридрих скривился. Он не ожидал такого конца этой истории.
- В жизни не слышал ничего более глупого и мерзкого, - презрительно сказал он старику.
Нищий помрачнел. Он понял, что лишился лишней монеты.
- И эту девку сегодня казнят? – Фридрих всё ещё оставался на месте.
- Да, - кивнул нищий, собирая свой скудный улов – несколько медяков и остывший пирог. – Говорят, она ведьма – её поймали, когда она приносила младенца в жертву ундине из колодца...