Потела, прилипала к нему, впитывала в себя,
А хотела раствориться в нем и перестать беспокоиться
И начать новую жизнь – дермантинового сидения.
Ты был рядом, не обращал внимания на мои мучения,
Сосредоточенно слушал судью, дергал плечом
И нетерпеливо махал головой на мои вопросы,
Оставляя их без ответов, а меня в беспомощном страхе.
Слова тяжело вылетали в воздух, висели в белой дымке жары
И медленно опускались на пол, секретарем не всегда замеченные.
Скука сводила скулы судьи и заразой распространялась по залу.
Впитывалась без остатка тобой, никак не влияя на привычно прямую спину.
Прислушиваться было еще страшнее, чем оставаться в неведении.
Я не решалась сжать уши ладонями, поэтому прикрывала веки.
Хотелось скорее проснуться в другую жизнь и хохотать, вспоминая
Судебную чепуху, солнечную пыль, затекшие ноги и липкое сиденье.
Ты встал и время стало скорее наматывать круги,
Затем громко остановилось, оглушив твоими словами:
Ответственность за нее нам не нести,
Пусть сама объясняет, что за чем и так далее.
Я поднялась, а может мне помогли,
Кажется, говорила, а может молчала.
Что-то было еще, не быть не могло,
Только мысль крутилась вокруг одного:
Если защитник умыл руки,
То значит ли это, что всё?
То ли это значит,
Или другое?
Которое? Что?
Почему? Где?
Зачем? Кто?
Суд закончился?
Постановили?
Меня отпускают?
Кажется,
это
был
сон.