- Дяденька, подайте мальчику на хлебушек...
Чернявый мальчонка в вязанной кофте и порванных на коленке штанах заголосил за несколько шагов. Останавливаюсь, оглядываюсь. Ну точно, мне. Никаких других «дяденек» на улице нет. Только у газетного киоска пристроилась сомнительная барышня. Сомнительная – потому что такая же смуглая и черноволосая, как мальчуган, да и стоит с ним почти рядом, едва ли ни за руку его две секунды назад держала.
Подхожу ближе, кивком даю понять барышне, что желаю с ней побеседовать.
- Газеты свежие... – на всякий случай сообщает мне девица.
- Это твой? – указываю на мальчишку; тот тем временем благоразумно отбежал на пару метров.
Девица мнётся, но всё же отвечает:
- Мой. Первый раз он...
- Ясно, - говорю. – Честь имею, - и сомнительная барышня остаётся позади.
- Дяденька, на хлебушек бы... – возобновляет своё нытьё мальчишка, стоит мне подойти ближе.
- Нету, - просто отвечаю ему. – Нету у дяденьки...
- Ну я же вижу, что есть, по глазам вижу! – затараторил пацан.
- Изыди, не до тебя, - мужчина в строгом деловом костюме ускоряет шаг, чтобы отвязаться от назойливого попрошайки.
Мальчишка на время замолчал, но не остановился, и засеменил следом, еле поспевая за рослым мужчиной.
- Вам что меня, совсем не жалко? – снова спросил мальчишка жалобным голосом.
- А за что мне тебя жалеть? – удивился мужчина, останавливаясь и поворачиваясь к ребёнку. – Что ты – сирота?
Мальчик изумлённо захлопал глазами. Мужчина тем временем решительно зашагал дальше.
- Я же не виноват, - мальчуган уже снова догнал его, засеменил рядом, стараясь забежать вперёд и заглянуть ему в лицо. – У меня может тяжёлая семейная ситуация... Я живу, можно сказать, в аду!
Можно подумать, я в Раю, прости Господи...
- Что же за отговорка у вас у всех одна и та же! – вздыхаю. – Ад, ад... Как будто, я во всём виноват...
- Я вообще тут не при чём, меня, знаете ли, не спрашивали... – мальчишка обиженно надувает губы, но шагу не сбавляет.
- Хм... ну тогда, раз ты недоволен... – я останавливаюсь, задумываясь.
Мальчишка остановился, испуганно смотрит на меня.
- Доволен я! – быстро затараторил он. – Всем я доволен! Я ещё с пелёнок мечтал...
- Ясно всё с тобой, - усмехаюсь.
Мужчина в строгом костюме и мальчишка в старом свитере уже спокойным шагом приближались к широкой лестнице из белого мрамора.
- Это вообще-то почётная миссия, - не по годам рассудительно говорит мальчик. – Я не одного демона знаю, который был бы рад...
- Ну ещё бы! – усмехается мужчина. – Работа не пыльная – пришёл, посидел, ушёл. Я человек бесхитростный, утруждать вашего брата не привык...
- Шутить изволите, - отвечает мальчик. – Я бы отказался...
- Правда? – мужчина удивленно обращается к курчавой чёрной макушке. – И почему не отказался?
- Платят хорошо, - нехотя признаётся мальчик. – Дедушке на лечение деньги нужны. Он... ну, из тех, которые «Тёмные Ангелы о четырёх крылах» - замогильным голосом произносит он.
- Это которые с гниющими чреслами? – уточняет мужчина.
- Ага, - кивает мальчик. – С гниющими. Мучается страшно... Надо отправить в санаторий. Вот и...
У самого входа останавливаю Вензеваала – так, оказывается, зовут мальчишку.
- Тебе здесь ничего не светит, - говорю ему. – Поэтому давай договоримся: ты не путаешься под ногами, я тебя не изгоняю. Я понимаю, конечно, что ты всё равно вернёшься, но изгнание – это больно, а ты ещё... ну, ребёнок как бы...
- Ясно, - угрюмо говорит мальчик.
- Денег я тебе не дам, так что с искушением на сегодня провал, - продолжаю. – А вот накормит – это да. Ко мне на этаж поднимемся, пошлю кого-нибудь в буфет.
- Я и сам могу, - с надеждой говорит Вензеваал.
- Денег – не дам, сказал же. Посидишь немного в приёмной, дам тебе почитать что-нибудь средневековое о демонах, может, из родственников кого найдёшь.
- Здорово! – глаза у мальчишки так и заблестели.
- Ты только хвост свой спрячь, - вдруг спохватываюсь я. – И не говори никому, кто такой, а то сидит там у меня уже один... ангел, чтоб его, хранитель...