Кот (Рассказ)

Какие-то черти весь день звонят  мне на мобильный.  На домашний. Скоро  завибрирует утюг.
Но шутки здесь излишни. Кто бы знал, как я вздрогнула, когда запищала микроволновка и завибрировала стиральная машина. А потом запело радио. А мне бы зарыдать первой скрипкой бытового оркестра, но у меня есть он.
****
Сидит на подоконнике, глазеет на весеннюю заоконную суету . Ничто не колышет.  
Глаза умные, большие. Взгляд с поволокой.  Давно уже достиг вожделенной нирваны  и теперь пытается меня научить.  Всегда  непоколебимо спокоен.  Достойнейший сэнсей из тех, кого мне приходилось встречать.  Этой его гармонией и необычайным смирением ко всему бренному безумно восхищаются  наши знакомые. Но я-то не могу не видеть, что сидит вот весь из себя умиротворённый, а кончик уха предательски подёргивается невпопад: у него внутри, словно дамбы взрывают, разливается колючее, горячее, только бы не снесло! Ведь под кожей  бои идут кровопролитные, и вражеские танки могут заржаветь, тогда пиши пропало..
Был уже поздний вечер, я рухнула в кресло, уставшая, как собака. Он подошёл ко мне тихо, не желая потревожить  привередливого Морфея, и  лёг прямо под сердце. Мы оба знали, что завтра всё будет совершенно по-другому.
***
Веки просвечивали чем-то красным.  Утро оказалось на удивление солнечным.  Мы с солнцем окинули квартиру рентгеном: вердикт – пусто.
Куда он мог запропаститься? Выпрыгнул в форточку? Телепортировался? Улетел к манящей туманности андромеды? Поселился на уютном астероиде  и начал жизнь заново? Как же он там , дурень мой ненаглядный, обитает, если  и молоко здесь, и мо-ло-ко … Как же я, дура, без него-то существовать буду: разбудите меня до вешних.  
Весь день под белые шумы не рождённых электроприборов меня колбасило, штырило, раскидовало по полу, сжимало и стягивало, пока, наконец, не уронило отчаянной головушкой да об  угол кровати.  
***
И вот сидит он на пороге, глядит на меня с нескрываемой укоризной и толикой волнения. А рядом какая-то кошечка. Худощавая, глаза на выкате, переминается с лапы на лапу и громко дышит. Отчаянно дышит. Чёрная – не к добру.
Я пристально посмотрела на них. Села напротив двери, уткнулась холодным лбом в дрожащие колени, и мы с незнакомкой, кажется, начали дышать в унисон.  И с этого момента жили втроём: он, она и я.
***
Кофе стынет  в пивной кружке.  Задумаешься на мгновенье, засмотришься на грацию первого снега, а кофе уже ледяной.  Мы здесь все остываем под Шумана. В нашем маленьком мирке.
Он  сдался сам себе,  он забыл про дамбы, послал к чёрту нирвану и перешёл на следующий круг сансары.  Кот и кошка. Они любили друг друга.
Мой кофе давно уже остыл. Сдавливаю ни в чём не повинную ёмкость ладонями. Вот-вот сломается, брызнет осколками в лицо. Но я сижу вся такая отстранённая, глубоко несчастная, предельно спокойная. Он-то  насквозь меня видит: одна на двоих война. А кошка к нему всё ластится, вылизывает  рыжую шерсть.  Требует внимания: скоро должна окотиться.
Я мечтала утопить их ещё в утробе. Подлить мышьяк ей в молоко, залить кипятком дом, забрать моего и только моего  и бежать, куда глаза глядят…
***
Кошка рожала во дворе, в сугробе. Из всех котят выжил только один. Белый-белый. Я взяла его на руки и расплакалась от счастья. Какой же он БЕ-ЛЫЙ!
***
С тех пор этот день постоянно повторялся, будто заел Божий винил.
И телефон никогда больше не звонил