Пролог
Колючие снежинки, подчиняясь ветру, били в лицо, но Валентин упрямо шагал навстречу ветру, засунув руки в чёрных меховых перчатках глубоко в карманы старенькой дублёнки. Темная норковая шапка не спасала уши от мороза, и он по привычке наклонил голову к правому плечу. Следы от его теплых кроссовок чётко и ярко отпечатывались на мягком свежем снегу.
Наталья с тихой грустью смотрела ему в след…
Как сложится жизнь этого почти мальчика, когда она оставит его одного среди круговерти суеты, жизненных передряг, наедине со своими печалями и заботами? Кто поможет ему пройти этот долгий трудный путь среди хаоса бытия, зависимости и одиночества? Сможет ли он выстоять один, без неё…
Глава первая
Тугие широкие двери заводской проходной распахнулись, и навстречу Наталье выпорхнула стайка юных дарований. Только что закончились репетиции танцевального кружка и ребятишки, одетые в яркие весенние курточки и пальто, с шумом и гамом обсуждая сегодняшние ошибки и удачи, весело пробежали к остановке автобуса. Наталья с улыбкой посмотрела им в след и вошла в двери.
У окна стоял молодой парень и жадно курил. Сигарета слегка подрагивала в его руке. Мешки под глазами, слегка припухшее лицо…
- Видно с похмелья, - брезгливо подумала Наташа и прошла мимо.
В актовом зале завода она нашла художественного руководителя, отдала ему обещанные диски с записями классической музыки и пошла обратно.
Парень на проходной уныло смотрел в окно. Его наголо остриженная голова слегка клонилась к правому плечу, как будто он к чему-то прислушивался. Чёрная рубашка как влитая сидела на его коренастой плотной фигуре. Короткие рукава подчёркивали рельефность тренированных мышц. Джинсы обтягивали узкие бёдра, а широкий ремень с металлической пряжкой подчёркивал стройность и спортивность тела. На вид ему было не более тридцати семи лет.
- Красивое тело, - слегка вздохнула Наташа и вышла на улицу, - жаль, что водкой такое тело губит, а ведь совсем ещё мальчик….
В свои пятьдесят три года Наташа выглядела неплохо. Крепкое, полноватое тело, стройные ноги, высокая грудь. Светлые волосы средней длины всегда были уложены в пышную причёску и слегка завиты. Серо-зелёные глаза, широко распахнутые и подведённые, были прикрыты очками с толстыми стёклами, которые почти не портили её улыбчивого лица. Она одевалась не броско, но и не строго. Яркие цвета блузок молодили её. Наташа очень любила носить белые кофточки. Юбки, которые слегка прикрывали круглые колени, Наташа носила тёмных тонов. Впрочем, юбок она почти не носила. Строгие брюки были её повседневной одеждой.
С некоторых пор она стала носить длинные пиджаки, которые скрывали излишнюю полноту её бёдер. Она никак не могла избавиться от лишнего веса и стеснялась его. Не помогали ей в борьбе с полнотой ни голодовки, ни физические нагрузки. Для регулярных занятий спортом в заводском спортзале у неё просто не хватало времени. Всевозможные общественные поручения, собственное творчество полностью отнимали у неё свободное от работы время. Благо, что семьи не было. Дети выросли и жили отдельно. Внуков ей нянчить почти не пришлось, так как они были далеко. А муж….
Как-то не сложилась у Натальи семейная жизнь после развода. Сначала один, потом другой…. Всё попадались какие-то мужики ненастоящие. Потерпит-потерпит она пьяные выходки новоявленного супруга, да и покажет ему на дверь. Вот и жила почти всё время одна.
Одиночеством Наталья не тяготилась. Вокруг неё всегда были люди. Друзья, знакомые любили приходить к Наташе. Она всегда с удовольствием принимала гостей, хотя сама в гости ходить не любила.
Наташа перешла улицу и вошла в подъезд крупнопанельного нового дома, совсем недавно полностью заселённого счастливыми жильцами. Строительство этого дома затянулось до поздней осени, и жильцы, получившие ордера на квартиры, несмотря на ветер и дождь, всю неделю хлеставший с небольшими перерывами, перетаскивали немудрёные пожитки из соседних деревянных домиков, подлежащих сносу.
Среди этих обладателей новых квартир
была и Наталья. Вещи свои она перенесла на руках, лишь старенькое пианино да громоздкий диван пришлось погрузить на заводскую машину, которую она выпросила у механика гаража.
Новую мебель Наталья покупала в магазине у знакомого удачливого предпринимателя Михаила Калинина, который сделал ей солидную скидку, помня о том, что когда-то Наталья с огромным трудом избавила его от местных рэкетиров, используя свои старые связи. Избавление они отметили в ресторане, и дружеских отношений с тех пор не прерывали, поздравляя с праздниками друг друга, и изредка встречаясь на заводских вечеринках. Михаил был, так же как и Наталья, одинок. Он неоднократно намекал Наталье на возможность более близких отношений, но….
Ну не было у Мишки чего-то такого, что могло бы сблизить Наталью с ним. Просто не было. Он был весел, приятен в общении, неплохо играл на гитаре и веселил Наташу своими смешными выходками. А вот не нашла в нём Наташа той единственной изюминки, за которую можно было бы и отдать свой покой и тишину. Так и дружили они вот уже более двух лет, не сближаясь, и не отдаляясь друг от друга. Михаил не терял надежды и всё чаще встречал Наталью по вечерам, как-то ненавязчиво оказываясь на её пути. Он провожал её до дома, заходил на чашку чая и снова уходил куда-то в ночь.
Наташу не интересовали его ночные похождения. Ей было не до него.
Михаил знал, что у Натальи не было любовника, и не понимал, как может такая женщина жить одна, без мужской заботы и нежности. Ведь, по его мнению, она была рождена именно для того, чтобы любимый мужчина ласкал и нежил эту спокойную и обаятельную женщину.
Но Наталья не высказывала своего мнения на эту тему и старалась избежать разговоров, касающихся её личной жизни.
Глава вторая
Открыв плоским ключом замок двери, Наташа вошла в квартиру. Щелкнул выключатель, и прихожая осветилась мягким теплым светом оранжевого светильника, выполненного в виде огромного висящего бутона.
Раздевшись, Наталья повесила лёгкую белую шубку на вешалку и глянула в большое овальное зеркало, висящее напротив двери.
В зеркале отразилось слегка разрумянившееся от ветра лицо. Глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели весело и упрямо. Мягкие темно - розовые губы улыбались. Настроение было прекрасным.
Наталья вошла на кухню и водрузила на стол сумку с продуктами. Убрав покупки на полки, она присела на стул и посмотрела в окно. Как-то некстати вдруг вспомнилась фигура у окна заводской проходной.
Наташа достала сигареты, пепельницу и закурила. Весёлое настроение пропало. Вновь и вновь она видела перед собой эти сильные плечи, красивые руки с коротко остриженными ногтями. Руки, которые могли бы обнять и прижать к груди….
Прошёл час, а Наташа всё сидела на кухне и бездумно смотрела в окно, выходящее прямо на заводскую проходную.
Вдруг её внимание привлекла мужская фигура, вышедшая из двери проходной. Это был тот самый парень. Через плечо у него висел футляр с гитарой.
Парень направился в сторону её дома и исчез за поворотом.
- Так он в нашем доме живёт, что ли? – вслух сказала Наталья и вдруг улыбнулась, - значит, ещё встретимся.
Прошло несколько дней. Над посёлком вовсю бушевала весна. Снег таял, и по мостовой бежали звонкие ручьи. У заводской проходной растаяли клумбы и несколько женщин убирали с них прошлогодние остатки растений.
Наталья открыла балконную дверь и начала приводить в порядок ящики для цветов. Земля в ящиках нуждалась в прогреве, и Наташа занесла их в квартиру. Семена цветов она давно уже посеяла в небольшой ящичек, и теперь весёлые упругие росточки яркой зеленью радовали глаз.
Наталья прибралась на балконе. Зазвонил сотовый телефон. Она взяла ярко красную коробочку телефона и завалилась на диван. Голос в трубке заставил её приподняться и замереть. Это был совершенно незнакомый мужской голос. Тембр его почему-то гулким звоном отдался в её груди.
- Кто это?- спросила Наташа.
- Меня зовут Валентин, и я хотел бы с Вами встретиться по одному делу, - ответил мужчина и замолчал. Хриплое дыхание шорохом наполняло эфир.
- Как Вы себе это представляете? – спросила Наташа, - ведь уже поздний вечер, а я даже не знаю, кто Вы?
Ответ мужчины наполнил её сердце тревожной радостью. Это был он. Тот самый парень с проходной, о котором Наташа часто вспоминала и при этом почему-то грустила.
Голос в трубке ожил.
– Так Вы придёте? – спросил Валентин.
- Да, конечно, - ответила Наташа, - где вы живёте?
- О, это совсем близко, наш дом рядом с Вашим.
Наташа вспомнила дом, который почему-то не расселили. Видимо, по плану он не сносился и жители этого дома не могли никак дождаться новых квартир, которые им пообещали к следующей осени.
- Хорошо, я сейчас свободна и приду, если Вы обещаете горячий чай и достойное поведение, - ответила Наташа глубоким грудным голосом и отключила телефон.
Наташе часто приходилось бывать у людей незнакомых. Юрист по профессии, она работала на дому и никогда не отказывала в подобных просьбах. Ей доставляло удовольствие помочь людям в беде, и она часто радовалась за своих подопечных, которым удавалось решить с её помощью немалые порою проблемы. Её консультации были платными, но как водится, Наталья зачастую помогала бесплатно, стесняясь спросить об оплате.
Выйдя из дома, Наташа быстро прошла через двор и вошла в старую деревянную двухэтажку, где, по словам жителей, не было даже холодной воды и канализации. Некоторые жильцы сами делали водопровод и слив. На внешних стенах дома стояли деревянные короба, в которых прятались укутанные в стекловату трубы.
Благоустраиваясь, жильцы сами копали ямы под слив и устанавливали пятитонные контейнеры, трубы из которых позволяли откачивать сливные воды. Напротив окна квартиры, которая была нужна Наталье, такой трубы не было.
Наташа вошла в подъезд и прикоснулась к кнопке звонка у двери, полотно которой было обито светлым дерматином, разорванным в нескольких местах.
Дверь открылась. На пороге стоял тот самый парень с проходной.
- Проходите, пожалуйста, - с обаятельной улыбкой сказал он и освободил ей проход. Наташа с трепетом вошла в квартиру. Это был его дом. Пусть выглядел он заброшенным и неухоженным, но в нём жил он!
Валентин провёл Наталью на кухню. Обои на кухне были старые, оборванные во многих местах и вообще кухня представляла собой жалкое зрелище. Посередине кухни у окна стоял стол, в углу высокий старенький шкафчик с немногочисленной посудой и два табурета, давно просящих ремонта. Но зато у стены стояла великолепная чёрная гитара.
- Так в чём у Вас проблемы? – спросила доброжелательно Наташа, хотя вид квартиры привёл её в удручающее состояние. К тому же, хозяин квартиры был явно не трезв. Настоявшийся запах перегара перекрывал все остальные запахи. Наталье, не любившей запаха спиртного, стало не по себе. Она присела на табурет у стола.
- Раздевайтесь, у меня тепло.- улыбнулся Валька.
Наталья взглянула на его припухшее лицо и вдруг улыбнулась. Столько обаяния было в заразительной улыбке этого почти мальчика, что ей сделалось легко и свободно в этом запущенном доме.
- Видимо, живёт один, - весело подумала Наташа.
- Хотите, я Вам спою? - Не дожидаясь ответа, Валентин взял гитару, и чуткие сильные пальцы легко пробежали по струнам. Чувствовалось, что Валентин играет мастерски и с душой. Зазвучали яркие аккорды и Валентин запел. Голос его был чуть хрипловатый и грустный. Трофим и Чиж, Розенбаум, Кузьмин, Кемеровский, сменяли друг друга, и Наталья с удивлением и радостью слушала знакомые и незнакомые песни. Уверенность, с какой брал Валентин сложные аккорды, показала, что он играет уже много лет. Наташа смотрела на одухотворённое лицо музыканта и улыбалась. Что-то тревожное вползало в душу. Неведомое и радостное. Так было, когда она познакомилась с Евгением. То же самое чувство.
- Неужели я снова влюбляюсь, - подумала Наташа и вдруг испугалась, - Зачем, ведь он
совсем ещё мальчик, моложе меня намного, а я как дура….
Глава третья
Она вернулась домой в пять часов утра. Войдя в дом, Наташа подошла к зеркалу. Лицо её светилось тихой радостью. Немногочисленные морщинки внезапно разгладились и стали почти незаметными. Глаза пылали новым ярким светом. Ничего особенного не произошло в этот вечер. Просто посидели рядом….
Наталья поняла – к ней снова пришла любовь. Та самая любовь, что дарила боль и радость, счастье и тоску, улыбку и печаль. Она уже знала это сильное и яркое чувство. Так она любила сначала Георгия, затем, через пятнадцать с лишним лет, Евгения. И вот теперь, когда прошло уже почти восемь лет с момента расставания с Евгением, Наталья снова влюбилась. Любовь нахлынула на неё как весенний всё сметающий на своём пути паводок. Давно утерянное чувство вновь зажгло в её остывшем сердце пожар, разворошив боль разлуки и ненужности.
Ну, зачем снова она пришла в её сердце, для чего? Вновь отдать себя без остатка любимому и быть забытой через час после расставания? К этому Наташа была не готова. Её пугала разница в возрасте, но сердце не молчало, а билось гулко и больно, словно кричало о своей любви. Разум молчал….
Глава четвёртая
…Пусть осень не кончается,
И пусть земля отчается,
Примерив платье белое,
Что ей зимою сделали,
Сплели из снежных кружев снегири…
Песня плыла над пустым залом.
В той же чёрной рубашке и джинсах Валентин стоял на сцене с гитарой в руках и пел. Наташа уже знала, что Валька работает на заводе снабженцем и играет в заводском ансамбле. А ещё она знала, что он пьёт запоями. Уже не раз его выгоняли с работы, но специалистов в посёлке было мало и его снова звали на работу. Да и ансамбль был без него как без рук. Валентин не только прекрасно играл на гитаре, но и неплохо справлялся с синтезатором, подбирая мелодии на стихи местных поэтов. Вообще-то Валентин и учился в музыкальной школе по классу фортепиано, но гитара была как-то ближе его бунтующей душе.
Когда-то давно его тётка насильно заставляла мальчишку учить гаммы и пьески, а ему страстно хотелось всё бросить и играть как все дворовые мальчишки в футбол. Он в ярости бил кулаками по клавишам, давился слезами, но авторитет тётки был сильнее его желаний и он снова и снова повторял эти ненавистные ему упражнения.
По окончании музыкальной школы Валентин увлёкся спортом и, напрочь, забыл о музыке. Но судьба по-своему распорядилась, и через несколько лет Валентин уже не выпускал из рук гитары, с каждым годом наращивая мастерство, и в душе благодарил тётку за её упрямство и настойчивость. Музыка стала его вторым хлебом.
Глава пятая
Наташа потихоньку вошла в зал и присела на крайнее кресло. Слушая песню, она с жалостью смотрела на ставшее таким родным лицо Валентина. Мешки под глазами исчезли, и теперь Валька уже не выглядел таким жалким и потерянным как в первый день их встречи на проходной.
Теперь перед Наташей стоял красивый, сильный и уверенный в себе человек.
Песня кончилась, и Валька заиграл что-то новое, которое Наташа никогда не слышала. Мелодия завораживала, вносила в душу что-то радостное и Наташа улыбнулась.
Этот парень каждый раз удивлял её чем-то новым, неизведанным. Он жил музыкой и ничего прекрасней музыки не признавал. Даже женщины у него стояли только после музыки. Впрочем, женщинам он не отдал даже второго места в своей жизни.
Второе место занимал алкоголь….
Ежедневно напиваясь и на работе и после работы, Валька почти до утра не спал, терзая гитарные струны и мешая отдыхать соседям. Под грохот музыки, что неслась из неказистых колонок старенького компьютера, Валентин под утро засыпал и всегда опаздывал на работу, не в силах поднять своё измученное бессонницей и алкоголем тело с постели. Телефон разрывался от звонков, но Валька их просто не слышал. Он крепко спал.
Уже к обеду, когда уставший телефон замолкал, а в двери стучался, гулко бухая ногами по доскам худрук, Валька с трудом поднимался и с закрытыми глазами шёл открывать дверь и получать гневные проповеди собственного начальника.
Наскоро умывшись, но тщательно выбрив щёки, Валентин быстро одевался и шагал к заводской проходной под унылое бормотанье худрука, тяжело топающего следом за ним.
На работе Вальку любили все. Старенькая гардеробщица Нина Васильевна встречала Вальку как родного и он, прилепив на лицо одну из многих своих самых обаятельных улыбок, вяло интересовался её здоровьем и новостями.
Затем Валентин шёл в кабинет начальника отдела снабжения, получал очередную выволочку и торопливо отправлялся в актовый зал, где его уже ждали пришедшие на репетиции работники завода.
После репетиций он брал в руки электрическую гитару, и начиналось чудо. Какую только музыку не знал Валентин! Казалось, он знал всё, что во всём мире придумано и написано композиторами. Но он снова и снова выискивал новые аккорды и упорно и вдохновенно разучивал их.
К вечеру после рабочего дня собирались в зале остальные музыканты ансамбля и репетиции продолжались порою до глухой ночи.
Только вот к ночи Валентин уже почти не стоял на ногах. Во время репетиций он употреблял не менее полулитра водки. Без закуски, только лишь запивая холодной водой из крана. Без водки творчество почему-то не шло. Ну не мог он играть без этого, ставшего обязательным, допинга.
Директор завода вместе с худруком неоднократно ловили пьяного Вальку и выгоняли прочь с территории завода. Но Валька на следующий день снова напивался. Он не представлял себе жизни без алкоголя.
Пить постоянно Валентин пристрастился после того, как начал играть в небольшом единственном ресторанчике посёлка. Он хорошо пел и за каждую песню ему предлагали рюмку. Отказываться Валька не умел.
Домой он приходил в таком состоянии, что едва прикоснувшись к подушке, тут же засыпал. А утром ему снова нужно было идти на завод, так как работа в ресторане была только подработкой. Основная работа его была в отделе снабжения.
Всё это Наталья узнала частично от самого Валентина, а в основном ей о нём рассказали работники завода, близко знавшие и самого Вальку, и его бывшую жену.
Да, из своих неполных тридцати четырёх восемь Валька провёл рядом с женщиной, которая была красива, но, так же как и он, любила выпить без меры. Валька любил жену, но бросить пить не мог. Детей у них как-то не получилось, и они жили каждый сам по себе, встречаясь только по ночам в постели. Выходных у Валентина почти не было, и жена его была предоставлена самой себе. Она шарахалась по посёлку в поисках спиртного, а поздним вечером, в изрядном подпитии дожидалась Вальку из ресторана, зная, что он обязательно принесёт что-нибудь спиртное. Если ночью спиртное кончалось, то, несмотря на то, что мужу утром нужно было идти на работу, она будила его, и просила где-нибудь найти похмелиться…
В один из таких дней Валька домой не вернулся. Он пришёл после ресторана в пустующую квартиру давно умершей матери и остался там. Произошло это за два месяца до того как Наталья встретила Валентина на проходной завода.
Друзья натащили в квартиру старенькие разрозненные предметы меблировки, посуду и Валентин зажил, никому не мешая, своей одинокой жизнью, и радуясь своему одиночеству, находя свою прелесть в тишине пустой квартиры.
Глава шестая
С того самого дня Валентин пил беспробудно. На работе особых дел не было, да и привыкли все уже, что Валентин постоянно занят в ансамбле. Вот и держался он на работе до тех пор, когда произойдёт что-нибудь из ряда вон выходящее и Валентина как обычно уволят с работы по собственному желанию, чтобы через месяц другой снова придти за ним с приглашением на работу. Это обязательно случалось перед какими-нибудь праздниками.
От Вальки зависела вся культурная работа завода, и в этом он был незаменим. Так что снабженцем он, по молчаливому согласию директора, только числился, а всё, что он делал в отделе снабжения, едва ли вытягивало и на половину оклада. Впрочем, и заработок на заводе у снабженца был не настолько велик, как хотелось бы Валентину. Но выбора не было. Кроме музыки он ничего не хотел, да и не умел. Как-то не пришлось ему, чему бы то ни было, другому научиться в этой жизни.
Приехав из далёкого степного городка в этот край, он жил у старенькой бабушки, после смерти которой, и досталась его матери эта неухоженная однокомнатная квартирка. Мать в ней не зажилась, и после её смерти он стал единственным полновластным хозяином собственного жилья.
Других родственников у Вальки не осталось. Где-то в том далёком городишке, где с детства жил Валентин, оставалась родная мамина сестра, та самая, которая дала Валентину возможность идти по жизни рука об руку с музыкой. Адрес Валька потерял, а искать тётку было всё как-то недосуг.
Иногда, в середине попойки он вспоминал тёткины наставления и порывался написать запрос по её прежнему адресу, но всё оставалось добрыми намерениями, так как наутро Валентин, мучаясь жестоким похмельем, думал только о том, как прожить этот тяжёлый день и где раздобыть очередную порцию спиртного.
Зарплаты ему хватало ровно на три дня. Потом он залазил в долги в магазине, да и друзья не оставляли его без спиртного. Так и тянулось время до следующей получки или аванса. В этот день Валентин был счастлив. Он раздавал долги, забывая отдать самым близким друзьям, на оставшиеся деньги два – три дня гулял напропалую, и снова сидел без денег, надеясь на тех же самых друзей и доброту продавцов из соседнего круглосуточного магазина.
Глава седьмая
В один из таких тяжёлых вечеров, после работы раздобыв очередную бутылку водки, Валентин сидел на кухне. Гитара сиротливо стояла у стены. Валентину не игралось. Что-то тяжёлое ворочалось в его сердце. Вечер был тоскливым и нудным. Друзья разошлись, и Вальке было одиноко. Он пошарил на книжной полке и достал новую толстую тетрадь, которую подарила ему Наталья.
Случайно, в разговоре Валентин проговорился, что иногда у него появляется тяга к сочинению. Вот тогда и появилась эта тетрадь. Наталья своим мягким круглым почерком написала на обложке маленькое пожелание и вручила тетрадь Вальке.
Раскрыв тетрадь. Валька задумался. Потом налил себе стопку водки. Выпил и взял в руки ручку. Захотелось описать то, что с ним происходит. Не для всех, так, для себя.
Ночь вступила в свои права, за окном бушевал сильный ветер, а на кухне сидел за столом и вдохновенно писал длинные неразборчивые строки Валентин, выплёскивая свои нестройные беспорядочные мысли на чистые линованные листы….
Через несколько дней он, в изрядном подпитии поздно вечером позвонил Наташе. По нетвёрдому голосу, заиканиям и хриплым смешкам она поняла, что Валентин пьян основательно. Он что-то говорил о книгах и стихах и Наталья, прервав разговор обещанием придти через час, отключила телефон.
На этот раз Наташа тщательно готовилась к встрече. Наполнив ванну горячей водой с добавлением ароматной пены, она добавила в воду эфирное масло.
После ванны она присела к зеркалу. Закрутив бигуди, Наташа подкрасила глаза и брови тёмной тушью, подчеркнула губы мягким карандашом. Духи она взяла совершенно новые. Никогда раньше она не покупала таких духов. Духи были специально приобретены ею именно для такого вот вечера.
Надев светлые брюки и тонкую белую водолазку, Наталья подкрасила губы неяркой коричневатой помадой. Подсушив волосы феном, и уложив их в лёгкую пышную копну, ещё раз окинув себя в зеркало внимательным взглядом, она накинула на плечи длинный чёрный пиджак и вышла из дома.
Ночь сияла крупными блестящими звёздами. Небо чёрным бархатом расстелилось над уставшей землёй. Шум промчавшегося автомобиля, лёгкий шорох шагов припозднившегося пешехода и тишина….
Постучав в знакомую дверь, Наташа замерла. Дверь открыл Валентин. Он был без футболки, в одних спортивных брюках, в которых обычно ходил дома. Левое предплечье у Вальки было украшено татуировкой. Наталья не любила подобных украшений на мужском теле, но эта странным образом сочеталась с Валькиным телом и была как никогда к месту.
Сегодня у Вальки не было гостей, и он коротал вечер в одиночестве. Пропустив Наташу в квартиру, он погасил свет в коридоре и прошёл вслед за нею на кухню.
- Будешь? - спросил Валька Наташу, кивнув на стоявшую на столе водку. Наташа улыбнулась.
Валентин знал, что Наташа спиртного не любила. Но
сегодня она не отказалась. Поставив на стол ещё один пластиковый стаканчик, Валентин наполнил их водкой. Наташа выпила водку залпом. К её удивлению, сегодня у Вальки была закуска. На столе лежал нарезанный хлеб, в тарелке лежали куски варёной курицы и даже рыба, которую Валька, в общем-то, не любил, очищенная от кожи и костей, красовалась на пластиковой тарелке.
- По какому случаю праздник? – весело спросила Наташа.
Валька поднял на Наташу хмурый взгляд.
- Умер Саня Васильев. Наташа помрачнела. О смерти музыканта она ещё вчера слышала от знакомых. Его смерть была для всех неожиданной и нелепой. Умереть от инфаркта в сорок четыре года для непьющего и некурящего человека….
Боль и печаль об ушедшем из жизни человеке вылилась в грустные строки:
Ушел из жизни музыкант
И скрипки смолкли.
Струны надорванной дискант
Взвывает волком.
Молчите, скрипки и о нем
Рыдать не смейте
С любовью к музыке он нес
Ее бессмертье.
Пусть пронесется сквозь года
Мелодий замять
Но будет светлою всегда
Людская память.
Ушел из жизни музыкант
И смолкли скрипки
Но будет музыкой дискант
Его улыбки.
Так пусть мелодия звучит
На этой сцене.
Пусть кто-то в зале
промолчит
И не оценит.
Но все же музыка жива
Для музыканта
Живет бессмертная душа
Его таланта…
Валентин снова наполнил стаканы, и они, молча, выпили. Наташа прикоснулась рукой к чайнику, стоявшему на краю стола. Заметив её жест, Валентин молча, налил в чайник родниковой воды из магазинной упаковки и включил шнур в сеть.
- Я тут накропал кое-чего, - извиняющимся тоном сказал Валентин, - посмотри, ты ведь у нас писатель.
Он пододвинул Наташе знакомую тетрадь. Она с трепетом взяла тетрадь и раскрыла её.
Почерк Валентина её удивил. Беспорядочно налезающие друг на друга буквы образовывали почти нечитаемую вязь. Когда-то Наташа работала секретарём и читала любые почерки. Но такого ей ещё не попадалось.
С трудом разбирая написанные строчки, Наташа углубилась в чтение Валькиного опуса. Валентин отключил закипевший чайник, достал чашку и опустил в неё пакетик с чаем.
- Наташ, ты чай с бергамотом любишь? – спросил он, отрывая увлёкшуюся Наталью от тетради.
Не ответив, Наташа отложила прочитанную тетрадь и взяла чашку с чаем. Она молчала. Написанное Валентином настолько поразило её, что она не сразу поняла, о чём он спросил.
Валентин был философом. В своих беспорядочных записях он выразил мировоззрение половины человечества, прозябавшего в своих заботах и проблемах. Ощущения человека в дырявом ботинке, человека в телогрейке.
Именно это и поразило Наталью. Такой сильный самоуверенный парень и… дырявый ботинок, которым он так и норовил пнуть любого близстоящего преуспевающего господина между всех промежутков его тела….
Валька с интересом наблюдал за реакцией Натальи. Он прекрасно понимал, что всё написанное им никак не претендовало на звание литературного труда, но всё-таки ему хотелось знать, как оценит его бумагомарание Наташа.
Наташа смогла оценить Валькин труд. Она высказала ему то, что думала.
- Знаешь, если это пройдёт хорошего редактора, то из твоих записок можно создать неплохую книгу. Только вот написанного слишком мало. Ты пиши всё, о чём пишется, а я попробую превратить написанное в книжку.
Наталья допила чай и попросила:
- Сыграй мне , Валя, любимую.
- Да не смогу я сейчас, - ответил Валька, всё же берясь за гитару. Пальцы легко пробежали по струнам, и в тишине унылой кухни зазвучала соната «Лунная». Аккорды плавно сменяли друг друга, а Наташа, задумавшись, медленно взяла карандаш и на полях Валькиной тетради появились ровные строчки…
…Здесь, в тишине унылой кухни
Под струн гитарных перебор
Звучал мотив сонаты «Лунной»,
Гася луны бессонный взор…
Бетховенский настрой беспечный,
Глаза любимые твои…
Меня обнимет синий вечер,
Храня мелодией любви…
Как мне забыть движенья пальцев,
Касанья легкие струны…?
Душа пытается не сдаться
В объятья нежные мечты…
Валентин отложил гитару и ушёл в комнату. Наташа тихо сидела у стола, всё ещё находясь под впечатлением музыки.
- Наташ, иди сюда, - позвал Валентин из комнаты. Наташа вошла в полутёмную комнату.
Валька лежал на диване и смотрел в экран компьютера. Из маленьких динамиков лилась красивая джазовая музыка.
Наташа присела на край дивана, но Валентин властной рукой привлёк её к себе, и ей пришлось прилечь рядом с ним.
Так, обнявшись, они лежали на диване и смотрели концерт. Едва ли понимала Наташа происходящее на экране. Она совершенно не слышала музыки, а тем более слов песен, сменяющих друг друга. Музыку заменял глухой стук Валькиного сердца. В такт с ним стучало и Наташино сердце, заглушая все другие посторонние звуки.
Положив голову Валентину на плечо, Наташа тихо лежала рядом с ним, и ей казалось, что весь мир опрокинулся и лежит здесь у её ног. Ей больше ничего не надо было. Только быть вот так рядом с ним, легко касаясь его плеча и чувствуя тепло его такого сильного и такого желанного тела.
На душе у Наташи утихли тоска, боль одиночества и неопределённость. Незаметно для себя, Наташа уснула, прижавшись к плечу дорогого ей человека.
Глава восьмая
Валентин понял, что Наталья любит его отнюдь не материнской любовью. Наташа воспринимает его именно мужчиной, а не мальчиком, которому нужна материнская опека.
Такого чувства от Натальи он не ожидал. Он по-своему тоже любил Наташу, но огромная разница в возрасте смущала его и его чувства резко отличались от тех, которые он мог бы испытывать к ней, будь Наталья в его возрасте или чуть старше. Ему было спокойно с ней. С материнской лаской она встречала его с работы, готовила ему ужин и с тихой улыбкой смотрела на него когда он, умывшись и переодевшись в домашнюю одежду, садился к столу.
Образ его жизни, мыслей и действий остался без изменений. Всё так же он напивался на работе, да и дома друзья его не оставляли, разве что реже стали засиживаться до глухой ночи. Да и ночевать теперь у него они оставались не часто. Наталья им мешала. Она с укоризной смотрела на Валентина, а его друзья нет-нет, да и отпускали шуточки с намёками на его «женатую» жизнь. Валька же Наталью как жену не воспринимал. Намёки друзей злили его, он всё чаще избегал Наташиных вопросительных взглядов и, однажды напрямую высказал ей мнение друзей об их отношениях.
Наташа вернулась домой и больше не приходила в квартиру Валентина. Она хорошо понимала, что Валентину тяжело с ней. Она не была ему ни женой, ни любовницей. Близких отношений у неё с Валентином не было. Она как-то не осмеливалась даже прикоснуться к нему лишний раз. Только после того, как Валентин ложился на диван, она садилась с ним рядом и под его приглашающий жест устраивалась на его плече. Валька засыпал, а Наташа, поднявшись, уходила на кухню и почти до утра не спала, прикуривая сигареты одну за другой и стараясь привести свои мысли в спокойное состояние. Ей до боли хотелось нежить и ласкать любимое Валькино тело, но она не смела….
Сам же Валентин не предпринимал попыток сделать их отношения более близкими, чем они были на самом деле. Иногда он сквозь сон прижимал Наташу к себе и гладил её тело, находящееся у него под рукой, прижимался губами к её пылающим губам, но движения становились всё слабее и Валентин снова засыпал. А Наталья снова и снова с пронзительной нежностью ласкала пальцами его сильные плечи, осторожно касаясь их горячими губами, и неслышно шептала ласковые слова. Любовь захлёстывала её мятежную душу всё сильнее и сильнее, а Наташа и не пыталась бороться с этим пронзительным одурманивающим чувством.
Глава девятая
Наталья сидела за компьютером и набирала текст рукописи своего нового сборника стихов, подготавливая его к изданию. Она давно уже собиралась сделать это, да всё было как-то недосуг. То работа отнимала время, то внеочередные проблемы подруг заставляли её всё бросить и бегать по городу как савраска без узды. Потом эта всепоглощающая любовь к Валентину….
Вот и скопились рукописи на её столе, отложенные и забытые на длительное время.
Теперь времени было более чем достаточно, и Наталья взялась за книгу, чтобы хоть как-то отвлечь себя от тяжких беспрестанных мыслей о Валентине. А не думать о нём она просто не могла. Вновь и вновь Наташа вспоминала каждое мгновение, проведённое вместе с любимым.
Слёзы наворачивались на её давно не подкрашиваемые ресницы. Наташа сердито смахивала их нервной рукой и вчитывалась в набираемый текст. Но буквы расплывались перед глазами, смысл написанного терялся и Валька со своей обаятельной улыбкой снова вставал перед ней. Наташа отодвинув клавиатуру, уходила на кухню. Там она садилась у окна с сигаретой в руках, и, забыв прикурить, часами сидела, уставившись сквозь стекло в тёмный бархат бесконечной ночи. Грустные строчки приходили сами по себе и, устав бороться с самой собой, Наташа садилась за стол и брала в руки карандаш…
* * *
Я свободна, а сердце занято.
Как любовь из него прогнать?
В этой звездной бездонной замятии
Повернуть наше время вспять?
Не идти по траве некошеной,
Не встречать тебя, не любить,
Зачеркнуть словно строчку, прошлое
И, как прежде, спокойно жить.
Но в окне снова ночь унылая
И сияет луны софит.
И опять мое сердце стылое
От улыбки твоей болит…
Рассвет заставал её врасплох, и Наташа, торопливо раздевшись, ныряла под одеяло, чтобы вновь встретиться с Валентином уже в беспокойном тревожном сне.
Глава десятая
Валентин позвонил через десять дней. Наталья взглянула на дисплей лежащего перед ней телефона и сердце её тревожно и радостно забилось. Она не переставала ждать этого звонка. Она боялась, что никогда больше не увидит надпись «малыш» на дисплее своего телефона. Никогда не услышит милый чуть хрипловатый голос любимого человека. Но он всё-таки позвонил.
- Я слушаю тебя, - с волнением в голосе сказала Наташа.
- Чем занимаешься? – спросил Валька, по обыкновению, чуть заикаясь.
- Ты снова пьян, - утвердительно сказала Наташа в трубку, - ты, наверное, никогда не перестанешь пить.
- Нет, я бросаю пить, - ответил Валька, - завтра мы садимся репетировать. Нужно готовить концерт и выступать со своей новой программой.
- Что-то верится с большим трудом, а если быть точной, то вообще не верится.
- Зря. Вот сама приходи и увидишь, что я почти не пью. Так, совсем маленько выпили, а больше нету.
- Нет уж. Я к тебе идти не хочу. Да и некогда мне, дел много накопилось. Вот сижу, рукописи разбираю. Хочешь сам приходи. Только один и трезвый.
Наталья отключила телефон и вернулась к столу. Надеяться на Валькин приход не стоило, так как на часах уже перевалило за полночь, и она снова взялась печатать.
Звонок в дверь застал её на кухне, где вскипятив воду, Наташа готовила кофе. Она поняла, что Валентин решился на визит, и пошла открывать дверь.
Конечно же, Валька был пьян, но ещё твёрдо стоял на ногах. Он неторопливо разулся, скинул на руки Наталье лёгкую курточку и прошёл на кухню, не спрашивая разрешения, как будто бывал здесь не один раз.
На самом деле Валентин был в квартире Натальи впервые. Он уселся на стул и воззрился на Наталью вопросительным взглядом. Наталья взгляда не заметила и Валентин спросил:
- Водка есть?
Наташа, ошеломлённая Валькиной наглостью, кивнула и достала из холодильника непочатую бутылку. Валька сам открыл бутылку с водкой и поискал взглядом стакан. Вздохнув, Наташа поставила на стол рюмки, достала из холодильника колбасу и сыр. Нарезанный хлеб лежал на столе в вазе. Валентин деловито наполнил рюмки и поднял свою.
- За что выпьем? – спросил он Наталью, - может за творчество?
Не дожидаясь ответа, Валентин выпил водку и взял чашку с кофе, приготовленную Натальей для себя.
- Кофе? Кофе – это хорошо.
Валька утвердительно кивнул головой и, отхлебнув пару глотков, поставил чашку на стол.
- Всё. Спать. Спать и только спать, - сказал Валька и направился в комнату.
Постель Наташа расстелила ещё вечером и Валентин, раздевшись, уверенно залез под одеяло, накрылся и закрыл глаза.
Наташа вошла в комнату, посмотрела на Вальку и, погасив свет в комнате, ушла в ванную. Умывшись, Наташа отключила компьютер и тоже легла. Валькино тело было горячим и неподвижным. Наталья закрыла глаза.
Валентин повернулся и обхватив Наташу руками, прижал к себе и стал нежно гладить её грудь, плечи. Приподнявшись, он осторожно поцеловал её сомкнутые губы своими горячими дрожащими губами. Наталья открыла глаза. Валентин не прекращал ласки и Наталья, все последние месяцы мечтавшая именно об этом мгновении, застонала от наслаждения. Все мыслимые и немыслимые преграды рухнули, и она отдалась ласкам Валентина, раскрываясь под его настойчивыми руками без ложной стыдливости.
Они не спали почти до утра.
Глава одиннадцатая
…Тридцать три ожидания,
Тридцать три обещания,
Тридцать три наказания,
Звезд далёких мечтания.
Как снежинок кружение.
Как по венам движение.
Мирозданья дыхание
До потери сознания.
Исступление усталости
От любви и до радости.
В пересчете столетия
Осознанье бессмертия.
Ну и пусть – обещания,
Ну и пусть – наказания.
В пелене бесконечности
Ожидание вечности…
Наталья ничего не ждала от близких отношений с Валентином. Ничего не изменилось. Просто рядом с ней был любимый человек. Никаких предположений на будущее, никаких планов. Валентин просто был. Сегодня. Сейчас. И больше ничего не надо было Наталье. Только здесь и сейчас. Пусть один день, один час. Лишь бы рядом. Даже мгновением дорожила Наташа. Каждая мелочь - взгляд, прикосновение – всё было важным для неё.
Конечно же, всё было совсем не так, как хотелось бы Наталье. Она мечтала, что он всегда будет рядом с нею. Трезвый, любящий, но…
Мечты мечтами, а реальность резко отличалась от придуманных ею призрачных счастливых дней. Валька приходил изредка. Трезвый он вообще никогда к Наталье не появлялся.
Наталья знала, что Валентин приходит к ней только тогда, когда на него вдруг нападает депрессия и ему становится одиноко даже среди друзей. У Натальи он находил успокоение. Она воспринимала его таким, каким он был, без упрёков и нравоучений. В Наталье он находил одновременно и любящую женщину, и старшую сестру, а более всего Наташа была для него матерью. Валька жил без матери, и доброе слово и ласковые руки Наташи для него были именно маминым добрым благословением.
Валентин вечерами звонил Наталье, и она с радостью выслушивала его откровения, решала за него его проблемы и заботы. Даже просто слышать любимый голос было для неё счастьем.
Если Валька не звонил, у Натальи целый день всё валилось из рук. Она к вечеру бросала все дела и садилась за компьютер. Сборник стихов пополнялся новыми грустными стихами – откровениями. Почему-то все её стихи наполнялись болью и тоской по Валентину:
Смотрит мне в окно пятном бездушным
Снова фонаря беспечный глаз.
Кто мне одиночество нарушит?
Я одна в ночи в который раз!
Ну и что. Так лучше, чем постылый
Муж с губами стылыми как снег.
Я одна, а где-то вечер синий
Укрывает твой усталый след.
Мне б бежать по следу за тобою,
Только знаю, ты меня не ждёшь.
Слёзы вытираю я рукою,
А со мною вместе плачет дождь.
Зря он плачет. Всё равно не хватит
Слёз оплакать прожитую жизнь.
Грусть моя в линованной тетради
Строчкой не отплаканной лежит…
Строка сменяла строку. Мечты и реальность перемешивалась в строках, а мысли Натальи убегали куда-то за горизонт. Туда, где был её любимый…
Глава двенадцатая
Наталья снова начала бывать у Валентина. Только теперь она редко оставалась до позднего вечера. Сославшись на неотложные дела, Наталья, легонько коснувшись губами Валькиной щеки, уходила домой. Валька её не задерживал.
Выйдя в ночь, Наталья грустно смотрела на светящееся в ночи Валькино окно, потом, вздохнув, медленно брела к своему дому.
Проходит наваждение как сон.
Осталась недописанною книга
И сердце снова бьётся ровно, в тон,
Без боли, без надсады и без крика.
Казалось бы, что стоит вновь начать
Жить без эмоций, равнодушно, молча,
Вот только ночью хочется кричать,
И невозможно этот крик окончить.
Прижаться б к твоему плечу на миг,
И утонуть в глазах твоих бездонных,
Чтоб с губ твоих сорвать счастливый вскрик
Любви в ночи, наполненной истомой…
Я не могу отречься от любви,
Той, что дана мне Господом и миром.
Со мной глаза любимые твои,
И голос твой несёт волна эфира…
В словах, стихах и музыке тот звук,
Что сердце неустанно мне тревожит.
Тепло твоих таких любимых рук
В любой мороз согреет и поможет.
Уходит с болью прошлое в туман,
Свернувшись в сердце ледяною змейкой.
Читаю неоконченный роман,
Оставленный тобою на скамейке…
Глава тринадцатая
Зима пришла, холодная, с сумасшедшими ветрами и морозами. Улицы посёлка оделись в чистые белые одеяла и только полосы старого потрескавшегося асфальта нет-нет, да и мелькали среди белизны сугробов.
Власти не успевали очищать дороги и тротуары от снега и жители, ругая всё и вся, утопали в придорожном снегу или осторожно ходили по накатанной полосе дороги, каждый раз, уклоняясь от машин, запрыгивали по колено в снег.
Приближался новый год. Магазины заполнялись покупателями, сметая с прилавков деликатесы и прочие продукты. Новый год почему-то всегда был временем бесполезных трат и волнующих хлопот.
Наталья тоже ходила по магазинам, но праздничное настроение к ней как-то не всё приходило. Не чувствовалось в душе праздника. Она редко отмечала праздники и нынешние хождения были просто данью традиции. Всё на столе должно быть!
Только вот кто будет всё это есть, пить? Всё праздники, кроме дня рождения, Наталья справляла всегда одна. Она не приглашала к себе подруг, и яростно отказывалась от приглашений к ним. Ей было одной лучше. В такие дни она могла, не скрываясь ни от кого, вволю поплакаться и пожаловаться зеркалу на свою неудавшуюся жизнь.
Провести этот Новый год с Валентином не представлялось возможным. У него всегда была своя компания, для Натальи туда вход был запрещён. Да, впрочем, Наталье и не хотелось праздновать с кем-то, кроме Вальки. Но Валька к ней не шёл.
Так как Наталья была одна, она и не стала ни готовить, ни наряжаться. Ещё в десять вечера она накрыла стол, и, слегка перекусив, уселась за компьютер. Строка за строкой возникали на экране, и Наталья чуть было не прозевала полночь. Под бой курантов она выпила бокал шампанского и, наполнив его снова, поставила у компьютера.
Ей сегодня писалось, как никогда. В доме была тишина. На её счастье даже соседи за стеной, видимо тоже ушли куда-то и там не орала музыка, не стучали дети.
Тишина стала новогодней наградой Наталье и это награду она использовала на полную катушку
К утру счётчик страниц выбросил число, кратное тому, что было написано за целый месяц.
Наталья потянулась, расправила плечи и пошла спать. Утро вступило в свои права, но на улице не мелькали пешеходы, не слышно было шума машин. Посёлок спал.
Наталья умылась и тоже легла в свою пустую постель. Сон не шёл. Перед ней мелькали чьи-то забытые лица, дни, события.
Затем сон наконец-то сморил её, и Наташа закрыла глаза…
Глава четырнадцатая
Прошла суматоха праздничных дней и Наталья снова почувствовала себя нужной. Люди обращались к ней за помощью, и на мысли о Валентине не оставалось времени. День был битком набит делами, а вечерами Наташа подводила итоги и работала с документами.
Иногда она вспоминала о Валентине, но времени на визит к нему не оставалось, и их встречи становились всё реже и реже. А там и весна снова подкатила своей распутицей и слякотью.
Вот весну Наталья почему-то не любила. Её не радовала капель, не умиляли алмазные россыпи солнечных лучей на становившимся ноздреватым и прозрачным, напитанным влагой, снегу.
Ей было не до того. Наталья собралась уезжать из посёлка. Она давно хотела уехать в крупный город, где жили её ставшие взрослыми дети. У всех были свои семьи, у Натальи появились внуки. Хотелось быть к ним поближе.
Только вот любовь к Валентину не давала ей сделать последний шаг и навсегда расстаться с этим холодным неприветливым краем. Всё же Наталья понимала, что впереди у неё ничего нет.
Любовь любовью, но нужно жить дальше, а как? Как прожить без этой милой улыбки, без этих, ставших такими родными глаз? Да и Валентин оставался в этом посёлке совершенно один. Друзья всё так же приходили к нему, но семейное положение Вальки не менялось.
Наталья думала о том, как Валентин останется один среди круговерти суеты, жизненных передряг, наедине со своими печалями и заботами. Кто поможет ему пройти этот долгий трудный путь среди хаоса бытия, зависимости и одиночества? Сможет ли он выстоять один, без неё…