И март ещё по-зимнему суров,
Над серой гладью пашен и лугов
Планирует снежинок лёгких стая;
Но всё заметней стёжка голубая
На небе, и под свой тенистый кров,
Туда, где первоцветом выткан ров,
Зовёт орешник, ласково кивая.
В полях просела наледь, и под ней
Травинки оживают понемногу;
Пичуги строят гнёзда средь ветвей,
Готовясь петь, и ждут, тая тревогу,
Чтоб тёплый дождь пролился поскорей,
Паломницу весну позвав в дорогу.
***
While yet we wait for spring, and from the dry
And blackening east that so embitters March,
Well-housed must watch grey fields and meadows parch,
And driven dust and withering snowflake fly;
Already in glimpses of the tarnish'd sky
The sun is warm and beckons to the larch,
And where the covert hazels inter arch
Their tassell'd twigs, fair beds of primrose lie.
Beneath the crisp and wintry carpet hid
A million buds but stay their blossoming;
And trustful birds have built their nests amid
The shuddering boughs, and only wait to sing
Till one soft shower from the south shall bid,
And hither tempt the pilgrim steps of spring.