Мудрый Николай Иванович достал из авоськи бутылку водки, кусок сала с прослоечкой, зеленый лучок, быстро накрыл импровизированный стол и наполнил рюмки. Через полчаса мы с мужем в первый раз спели первый куплет. И я нигде не накосячила. Еще день меня натаскивали, как мартышку в цирке. И натаскали. В день конкурса на генеральной репетиции мы пропели всю песню от начала до конца, и я ни разу(!) не споткнулась, не пустила петуха и даже дышала по науке. Правда, я не осмелилась открыть им свою страшную тайну: в то время я панически боялась сцены и вообще большого скопления людей. Как-то на студенческой весне в универе я в составе вокальной группы вышла петь ( это заслуживает отдельного рассказа!). Из всего выступления я помню только один момент - занавес пополз в сторону, и мои коленки стали довольно громко выстукивать что-то вроде морзянки, должно быть это был сигнал SOS. Сам момент пения я помню смутно, потому что слова я забыла намертво. Подружки потом издевались, что я потеряла сознание. Но это неправда, потому что у меня хватило сообразительности разевать рот, имитируя пение. А разве бы смогла я сделать это, будучи без сознания?
И вот мне предстояло новое испытание. И здесь уже спрятаться было не за кого. Дуэт! Спасти меня могла только я сама. И я прибегла к уже испытанному средству. Налила во фляжку бабушкиного самогона-первача. Самое главное было - не упустить время и выпить аккурат перед выступлением, минут за десять, чтобы успело подействовать, но не свалило с ног. Надо ли говорить, что за время репетиций я успела возненавидеть песню, затерла, заездила ее до отвращения. Помните об этом, когда хлопая в ладоши просите любимого артиста исполнить песню на бис. А это шесть тыщ пятнадцатое исполнение хита. Просто вспомните эту печальную историю.
На репетициях перед конкурсом я достала всех, задавая один и тот же вопрос, когда наша очередь, и во сколько, приблизительно, это будет. После того, как я спросила это в шестнадцатый раз, ведущий посмотрел на меня с отвращением и поинтересовался, не опаздываю ли я на поезд? "Мне надо принять лекарство", - пробормотала я и побежала в женский туалет. Закрывшись в кабинке, я достала фляжку и сделала два глотка. И тут только сообразила, что не взяла ничего закусить. Первач упал в пустой желудок. Мне показалось, что в животе у меня взорвалась бомба. Но голова оставалась на удивление ясной. Мобильников тогда не было, и я побежала в зал, посмотреть, скоро ли наша очередь. Прошло десять минут, но каждая жилочка внутри меня продолжала выплясывать свой сумасшедший танец, празднуя труса. До нашего выхода оставалось два номера, когда я с ужасом поняла, что "лекарство" не подействовало. Я помчалась в туалет повторить лечение. Но муж поймал меня за руку на выходе из зала и что-то сердито зашептал. Он просто не знал, какому риску подвергает себя, наш дуэт и судьбу своего начальника. Я вырвалась, завернула за угол, достала фляжку и - пропади все пропадом! - на глазах у оцепеневших сотрудников, сопровождавших самого главного генерала, на глазах самого генерала, в самом центре главного управления внутренних дел края вылакала все. До конца. "Лекарство!" - сказала я и помахала фляжкой, проверяя, не осталось ли чего. И тут нас объявили. Чеканя шаг мгновенно ослабевшими ногами, я промаршировала до сцены, поднялась по ступенькам, подошла к микрофону и в первый раз поглядела в зал. Он показался мне огромным, как футбольное поле. В желудке булькала и бурлила раскаленная лава, стремясь, как и положено лаве, излиться фонтаном. Но страх исчез, утонул, растворился. Я почувствовала, как во мне закипает отвага. Я просто не могла, не имела права, подвести кошку и начальника мужа.
Оркестр сыграл вступление, и мы запели. "Шел в атаку яростный сорок первый год, у деревни Крюково погибает взвод. Все патроны кончились больше нет гранат, их в живых осталось только семеро молодых солдат." "Боже мой! - я оторопела. - Чей это голос льется так легко и красиво? Неужели это пою я?" Словно со стороны смотрела я на себя, на зрителей. Я увидела, как перестали болтать в последних рядах, как все взоры устремились на нас. В зале установилась напряженная тишина, и в этой тишине лилась песня, трогательная песня о погибающих солдатиках. "Будут плакать матери ночи напролет, у деревни Крюково погибает взвод." Вот кто-то всхлипнул, утирая слезы. И у меня самой вдруг перехватило горло. На последней фразе. Песня закончилась. Какие-то несколько секунд зал молчал. "Все! Провал!" И вдруг взорвался аплодисментами. Как писали в газетах, бурными и продолжительными.
К моему великому удивлению, мы заняли первое место. Спустя несколько лет, на юбилейном концерте нашего маэстро-баяниста Николая Ивановича мы снова спели с мужем нашу первую совместную песню. К тому времени я пела уже охотно и много на разные аудитории. И "лекарство" мне уже не требовалось.
По этой ссылке можно послушать романс "Белой акации гроздья душистые" в исполнении нашего дуэта. Увы, это единственная запись, не очень хорошего качества. Но она мне дорога.
http://music.privet.ru/user/verba_686/file/40634030?backurl=http://music.privet.ru/user/verba_686