Каждую снежинку с самого её появления на свет готовили к тому, чтобы она упала на землю. В специальных школах снежинок учили выполнять пируэты различной сложности, а ещё рассказывали снежные истории про людей и про землю. Вообще в тех школах было много всего интересного, в том числе, и то, чего нам никогда не вообразить.
Снежинок, которые летали красивее всех, отправляли в медленные снегопады. Учеников похуже - в метели и вьюги, туда, где никто не заметил бы их неуклюжести. Момент распределения по снегопадам был очень ответственным. Разумеется, каждая снежинка мечтала, чтобы люди её заметили. Ведь снежинки уже заочно любили людей, более того - они их боготворили. И потому, конечно, хотели понравиться.
Когда одну снежинку-отличницу определили в медленный ночной снегопад, да ещё в первые ряды, она не могла опомниться от счастья. Она упадёт на землю! Одной из первых! Учителя рассказывали, что первых снежинок люди всегда замечают. А некоторых даже сажают себе на ладонь. Это была великая честь для снежинки - упасть на ладонь человека.
Снежинка с самого утра не давала никому покоя. Она вращалась в воздухе, постоянно врезаясь в своих одноклассников, в преподавателей, и едва не сбивая с пути степенных старых снежин - самых почитаемых членов снежного клана, которым суждено было попасть в снежные хлопья и синхронно выполнять пируэты в небольших группах с другими снежинами.
- Зря ты так радуешься, - ворчливо сказала одна из них снежинке. - Я слышала, что наши, достигнув земли, тают.
- Тают? - удивилась снежинка. - Это как?
- Это когда ты сначала превращаешься в маленькую каплю воды, а потом исчезаешь совсем. И ничего от тебя не остаётся.
- Ах, какая ерунда! - Снежинка заливисто рассмеялась.
Но всё же притихла. Прошло много времени, а она никак не могла перестать думать о том, что сказала ей старая снежина. Ведь не зря снежин считают мудрыми.
А что, если она и правда исчезнет? Неужели от неё совсем-совсем ничего не останется?..
Снежинка печалилась всё больше и больше. Мысли её были такими тяжёлыми, что даже летать стало трудно. И тогда снежинка приземлилась на самый краешек облака, откуда удобно было смотреть на землю. Всегда, когда снежинке становилось грустно, она спускалась сюда и мечтала о том, как будет падать. И как это будет красиво, и как люди будут ей восхищаться.
Снежинка смотрела вниз. Земля была большой и серой. Там стояли огромные серые дома, и тёмно-серые улицы тянулись в неведомые дали. Земле очень не хватало белого покрова. Когда снежинка подумала об этом, ей пришло в голову, что слова старой снежины не могут быть правдой. Ведь ей рассказывали в школе, что когда снежинки падают на землю, они собираются в сугробы, и целую вечность лежат там, среди людей. Лежат и смотрят на звёзды. Эта зима выдалась бесснежной, и снежинка не могла убедиться, так ли это на самом деле. Но всё же перспектива лежать и смотреть на звёзды нравилась ей куда больше, чем перспектива исчезнуть. И потому верить в то, что она никогда не растает, снежинке было гораздо приятнее. А снежина могла что-то перепутать. Всё-таки она была уже очень старой.
Радостное настроение вернулось к снежинке. Она вскочила и затанцевала под облаком, затанцевала над людьми и над их серым городом. А потом, воровато оглянувшись по сторонам, спустилась ниже. Им строго-настрого запрещали спускаться к земле до своего снегопада. Однако ради того, чтобы взглянуть на людей, снежинка была готова поступиться правилами. И проделывала так довольно часто.
Снежинка оказалась в тихом дворе. Здесь она увидела две шапки: чёрную и светло-зелёную. Обладатели этих шапок стояли, прислонившись к спинке скамейки. Наверное, садиться было холодно. Даже несмотря на то, что не было снега - всё равно холодно.
- Скоро Новый Год... - сказала светло-зелёная шапочка женским голосом.
- Ты любишь Новый Год?
- Ну да. А ты разве нет?..
Снежинка, к своему ужасу, услышала, что нет, не любит. Да как такое может быть?!
- Почему? - удивилась обладательница светло-зелёной шапочки.
- Да... что в нём хорошего? День Рождения я ещё могу понять. День Победы, само собой. А Новый Год...
- Ну как же! - воскликнула девушка. - Это ведь такой праздник... Сказка, волшебство!
Человек в чёрной шапке тихонько фыркнул. Не так, чтобы обидно, но достаточно презрительно.
- Значит, желания на Новый Год загадываешь? - вкрадчиво спросил он. - И что, сбываются?
- Ну... Вроде того...
- "Вроде того"... Ха! Люди придумали этот день специально, чтобы обманывать самих себя. Верить в чудеса. Верить в то, что если прошедший год был плохим - а он почти всегда получается плохим, судя по праздничным тостам - то следующий точно будет замечательным. Это такая заразительная иллюзия. Каждый слышит бой курантов и чувствует, что у него начинается новая жизнь. Ему кажется, что вокруг полно этих самых чудес. А как же иначе, конечно... Волшебство. Тоже мне.
Он подобрал с земли прутик и задумчиво поковырял им промёрзшую землю. Снежинка спустилась ещё ниже.
- Конечно, волшебство! - горячо воскликнула девушка. - И никому ничего не кажется, чудеса действительно есть!
- Бред, - сказал человек в чёрной шапке.
"Ну как он может, как он может!" - снежинка мельтешила в опасной близости от его лица. Она не понимала, как можно не верить в чудеса. Как можно не замечать того, что происходит прямо перед твоим носом!
"Какой несчастный человек!" - огорчалась снежинка, а он, тем временем, говорил:
- Я даже в детстве знал, что это бред. Даже тогда я не любил этот так называемый праздник. Я никогда не видел смысла в том, чтобы вешать на ёлку всякую разноцветную дребедень. А ещё нужно было подписывать открытки. Желать счастья и здоровья, каждый год. Я не понимаю, зачем это делать? Люди как болели, так и продолжают болеть. И несчастных людей тоже куча. И заметь, подавляющее большинство из них получало поздравительные открытки - на Новый Год, на День Рождения, на 23 февраля или 8 марта...
- Значит, это были неправильные открытки! Когда пишешь, нужно непременно желать человеку того, чего пишешь. И тогда всё сбывается. У меня самой такое было. Помнишь Алёнку? Так вот, она в прошлом году замуж вышла. А на Новый Год я ей пожелала этого. И, между прочим, на тот момент она ни с кем не встречалась, вот так вот. Чем не чудо?..
- Ян, ты бы себя послушала... Несёшь ахинею какую-то. По-твоему, стоило тебе написать, и она вышла замуж?
- Нужно не только написать, а по-настоящему этого хотеть, когда пишешь! А не "счастья, здоровья", и отвязался.
Он вздохнул. Обречённо как-то вздохнул, словно смирился с тем, что ему досталась такая упрямая собеседница. Но через некоторое время всё же сказал:
- Конечно, это хорошо, что ты... такая. Но это просто совпадение. Очевидно же.
- Ну... Не знаю. Не знаю, почему очевидно. Ты какой-то невозможный... И потом, не верю я, что даже в детстве ты не любил Новый Год. Все любят. Вся эта суета, фейерверки, хлопушки...
- В детстве ещё хуже было. Тридцать первого декабря я должен был весь день сидеть в своей комнате, чтобы никому не мешать готовиться к празднику. Стоило выйти, как я тут же натыкался на кого-нибудь из взрослых, который неизменно велел мне снова идти в свою комнату, чтобы я не путался под ногами. А я всего-навсего хотел стащить из кухни какую-нибудь колбасу, потому что за всей этой суетой меня забывали покормить. И поэтому, когда меня, наконец, звали за праздничный стол, я радовался - но радовался тому, что смогу нормально поесть, а вовсе не чудесам и уж, тем более, не хлопушкам. Единственное, что мне нравилось - это бенгальские огни. Меня даже очень заинтересовала сама идея холодного огня. Я однажды попросил отца объяснить мне, откуда он берётся, и даже попытался сам сделать что-то похожее, но... в общем, ладно, это всё плохо закончилось. Какое-то время я думал, что Новый Год устраивали специально для меня - дескать, я же маленький, а все дети любят праздники. В этом я мог убедиться, глядя на своих сверстников. Но потом, к своему ужасу, начал понимать, что все вокруг, независимо от возраста, заражены вирусом Нового Года. И все повально верят в чудеса.
- Дурак ты, Яшка. А знаешь, почему ты такой злой? - Девушка вдруг рассмеялась. - Потому что без перчаток ходишь!
Яша тоже улыбнулся, и задумчиво оглядел свои большие красные руки.
- Мне не холодно, - сказал он.
- Врёшь.
Яна задумалась, помолчала немного. И, упрямо качнув головой, заявила:
- Не может быть.
Яша вздохнул.
- Не может быть, - продолжала Яна, - чтобы ты вообще никогда не верил в Новый Год. И никогда не ждал чуда. Вообще такое невозможно.
- Может, и было когда-то. Очень давно. Когда я был ещё совсем маленьким. И вспоминать глупо.
- Нет уж, ты давай! Мне нужны доказательства того, что ты когда-то был нормальным ребёнком. А не родился с убеждением, что мир живёт исключительно по законам физики.
- Разумеется, я не был в этом убеждён. Но я подозревал! - Он улыбнулся. - Ну ладно. Вот, как было дело. Я рассматривал новогодние открытки, и почти на всех был нарисован голубой снег. Разумеется, я видел голубой снег - по вечерам, когда он уже лежал на земле. Но я был уверен, что он выпал таким. И больше всего мне хотелось увидеть, как он падает. Я думал, мне просто не везёт, и я упускаю этот момент. В какой-то день я несколько часов просидел у окна. До тех самых пор, пока не пришел кто-то из взрослых, и не объяснил мне, что к чему. - Яша вдруг рассмеялся. - Так был разрушен мой первый и последний миф о Новом Годе. А ты... - он лукаво посмотрел на Яну, - ты веришь в голубой снег?
- Ну... я же знаю, что это тени, или он что-то отражает... Хотя в том, что снег отражает цвета есть что-то волшебное...
- Вообще-то это всё объясняется вполне естественными причинами.
- Ну и что. Для меня это всё равно волшебство. И я не хочу думать по-другому.
- Поэтому я и не люблю Новый Год, - отозвался Яша. - Я могу объяснить каждое из так называемых чудес. А когда не могу, лезу в Интернет. Или, на худой конец, иду в библиотеку и беру соответствующий справочник.
- Всё, замолчи уже, - нахмурилась Яна.
- Как скажешь.
Их разговор закончился. Снежинка ещё немного покружила над шапками и взмыла ввысь, к облакам. Ей неудержимо хотелось доказать этому непонятливому человеку, что чудеса существуют. А сама снежинка в этом нисколько не сомневалась - ведь чудесология была её любимым предметом. Особенно снежинка любила экскурсии к чудесам и практические работы. Она не представляла, как можно жить без всего этого. Как может жить без этого человек, которому отмерено гораздо больше времени, чем всем снежинкам вместе взятым. Бедный, бедный Яша!
И снежинка могла ему помочь.
Она решила слетать на чердак мира, туда, где складируют голубой свет, чтобы вылить его на небо весной. И нужно было действовать быстро, ведь приближалось время её снегопада. Медленного снегопада, который должен был подарить ощущение сказки этому городу. И Яше тоже, обязательно - так снежинка для себя решила.
Она позвала всех своих друзей, которым вместе с ней предстояло спуститься на землю. Случился самый настоящий переполох, и всегда спокойные, ленивые серые облака сердито клубились. А миллионы снежинок летели на чердак мира - ещё бы, ведь им так хотелось помочь тому человеку, который не верит в чудеса! И, конечно, больше всего волновалась наша снежинка. Именно она вдохновляла всех остальных, именно она торопила их принести в человеческий мир немного волшебства.
И когда приблизилось время снегопада, снежинка, вдоволь накупавшаяся в голубом свете, обновлённая, сверкающая, медленно и торжественно полетела вниз...
...В три часа ночи город спал, скованный морозом. В молчании горели фонари. Горели на автомагистралях, на тихих улочках, в глухих дворах. Под одним из таких фонарей, возле подъезда своего дома, стоял человек. Человеку не спалось в ту ночь, и неуютно ему почему-то было в его пустой квартире; он накинул куртку, и вышел сюда, под этот самый фонарь. Куртку он не застёгивал, но холода не чувствовал. Он стоял, и здесь ему было спокойнее. Казалось, будто все эти пятиэтажки с их тёмными окнами, все люди, что за этими окнами спят - все они с ним, и он со всеми, сразу. Казалось, что не существует одиночества, пока он здесь стоит. И именно эта полнота, именно эта связь со всем миром успокаивала человека.
Начинался снегопад. Полетели к земле первые снежинки. Наша снежинка сразу увидела человека в расстёгнутой куртке, и устремилась к нему. Несколько её сестёр уже упали недалеко от него, и человек удивлённо поднял голову. Снежинка кружилась, стараясь не лететь быстрее, чем положено, и смотрела, как загораются его глаза в ответ на её сияние. Ах, если бы она раньше знала, что у людей могут так светиться глаза, она бы полюбила их ещё больше!
Он улыбнулся. Рука его невольно потянулась к ней. Как же сложно было снежинке доделать последний пируэт, а не ринуться к этой руке, забыв всё то, чему её учили в школе! Но она не оборвала свой полёт - изящно описала маленький круг над его ладонью, и только потом опустилась на неё.
Над снежинкой было далёкое-далёкое небо с родными облаками. Фонарь горел слишком ярко, и потому небо казалось чёрным. Она увидела лицо человека, на ладони которого лежала, вспыхнула ярко-голубой искрой... и растаяла под взглядом восхищённых, видевших чудо, глаз.
- Ты сегодня в перчатках? - удивилась Яна.
Яша молча прислонился к спинке скамейки. Он выглядел мрачным и каким-то даже сердитым.
- Что-то случилось?..
Он молча стащил с правой руки толстую перчатку. Яна ахнула - ладонь Яши светилась голубым светом, ярким, как небо в майский день.
- Что это?.. - прошептала девушка.
- Я поймал снежинку, - буркнул Яша. - Ты не видела, какой ночью снег шёл?
- Когда?.. - во рту у Яны всё пересохло.
- Часа в три.
- Я спала.
Она осторожно дотронулась до его руки. На ощупь рука была совершенно обыкновенной. Даже тёплой.
- Как ты думаешь... это надолго? - спросил Яша.
- Не знаю... - Яна печально улыбнулась. - Но зато теперь, если ты скажешь, что чудес не бывает, тебе никто не поверит.
Он ничего не ответил на это. Он злился за себя на то, что поймал снежинку, злился на саму снежинку, которая вместо того, чтобы просто растаять, превратилась в свет. Яна тоже молчала, легонько поглаживая его ладонь.
Вокруг лежали сугробы - большие сугробы, на которые бросали тени чёрные спящие деревья. Тени были голубыми, а сами сугробы - белыми, такими, какими им и положено было быть. Ведь снег погас перед самым рассветом.
