Ладонь свою на рыжие ресницы
И плоть твоя подобна муляжу,
А запах – чаю с примесью корицы.
Я приложусь щекой к твоей щеке,
И пальцем проведу по нежной шее,
Ты улыбнешься, словно в полусне,
Я вторгнутся в пространство - не посмею.
А между нами вечная стена,
И не пройти мне сквозь ее границы,
И «без тебя» - теперь моя судьба.
Ведь я – плебей, и ты не мой патриций.
Скрипя душой, я каждый день стою,
У дома твоего и понимаю,
Что зря о «вместе» Господа молю,
Что зря тебя безвинного терзаю.
Вот снова ночь, и больше нету слов,
Я губы нежные до крови зацелую,
Сорвав тесьму мешающих оков,
Я пальцем счастье на спине рисую.
Когда луна взойдет над гордым Римом,
Я прошепчу – «Давай скорей сбежим.
Мне надоело строить пантомиму,
Мне надоело быть таким чужим.»
Ты докоснешься языком до сердца,
И уберешь мою ладонь с ресниц,
И тихо скажешь – «Запертая дверца
Не тормозит движенья колесниц.
И наше «мы» от мира не зависит,
Ты мужество имей терпеть любовь
Мы немоту и слепоту возвысим,
И в храм души вольем любви вино.»
Ты проведешь рукой по волосам,
Отбросишь с глаз растрепанную челку
«Доверься мне, тебя я не отдам,
Ты навсегда мой маленький мальчонка».