Об организации (Эссе)

«ОДНАКО С ПОНЯТИЕМ ПРОЛЕТАРСКОЙ СОЛИДАРНОСТИ СОВСЕМ ХРЕНОВО В НАШИХ ЛЕВЫХ КРУГАХ! Кругом все озабочены лишь собственным позерством. Никакой коммунистической коллективистской морали. Один лишь буржуазный индивидуализм.
    Вот вам, господа псевдопролетарские псевдореволюционеры, некоторые факты.
    1. В прошлом году по одной из доступных мне левых рассылок прошла информация о том, что Нижегородский РКСМб просит звонить тамошним ментам с протестом против ментовского грабежа (ворвались в квартиру и вынесли всю политическую литературу) в отношении лидера местного РКСМб. Сам я тогда звонил (разумеется по межгороду). А вот другие - многие ли позвонили?
    2. Опять же в прошлом году РКСМбшники известили одного из членов ЛФМз о том, что известный активист РКСМб Буслаев задержан ментами на митинге в Химках и дали телефон (московский) ОВД. Т. к. в тот момент я не мог позвонить сам в Химки, то направил кучу СМСок всем своим политическим знакомым, имеющим мобильники. СКМовцы Чехова, один член РРП (Москва) и даже известный представитель крайне оппортунистической тенденции в АКМ-ТР С. Рузанов с пониманием отнеслись к призыву оказать на химкинских ментов телефонное давление с целью НЕМЕДЛЕННОГО освобождения тов. Буслаева. Однако один из фактических вождей АКМ-ТР Э. Рудык заявил мне, что, мол, хрен с ним, с Буслаевым - его, мол, всегда менты винтят. А функционер руководства удальцовского АКМ Е. Каширина вообще позволила себе (это в то время-то когда тов. Буслаев сидел в ментовке!) хохмить в СМС-виде. Мол, она-то этого
Буслаева в ментовку-то и сдала... Оба - и Рудык и Каширина - проживают в г. Павловском посаде (Московская область). Позор павлово-посадским коммунистам, воспитавшим таких "товарищей" как Рудык и Каширина!»

Что  в левых кругах царит «один лишь буржуазный индивидуализм» - это чертовски верно, но это лишь половина правды. Виктор не говорит: от кого обычно исходит это отсутствие коллективизма? От оппортунистических вождей. Пример с Буслаевым – нехарактерный, ибо в этом случае менты задержали знаменитого в левых кругах левацкого вождя, известного своим желанием сделать революцию побыстрее, искусственно создать революционную ситуацию. Мы, конечно, не будем отмахиваться от его поддержки по-рудыкски («его всегда менты винтят»), но закономерно подозрение: нет ли в действиях Буслаева театральности, сам-то он не по-индивидуалистски ли действует? Ведь и Лимонова сажали – и тем самым разрекламировали.
Упрёк Виктора - вроде как массе: почему она не поддерживает вождей? Мол, инициатива идёт от вождей, а массы её не поддерживают. Хотя намного чаще мы видим обратное: задерживают рядовых коммунистов, а оппортунистические вожди остаются в стороне - молчат, открещиваются (я сам в такую ситуацию попадал).
Далее. Поддерживать надо – но как? Звонить ментам с протестом? Такой «коллективизм» сам во многом индивидуалистичен. Коммунистов, тем более читающих рассылки в Интернете, сегодня не так уж и много, и глупо нам «палить» свои телефоны, а значит – и себя. Здесь – полное отсутствие конспирации. Объективно это – провокаторство, хочет того Виктор или нет.
Как же поддерживать? Тем, что доводить до широких масс, то, что наших товарищей хватают, сажают, убивают за революционные убеждения. И писать не только и не столько о «громче всех крикуне» Буслаеве, но и о рядовых коммунистах, об интернационалистах (тот же Стомахин и т.д.), о ваххабитах. Писать также и о стихийных случаях народного протеста, когда народ бьёт ментов – всячески поддерживать эти случаи (леваки больше пишут о забастовках и левых молодёжных маршах, хотя в эпоху империализма это отходит на второй план, перерождается в реформистскую борьбу рабочей аристократии), не давать властям изображать из таких людей преступников. Писать даже о тех, кто бьёт ментов в одиночку, признавая, что это герои, но истерические глупцы. Писать о тюремных бунтах и голодовках. Писать о тысячах фактов ментовского беспредела в отношении бедноты и чернокожих, даже в отношении преступников. Писать об избиении заключёнными «активистов» (ментовских стукачков из числа заключённых). Собирать такие факты, налаживать контакты с нищетой мегаполисов, и тем самым создавать боевую организацию. Также надо устанавливать конспиративную связь с заключёнными товарищами (переписка в обход цензуры, выработка паролей и т.д.), налаживать обеспечение их литературой и т.д. Товарищ не должен выбывать, если он посажен – там он как агитатор ещё больше пользы принесёт (хотя стремиться, разумеется, туда глупо – больше минусов, чем плюсов).
Но не только в отсутствии поддержки при задержании сказывается индивидуализм оппортунистов. Сегодня, когда период мирный, он сказывается в высокомерном молчании оппортунистических вождей в ответ на нашу критику, в том, что эти вожди замалчивают нашу, интернационалистскую точку зрения, делают всё, чтоб она не дошла до масс. Предвижу вопли некоторых «товарищей»: «Ты сам индивидуалист! Хочешь, чтоб только тебя читали!». Это – неверно. Бывший лидер ВМГБ, редактор «Сов. Молодёжи» Панихин писал мне в 2001г., что за солидарность с ваххабитами ему писали до меня уже «некоторые товарищи», но он, мол, всех их «опроверг», а реально – отписался парой фраз (мол, «ваххабиты – бандиты») и умолчал об этой дискуссии в своей газете.
Редактор экономистской «Пролетарской газеты» Пирожков в 2002г. рассказал мне шовинистскую баечку про талибов, которая сошла бы как сценарий для фантастического боевика (мол, «зомби, созданные ЦРУ») – очевидно, считая меня за 10-летнего ребёнка, и на мою работу «Российский империализм и пролетарская революция» не ответил никак, хотя признался, что получил её. Письма читателей эта газета вообще не публиковала.
Та же «сладкая парочка» Марлен-Бугера: где Ваш ответ на мою подробнейшую критику, господа «коллективисты»? Я видел лишь пару кратких мест, да и то, извращающих мою мысль и выставляющих меня за дурачка. Причём одно место – «пикантное»: Марлен выискал в моих сочинениях фразу о любви (а о любви я пишу не так уж и часто, и затронул я эту тему в связи с женским вопросом: как говорил Чехов, «когда пишешь о женщинах, невольно пишешь о любви») и изобразил меня апологетом проституции, как народники изображали марксистов апологетами капитализма. Но почему именно это место вспомнил Марлен? Что это, как не интеллигентский уход в порнографию («любовь – хи-хи…»)?  
Тот же Торбасов, ответивший (правильнее: отписавшийся) лишь на одну мою коротенькую статью, причём опять же не забыл меня в самом конце («под занавес» - это в его театральном духе) оклеветать, приписав мне фразу того, кого я в этой статейке критиковал и, обрадовавшись, что «разнёс меня в пух и прах», воскликнул «Ну тут уж нет слов!». А про другие мои статьи написал: «Научитесь архивировать, я их открыть не могу». Это говорит человек, у которого 3 сайта. Мне присылают статьи и большего объёма – они нормально открываются. Можно было б, в конце концов, связаться через какого-нибудь товарища или по обычной почте. Что это, как не интеллигентское «отшивание» пролетариата: ведь умение архивировать, как и образование вообще – это привилегия правящих классов!  
Иван Лох, редактор сайта «Рабочая Демократия», входящего в десятку самых читаемых политических (включая буржуазные!) сайтов в России. С одной стороны, огромное спасибо ему – он единственный, кто мою статью опубликовал. А с другой стороны – больше от него ни ответа, ни привета. Может, уважаемый товарищ Лох, Вы обиделись за критику? Легко обижаться, когда у тебя сайт…
Тот же Юрий Назаренко, редактор газеты «Мировая революция» (если я не ошибаюсь), обиделся за то, что я уличил его в прикрытом шовинизме. Левак Правдин предлагает мне: публикуйтесь в этой газете Назаренко, публикуйтесь в журнале ГПРК. Вспоминается анекдот, как мама спрашивает сына: «Вовочка, почему ты дружишь с плохими мальчиками Петей и Алёшей, почему не дружишь с хорошими мальчиками Васей и Серёжей?» - «Да я и сам бы рад, да их родители не разрешают им со мной дружить». Как видим, «хорошие мальчики» (=рабочая аристократия) сами идут на раскол с нами, «плохими мальчиками» (=пролетариатом).
«Бюллетень Интернационалист» (ЦМИ «Прометей») пишут мне: «пишите-пишите для себя, всё равно Вас никто читать не будет, отвечать на Вашу критику контрпродуктивно». И после этого ещё лицемерно пишут: «искренне надеемся на сотрудничество и обмен мнениями». Напомню, что при Сталине, когда следы диктатуры пролетариата ещё сохранялись, газеты были обязаны отвечать на все письма читателей, и перестали быть обязаны, когда власть окончательно перегнила в буржуазную (об этом писали «Аргументы и факты»). Что же можно сказать о «Прометее», если они имеют возможность издавать газету, книгу Черветто ( , да ещё разместить рекламу этой книги в популярных сайтах? Ответ напрашивается сам собой…  
Итак, эти «звёзды», эти «принцессы» считают нас «недостойными» их внимания.
Вывод: решительнее размежёвываться с ними.
С КПРФ пролетариат (правильнее: предпролетариат) в лице ВКПБ, РКРП и «Трудовой России» размежевался в 1993-96гг. по вопросу о переходе к социализму (революционный или реформистский).
С ВКПБ, РКРП, «Трудовой Россией», «Пролетарской газетой» и Ко пролетариат в лице малочисленных группок (среди которых была и наша – РПБ) и отдельных лиц размежевался в 2000-2004 гг. по вопросу о свободе Чечне и отношении к ваххабитам (вообще по вопросу об империалистическом характере России, СССР, 2-й мировой войны со стороны СССР и сталинизма), по вопросу о силовых ведомствах (разбивать их или нет). Это – раскол на шовинистов и интернационалистов. Это был тяжёлый период, когда честным коммунистам приходилась буквально в одиночку идти против всех в этом шовинистском болоте, когда российские рабочие, петушком бегущие за капиталом, оказались предателями чеченской и мировой революции, когда россияне оказались той презренной «нацией рабов», как их назвал Чернышевский (и пусть господа оппортунисты не называют меня за эти слова «антироссийским националистом»!).
Но это был плодотворный период, ибо он вскрыл деление российских рабочих на пролетариат и рабочую аристократию, ибо сознательный пролетариат размежевался с рабочей аристократией.
В этот период и честные коммунисты, будучи одиночками, могли заразиться «индивидуализмом», и с этим недостатком в себе мы должны бороться.
Примерно с 2003-05гг. начался новый период, когда безраздельное господство шовинизма закончилось, и вышли на арену «интернационалистские» партии (ГПРК, РМП, РРП, МРП и Ко), по сути являющиеся центристами, пацифистами, завуалированными шовинистами; когда даже вчерашние шовинисты вдруг заговорили о «российском империализме», когда точку зрения за свободу Чечне стали даже допускать на ТВ.
Сейчас наша задача – сплотить всех интернационалистов (а таких сегодня уже немало) против шовинизма и центризма в единую партию, а также создать блок интернационалистов с центристами против шовинистов, но такой блок, чтоб интернационалисты в нём не плелись в хвосте за центристами. Виктор Макаров не прав, когда пишет:

«Ранний Союз коммунистов блокировался с радикальными демократами против монархистов. Большевики блокировались поначалу с меньшевиками, эсерами и кадетами против монархистов и черносотенцев. Компартии XX века блокировались с демократами против фашистов и реакционеров. Основа всех перечисленных блоков – борьба за демократию. Однако в сегодняшней России демократия (пусть и изначально недоразвитая, а в последнее время еще и частично свертываемая сверху) по большому счету и так есть. Поэтому блокироваться сейчас силам социалистической революции с другими силами стоит только на революционной основе. Т. е. на платформе свержения существующего государства»

В том то и дело, что «демократия в последнее время свертывается сверху» - и не только в России, но и на Западе (о чём постоянно признаётся – см. мою работу «Что делать?»; тот же мусорок Гуров оправдывает свёртывание демократии в России тем, что, мол, и «цивилизованная Англия» тоже её сворачивает в интересах борьбы с «терроризмом»).
Нет, блок с буржуазными демократами против фашистов нужен, иначе – изоляция пролетариата (а он составляет в сверхдержавах пусть и очень значительное меньшинство, но далеко не абсолютное большинство населения), отдача в распоряжение буржуям огромной массы рабочей аристократии. Это – анархизм. Ведь чтоб сломать буржуазное государство, надо сначала хорошенько его расшатать, подготовить почву. Взгляды Виктора – это по сути «отзовизм», отказ от легальной работы (хотя на практике ЛФМЗ от легальной работы не отказывается, т.е. своей практикой доказывает ошибочность своей теории).      
Виктор Макаров призывает честных революционеров: выходите из КПРФ и РКРП и создавайте свои партии. Но почему же не сказать «свою партию»? Каждому интернационалисту создавать свою партию – это кустарщина, интеллигентский индивидуализм и нелюбовь к партийной дисциплине. Мы идейно размежевались с шовинистами, затем – с центристами в последние годы, теперь нам, интернационалистам, надо объединяться в единую партию.   Основные принципы, которые мы изложили в 2001г. в Манифесте РПБ, верны и по сей день, и сегодня нуждаются лишь в некотором уточнении, в конкретизации для более чёткого размежевания:
а) разгром силовых ведомств путём вооружённого восстания и замена их поголовно вооружённым пролетариатом;
б) признание России таким же империализмом, как и Запад (США, Европа и т.п.); признание наличия в России прослойки рабочей аристократии не меньше, чем на Западе; признание наличия пролетариата на Западе не меньше, чем в России;
в) признание прогрессивности национально-освободительных движений угнетённых наций, направленных против России; признание радикальных исламистов – ваххабитов, талибов - диктатурой пролетариата в современных условиях.
Меня могут обвинить в «диктаторских замашках» - мол, я навязываю свою программу. Что ж, я готов выслушать и альтернативные проекты. Но, на мой взгляд, эти 3 пункта – необходимые и вполне достаточные условия размежевания с шовинизмом.
С крайним шовинизмом (КПРФ, РКРП, ВКПБ и Ко) размежевание более-менее произошло, стало фактом, и это – результат борьбы интернационалистов в 1999-2004гг. Сегодня нужно решительное идейное размежевание с каутскианством - центризмом, пацифизмом, с половинчатым и нерешительным интернационализмом, съезжающим на каждом шагу в шовинизм (вожди этого идейного направления – Иван Лох, Марлен Инсаров, Торбасов и Ко). Необходима решительная борьба с народничеством (отрицание прогрессивности краха СССР и ельцинских реформ) и экономизмом – ведь эти направления срощены с шовинизмом.
Рассмотрим подробнее позицию Виктора Макарова и его группы ЛФМЗ (Левый фронт молодёжи Загорска). Это тем более необходимо, что ЛФМЗ провозглашает себя одной из немногих интернационалистских групп в России.
Во-первых. Почему группа во многом ограничивается пределами Загорска, много внимания уделяет местной работе (борьба с местным оппортунистическим лидером Азизовым и т.п.)? Это – кустарщина.
Далее. То, что, группа подняла великое знамя борьбы с шовинизмом – это очень хорошо. Но ведь ещё в 2004г. Виктор Макаров упрекал меня в якобы «маоистской» (а не ленинской!) «повёрнутости» на «империализме-антиимпериализме», изображал Россию марионеткой Запада, а борцов с российским империализмом – агентами Запада; отрицал империалистический характер СССР; отрицал революционность ваххабитов-талибов. Ещё в 2005г. ЛФМЗ собирало на слёт всех подряд – и интернационалистов, и шовинистов. Что это, как не политический разврат, а главное - «палево» (засвечивание) честных бойцов перед мусорами (см. мою статью «О расколе в комдвижении»)? Мы, конечно, не злопамятные, но ведь и сегодня интернационализм у ЛФМЗ хромает серьёзно! Их воззвание в поддержку независимых Грузии и Украины объективно является не революционным, а лишь демократическим, пацифистским, фритредерским (пить «Боржоми» и угощать ей ментов – это, конечно, вызов властям, но ведь и буржуй Гайдар в 1-ю чеченскую выступал против ввода войск!).
Далее. Газета ЛФМЗ пишет: «делай, как в Париже, делай, как в Нальчике». Это – чертовски верно. Но, с другой стороны: «парижане боролись против реакционного закона и за сокращение полиции» и тут же: «Так же и у нас в России там-то бастовали за повышение зарплаты». Тьфу! Было, конечно, в парижском восстании и меньшевистское крыло (студенчество), которое боролось лишь за мелкие уступочки, но ведь было и большевистское крыло (пролетариат из пригородов), которое «сокращало» численность полиции ударами бит, т.е. выступало за свержение власти (а не «подкрепляло» свои требования мелких уступочек ударами бит, как изображают ЛФМЗ). И как можно ровнять парижское восстание с забастовкой, тем более за экономические требования? Что это, как не съезжание в экономизм?
Здесь надо упомянуть и отношение других левых групп к парижским событиям. Газета «Пролетарий» (Здоров и Ко) пишет о пении «Интернационала» и политических дискуссиях в парижских вузах и т.п. Что это, как не отвлечение от уличных форм борьбы на парламентские? Приводится ссылка на www.internationalism.org (Интернациональное Коммунистическое Течение) – те вообще обвиняют молодёжь с окраин, что они били студентов (хотя дураку понятно, что это была полицейская провокация с целью раскола движения), и хвалят студентов, что они «проявили мудрость» и не пошли бить полицию. Нам такая «мудрость» (правильнее: мудрствование) не нужна!
Вообще, это левацкое течение всегда боялось революции, плакало о «незащищённости граждан (буржуев? – А. Г.) от уличного насилия, жертвами которого становятся дети» [1] (буржуи любят поплакать о детях, когда речь идёт о революционном насилии, но молчат, когда дети становятся жертвами полицейского насилия – «это не дети, а преступники»), фыркало на уличные бунты в Англии [2] (т.е. на революционные восстания – см. мою работу «Дополнения к «Анти-Бугере»»), на «хулиганов» [3] и на «террористов» [4](так буржуи всегда называют революционеров).
4-й троцкистский Социнтернационал (http://wsws.org) написали по этим событиям «каучуковую» резолюцию с требованием «перехода в руки рабочих управления экономикой» - а о том, что этот переход невозможен без вооружённого восстания – ни слова. Ну совсем в духе Отто Бауэра, Фридриха Адлера и других вождей «двухсполовинного» интернационала!
*          *          *
Возвращаюсь к вопросу о поддержке исламистов. Я уже писал в своей последней работе «О государстве», что власти, видя, что шовинистская карта уже «не катит», пускаются в пацифизм. В этом им помогают оппортунисты. «Лучше умеренные исламисты, чем крайние» - так рассуждают они. Это – софизм, когда нерешительное антиимпериалистическое движение называют «интернационалистами», «светской оппозицией», а решительное – «националистами», «религиозными мракобесами». Здесь – полное отсутствие конкретно-исторического подхода. Вспомним ленинский пример (см. его статью «Об империалистическом экономизме»):

«…к цели а (т.е. к слиянию наций – А. Г.) надо

идти от пункта   налево, а от пункта   направо…» [5]

Итак, к слиянию наций угнетающие нации идут через решительную борьбу со своим национализмом, а угнетённые – наоборот, через решительную национально-освободительную борьбу. Как и в любой революции, в исламской мы должны поддерживать «якобинцев» против «жирондистов», «большевиков» против «меньшевиков», Басаева против Масхадова и т.п.
А вот Торбасов этого не понимает:

«…Россия с маниакальным упорством последовательно выбивала из рядов чеченских сепаратистов наиболее светские и демократические элементы, оставляя чеченцам единственный выход - обращаться за помощью... да, к реакционным исламским монархиям…»

Так то же самое говорил на ток-шоу по газпромовскому НТВ и либерал Боровой: надо, мол, вести переговоры с террористами, а то будет ещё хуже (для российских буржуев), и даже называет Дудаева своим другом, за что на него зашипели фашисты. Торбасов цитирует Сталина, что, «мы бы не были даже демократами, не то что коммунистами, если б не выступали за свободу Польши и Финляндии». То-то и оно, что за право наций на отделение выступают не только коммунисты (в смысле настоящие коммунисты, а не КПРФ, ВКПБ и Ко), как это изображает Торбасов, но и буржуазные демократы, и позиция коммунистов в этом вопросе должна отличаться от демократов своей чёткой классовой направленностью и своей решительностью. Ни первым (т.к. поддерживает не только революционные национальные требования чеченцев, но и реакционные национальные требования татар, т.к. выступает за культурно-национальную автономию, за раскол на «чёрных» и «белых» на Западе  – см. мою работу «О расколе в комдвижении»), ни вторым, как видим, Торбасов и маоисты вообще от буржуазных демократов не отличаются. То, что за последние десятилетия «коммунисты» реально превратились в фашистов, стали хуже либералов (Гайдар верно заметил: «левые стали правыми и наоборот»; то же самое подмечал и Черветто о фашистской позиции французских коммунистов и демократической позиции либеральных буржуев по вопросу о свободе Вьетнаму), даёт повод Торбасову изобразить пацифизм интернационализмом (« «Коммунист» Зюганов-де и не заикается о праве наций на самоопределение, а мы кричим об этом – значит, мы настоящие коммунисты» - вот софистическая «логика» Торбасова. По этой логике «коммунистами» являются Боровой и Гайдар).
Далее. Торбасов, как видно из цитаты, не видит прогрессивности империализма, считая, что его развитие ведёт не к будущему слиянию наций, а, наоборот, к разъединению их, к усилению «религиозного мракобесия» угнетённых наций. Также Торбасов не видит этой прогрессивности и по отношению к угнетающим нациям: мол, пролетариат превращается в рабочую аристократию и люмпенов (см. мою работу «Дополнения к «Что делать?»).
Это – народничество: «Революцию надо делать побыстрее, а то почва для неё исчезает».  Виктор Макаров упрекает нас в маоизме за то, что мы выдвигаем на первый план противоречие между угнетающими и угнетёнными нациями – хотя ещё Маркс, обращаясь к английским социалистам, требовал выдвигать на первый план ирландский вопрос. Тем более, сегодня, в эпоху империализма, когда противоречие это сильно обостряется. Оппортунисты изображают, что, выдвигая на первый план это противоречие, мы затушёвываем классовое противоречие, хотя на самом деле наоборот: кто замазывает это противоречие, тот замазывает деление рабочих угнетающих наций на рабочую аристократию и пролетариат.
Итак, маоизмом является не выдвигание на первый план этого противоречия, а отрицание прогрессивности империализма. Маоизм – это бакунизм, народничество эпохи империализма (см. мои работы «О государстве» и «Пролетариат и рабочая аристократия»). С другой стороны, положительное в маоизме – это признание противоречия между угнетающими и угнетёнными нациями (это прямо следует из марксизма-ленинизма, и то, что это противоречие будет лишь усиливаться при империализме, подчёркивал Ленин) и противоречия между социалистическим и капиталистическим миром. Последнее противоречие отрицают леваки, тот же Черветто, изображая империализм «унитарным», т.е. отрицая возможность победы диктатуры пролетариата в отдельно взятой стране. Так же и у ЛФМЗ: «Делай, как рабочие в России в 1905г.» - почему же не сказать «в 1917г.»? Что это, как не каутскиански-бакунистское «боритесь, но не смейте побеждать»?
Виктор Макаров, критикуя маоиста Петра Краснопёрова, пишет: мол, какая разница, получает ли рабочий империалистической державы 50% от стоимости, которую он произвёл (где 50% - стоимость его рабсилы) или 80%? Мол, всё равно он эксплуатируемый! Мол, вы, «маоисты» (я беру это слово в кавычки, ибо это камень и в наш, ленинский, огород), говоря о рабочей аристократии сверхдержав, тем самым воспеваете отсталость бедных наций.
Итак, Виктор переносит вопрос о подкупе из области политэкономии в область морали: если рабочий получает не больше 100% того, что он произвёл, это «честно». Довод – наивный. Ведь вместо цифр 50% и 80% можно с успехом взять цифры 5% и 50% соответственно (то, что доля зарплат в нацдоходе России была в 2000г. именно 5% - тому подтверждение, см. мою работу «Что делать?»). И тогда мы прекрасно видим, что «честный» макаровский рабочий имеет доход в 10 раз (на порядок!) выше пролетария. А такой разрыв в «бытии» закономерно ведёт к разрыву в сознании (2 человека: с доходами 3тыс. р. и 30тыс. р. – это уже, согласитесь, не «соседи по имению»!).
Или другой пример: оставим макаровские 50% как стоимость рабсилы, а зарплату примем за 500%. Мне скажут: «это невозможно, тогда прибыль становится даже не нулевой, а отрицательной, т.е. убытки». Да, если говорить о массе рабочих. Но ведь империалисты подкупают далеко не всю массу. Отдельную прослойку они вполне могут так подкупать, и эти цифры, т.е. превосходство зарплаты не только над стоимостью рабсилы, но и над стоимостью, произведённой рабсилой, пожалуй, верны для верхнего слоя рабочей аристократии – менеджеров и т.п.
Итак, дело не в том, как соотносится зарплата со стоимостью, произведённой трудом (это – мещанское морализирование типа: «Я ж ведь никого не эксплуатираю!»), а в том, как зарплата соотносится со стоимостью рабсилы. Доход пролетариата колеблется около прожиточного минимума – это экономический закон. Если же доход существенно и постоянно превышает прожиточный минимум, обладатель дохода с экономической точки зрения пролетарием не является. Мораль же («честно» - «нечестно») следует из экономики, и ставить её «доказательством» - всё равно, что судить преступника с точки зрения его же собственных понятий о добре и зле.
Аналогичный довод присутствует и у Бугеры, и у Черветто. Это – ходячий рабочеаристократический, социал-империалистический софизм.
Далее. Верно ли, что если мы говорим  о рабочей аристократии сверхдержав, то тем самым воспеваем отсталость бедных наций? Неверно. Вернее, это верно в отношении маоистов. Мы же, ленинцы, признавая крестьянское варварство народа Афганистана (ибо мы марксисты, а не маоисты), признаём и рабочеаристократическое варварство народов России и Японии (ибо мы ленинцы, а не каутскианцы). Но мы также признаём пролетарскую сознательность народа Афганистана (ибо мы ленинцы, а не каутскианцы) и пролетарскую сознательность народа США (ибо мы марксисты, а не маоисты).
Виктор Макаров называет нас «маоистами» - но как он не заметил нашу критику народника Бугеры (см. мою работу «Анти-Бугера»), изображающего причины революционности албанцев в их полудеревенском укладе, а не в отсутствии подкупа (соответственно для России – наоборот)?
К этому вопросу мы вернёмся ниже. Теперь поговорим об исламизме.    
         Мы уже сказали, что маоизм – это новое народничество.
Но является ли народничеством исламизм, как это пытаются изобразить оппортунисты (тот же Черветто – см. мою работу «О государстве»)? Нет. Оппортунисты неверно изображают, что если кто-то выступает против развития капитализма под руководством иностранных империалистов, тот выступает против развития капитализма вообще. Это – старая империалистическая байка. На самом деле мы видим обратное: в национально-освободительной борьбе народы, шагнувшие из варварства, изживают свою дикость. Например, восстание зулусов в ЮАР 100 лет назад показало, что натираться дерьмом буйвола не спасает от пуль белых. Империалисты же наоборот всегда делали ставку на старые предрассудки, которые нужны им для раскола угнетённого народа на племена, для усмирения. «Ислам против войны» - говорят народу продавшиеся ФСБ чеченские старейшины. Так же и про Среднюю Азию империалисты признают, что ваххабитский агитатор, основывая свою агитацию на социальной основе, «переплюнет» любого официального агитатора, и  предлагают готовить исламских попов как средство для борьбы с исламской революцией. Про исламизм признаётся, что у него есть свои теоретики, но сильнейшая изоляция со стороны империалистов не позволяет нам, пролетариям угнетающих наций, ознакомиться с их позицией (такой же точно изоляции, как и исламистские теоретики, подвергнуты и пролетарские революционеры-интернационалисты угнетающих наций). В силу объективных причин (рост доли гастарбайтеров в пролетариате сверхдержав) союз исламизма угнетённых наций с революцией в сверхдержавах будет расти. И он уже растёт, вызывая панический страх у буржуев, которые через своих холуёв вроде социал-фашиста Александра Тарасова льют грязь на этот союз (см. мою работу «Что делать?»). Наша же цель – подтолкнуть это «слияние в едином экстазе» (употребляя не совсем удачное выражение Тарасова).    
*          *          *
Мы снова возвращаемся к вопросу о крахе СССР – чтоб лучше понять задачи пролетариата в будущей революции.
За 70 лет Советская власть перегнила из диктатуры пролетариата в диктатуру буржуазии, причём наихудшей, протекционистской («железный занавес»), крепостнической буржуазии. Именно поэтому победа «демократов» над «коммунистами» была прогрессом, как победа фритредеров над протекционистами. Недалёк от истины был один из первых «отцов» новой российской революции Разлацкий, которого Советская власть сгноила в тюрьме: он называл «коммунистов» феодалами, а демократов – буржуями [6] (хотя это неточно, ибо «коммунисты» тоже были буржуями). ЛФМЗ называют 12 июня «траурным днём России», чем показывают своё народническое лицо. По ком траур? По крепостникам, которые не давали крестьянам паспорта?
Итак, именно 1991-й год, а не 1999-й, как утверждает Торбасов, был «неким подобием оранжевой революции в России». Торбасов в своей статье об оранжевой революции, справедливо признавая, что Россия – не Украина, что в угнетающей нации задачи революции в национальном смысле диаметрально противоположны задачам революции в угнетённой нации, в конце концов запутался и съехал на оправдание империализма и колониализма (см. мою работу «О государстве»).
Но «демократы», будучи прогрессивными по отношению к «коммунистам», сразу же показали свою реакционность по отношению к пролетариату: они с самого начала шипели на революцию и марксизм-ленинизм.
«Бархатная революция» 1991г. не переросла в социалистическую, потому что пролетариат был развращён советским оппортунизмом, империалистическими сверхприбылями. Будущая революция в России точно так же будет демократической (то, что отрицает Торбасов, изображающий фатальную неизбежность социалистического характера революции) – это обусловлено наличием широкой прослойки рабочей аристократии, и превратить её в социалистическую сможет лишь наличие крайне радикального пролетарского крыла, т.е. лишь наша активность.
Что верно для России – то верно и для всех остальных развитых стран (т.к. нивелировка).  
Конфликт между протекционистами и фритредерами вылился в противостояние между Верховным Советом и Ельциным в 1993г. Неправы ЛФМЗ, изображающие, что Ельцин в 1993г. потопил в крови пролетарскую революцию. «Революция» под руководством Руцкого и Хасбулатова – смех да и только!
Другое дело, что поддержать Верховный Совет пришёл простой народ, протестующий против обнищания. Но протест этот был реакционный, народнический, сродни протесту английского народа против французской революции в конце 18-го века. «Демократы», расстрелявшие именно народ, а не вождей этого контрреволюционного мятежа, показали своё реакционное рыло, как показали своё рыло республиканцы, пришедшие на смену монархистам во Франции в середине 19-го века и потопившие в крови Июньское восстание пролетариата 1848г.
1990-е годы были периодом возрождения революционного движения в России после 70-летней спячки. При Путине же мы видим новую спячку. О чём это говорит? О неправоте Торбасова, изображающего замену «демократов» на «патриотов» прогрессом. Вспомним, что писал Ленин о Германии: замена кайзера на демократическую республику привела к такому росту классовой борьбы, что власть существует лишь несколько недель, а уже расстреляны вожди пролетариата Либкнехт и Люксембург.
Итак, Путин «усыпил» комдвижение, замедлив развитие капитализма и классовое расслоение за счёт колониальной политики. Мы говорим: «лучше Гайдар, чем Путин, чтоб борьба разгорелась с новой силой».  
Оправдание колониализма и протекционизма Торбасовым закономерно следует из его народнической мелкобуржуазной боязни решительного капиталистического прогресса, решительного роста богатства – на одном полюсе и нищеты – на другом.
Примечательно, кстати, что в статье «Будет ли Россия оранжевой?» Торбасов из верной предпосылки, что империализм прогрессивнее доимпериалистического капитализма, делает неверный вывод, что протекционизм (=фашизм) прогрессивнее фритредерства (=буржуазной демократии); в то же время в статье о Тузле (см. мою работу «Дополнения к «Что делать?»») Торбасов критикует империализм с реакционных позиций: критикует российских буржуев за то, что они вывозят капитал за границу, вместо того, чтоб вкладывать его внутри страны.  Итак, здесь Торбасов «почему-то» не видит прогрессивности империализма – почему-то он заметил её только для того, чтоб обосновать прогрессивность фашизма в статье «Будет ли Россия оранжевой?». Но ведь точно так же и буржуазные официальные СМИ критикуют российских буржуев за то, что они вывозят капитал за границу, вместо того, чтоб вкладывать внутри страны! Торбасов врёт, когда говорит, что развитие вывоза капитала ведёт к перерождению пролетариев данной нации в рабочую аристократию и безработный люмпен-пролетариат – наоборот, оно, развивая капитализм и классовые противоречия, ведёт к разорению большинства рабочей аристократии.
Что, по сути, означает такая торбасовская (=официальная) критика империализма? Ведь вывоз капитала и подкуп своей рабочей аристократии российский империализм осуществляет уже около века, и говорить, как это делает Торбасов, что Россия только сейчас его начала, неверно. По сути, это позиция социал-империалистов, которые по-народнически понимают (пусть и про себя, не в слух, но всё же понимают), что возврата к доимпериалистической стадии нет, но которые хотят лишь затормозить развитие империализма, выступают не против вывоза капитала, а против его резкого роста в последние годы. Для чего? Именно для того, чтоб больше вкладывать капитал внутри России, чтоб увеличить рабочие места, т.е., фактически, чтоб сохранить привилегии российской рабочей аристократии и не допустить революцию. Вот какой вывод логически следует из слов Торбасова, несмотря на его крикливые клятвенные заверения в обратном.          
Несколько слов о современных российских коммунистах. Правое их крыло (КПРФ, РКРП и Ко) объективно является реакционным по сравнению с либералами. Левое крыло (ГПРК, РМП и Ко) – объективно являются либералами (в лучшем случае – мелкобуржуазными демократами), одетыми в коммунистический наряд.
Рассмотрим 2 точки зрения (ГПРК и РМП), казалось бы диаметрально противоположные.
Торбасов (РМП) ставит во главу угла борьбу за демсвободы. Он говорит: революцию делать пока что рано, т.к. пролетариат отуплён брежневским оппортунизмом, надо пока что бороться за демсвободы (см. мою работу «О государстве»).
Это – полная путаница.
Во-1-х. Подросло уже новое поколение пролетариев.
Во-2-х. Пролетариат всегда при капитализме будет находиться под властью буржуазных предрассудков – окончательно изжить их можно будет только при нашей власти.
В-3-х. «Революцию делать пока что рано» - верно лишь в том смысле, пока кризис не ударил. Но это не значит, что мы не должны готовить конспиративную организацию для проведения вооружённого восстания уже сегодня.
Дело – не в сроках (например, крикун Буслаев уже сегодня делать революцию собрался), также и Каутский изображал, что у него расхождения с ленинцами «лишь в сроках». Дело в том, что оппортунисты совсем и не собираются готовить восстание. Мы же, ленинцы, прекрасно понимая, что кризис ударит - может через 5 лет, а может через 50 (совсем не обязательно «при нашей жизни», как кричит Буслаев), - готовим восстание уже сегодня, планируем его, заявляем о нём.
Торбасов же ограничивает борьбу демсвободами – это значит ограничивать революцию февралём 17-го (или августом 91-го). Как видим, он запутался: с одной стороны, изображает замену либерализма на фашизм прогрессом, с другой – представляет революцию как замену фашизма на либерализм.
Для Торбасова демсвободы – цель, причём демократизм Торбасова ограничен (поддерживает национально-освободительные движения – но только нерешительные, выступает за свободу употребления наркотиков – но только лёгких). Для нас демсвободы  – средство.
Бугера же фыркает на демсвободы: «это же буржуазный либерализм!», тем самым объективно становясь на сторону крепостников (см. мои работы «Дополнения к «Анти-Бугере»» и «Что делать?»). И в то же время его теория «коллективизма», выступающая против авторитарных отношений, против «Начальника» - это фактически требование очищения капитализма от крепостнических наслоений, от государственного вмешательства. Это – требование либерализма, а не коммунизма. Бугера, сам того не замечая, себя побивает: ведь он изображает СССР «неоазиатским способом производства», в отличие от капитализма на Западе, за протекционизм (хотя на самом деле протекционизм, «железный занавес» и на Западе очень силён: вспомним хотя бы «охоту на ведьм», Рейгана и Тэтчер), за то, что «всем управлял начальник». А гвоздь всей его критики, всей его «теории коллективизма» направлен как раз против «Начальника».
Итак, взгляды Торбасова и Бугеры – это 2 стороны одной медали. И тот, и другой фактически выступают за подчищенный капитализм. И тот, и другой ставят вопрос о борьбе за демсвободы бесклассово: только Торбасов их бесклассово превозносит (действительно, непонятно: в чьих интересах он хочет свободы Чечне – то ли в интересах усиления классовой борьбы, то ли ради классового мира), а Бугера бесклассово отвергает.
Торбасов представляет себе будущую революцию, как Культурную революцию в Китае, которая была на самом деле лишь реформой, и которая, по словам Торбасова, давала свободу слова даже ярой контре (см. мою работу «О государстве»).
Бугера требует ужесточении наказания педофилам, что сродни лозунгу «Смерть ..идорасам!» фашиста Якушева.
Торбасов в вопросе о правах сексуальных меньшинств скатывается в порнографию, рассказывая, испытывает ли оргазм при анальном сексе его товарищ Краснопёров. Здесь, кстати, мимоходом отмечу, что многие борцы за права сексуальных меньшинств скатываются на апологию гомосексуализма: мол, нормальное дело, а не болезнь. Это выгодно властям (так же и официальная «наука» изображает): изобразить резкий рост числа извращенцев за годы реформ как «нормальное дело».
Также Торбасов, ограничивающий классовую борьбу борьбой за демсвободы, замазывает отсутствие демсвобод. На моё замечание, что тем, кто выступает за солидарность с ваххабитами, фактически зажимают рот, Торбасов с наивностью 10-летней девочки отвечает: «неправда, мы за это выступаем, Лох за это выступает, Стомахин выступает – и ничего, нас никто не трогает».
Это – грязная защита фашизма.
Во 1-х. Стомахина за это серьёзно травили.
Во 2-х. Вот так Вы и выступаете, что Вас, г-н Торбасов, никто не трогает – выше мы уже рассматривали, как Вы выступаете.
В 3-х. Ещё Ленин писал о том, что во всех, даже самых демократических странах на интернационалистов полиция заводит «чёрные списки», готовит всяческие провокации в нарушение своей собственной конституции и т.п. [7]
Торбасов здесь рассуждает сродни английским оппортунистам, требующим от Ленина фактов, что Англия помогает Польше в борьбе с Советской Россией. Ленин отвечал: свергните своё правительство, вскройте тайные архивы, как это сделали мы, и обнаружите эти факты. Так же и здесь: в том-то и дело, что травля интернационалистов умело скрывается полицией (они – большие мастера на это) – ещё Ленин писал, что Временное правительство сажало большевиков за уголовные преступления: мол, не за их взгляды, а за то, что они «преступники». Тем более, сегодня полиция в этом очень преуспела («был бы человек, а статья найдётся»): ведь признавалось, к примеру, что многие революционеры Северного Кавказа оказались за решёткой за… хранение наркотиков. Тем более учтите, что сегодня уголовная полиция (МВД) находится под прямым руководством политической полиции (ФСБ).  
Как же мы ставим вопрос о демсвободах? Для нас демсвободы – лишь средство, чтоб ускорить развитие классовых противоречий; для нас отсутствие демсвобод – лишь повод, чтоб сломать мусорской режим. Именно для этого мы сегодня выступаем за полную демсвободу, но, придя к власти, тут же отменим свободу слова, собраний и волеизъявления для буржуев. Свободу употребления и сексуальных меньшинств мы, разумеется, дадим и бывшим буржуям: опасных для общества наркоманов и извращенцев будем лечить, а не сажать («живи, как тебе нравится, только не причиняй вреда обществу»).
Мы ставим вопрос о демсвободах классово. Надо учиться на каждом даже мелком случае недемократизма со стороны полиции разжигать в пролетариате «социальный расизм» (так назвал ленинизм Волкогонов). Но, ещё важнее разжигания в пролетариате чувства классовой мести – привнесение в пролетариат сознательности.

*          *          *
Рассмотрим теперь данные вопросы на примере работы Здорова и работ Марлена Инсарова.
Книга Здорова «Государственный капитализм и модернизация Советского Союза: марксистский анализ советского общества».
Я уже разбирал ту часть этой книги, которая касается реформ, вскрыл народнические предрассудки Здорова (см. мою работу «Анти-Бугера»). Теперь же рассмотрю ту часть книги, которая касается непосредственно Октябрьской революции и СССР.
Сразу отмечу общий недостаток книги – ни слова об империализме, рабочей аристократии и вывозе капитала. Здоров по-каутскиански «лежит на марксизме» (как и Черветто).
Во введении Здоров врёт, что Ленин считал Октябрьскую революцию социалистической [8]. Это – опять же каутскианство. Здоров здесь прав лишь отчасти. Ему следовало бы почитать сталинский учебник «Об основах ленинизма».

«Почему же В. И. Ленин не мог ошибаться в расчётах сроков гибели капитализма и думать, что он и его соратники начали мировую революцию?» [9]

Грубая клевета. Разве Ленин хоть раз зарекался о сроках? Наоборот, он говорил, что «о сроках зарекаются только дурачки». Ленин говорил «вот-вот», «уже», «скоро», «через несколько месяцев» - но конкретные сроки никогда не называл. Тем более учтите, что Ленин это говорил в гражданскую войну, когда нужно было поднять боевой дух Красной Армии. В этом проявлялся полководческий талант Ильича, и этому он научился у Наполеона (а вот Наполеон-то, в отличие от Ленина, действительно врал солдатам, что «это война последняя»).
Во 2-х. Разве говорить о начале мировой революции – значит, зарекаться о сроках? Что это, как не каутскианское «у нас с большевиками различие лишь в сроках»?
Далее Здоров делает вывод, что диктатура при Сталине была буржуазной, из того, что была уголовная ответственность за прогулы и т.п. [10]. Мы видим здесь мелкобуржуазную критику «диктатуры вообще» - ведь и пролетарская диктатура в военные моменты силой заставляла буржуев работать, и правильно делала.
Далее Здоров делает вывод, что СССР находился на более низкой стадии развития, чем страны Запада, из того, что производительность труда в СССР была якобы в 3-4 раза ниже [11].  
Во 1-х. Здоров тут опирается на современную российскую статистику, которая занижает экономический уровень СССР, с тем, чтобы легче было свести концы с концами и занизить современный уровень России. Если же взять брежневскую статистику, то производительность труда была лишь в 2 раза ниже, чем в США, а отставание от Европы было и того меньше.
Во 2-х. Ведь и производительность труда в Европе отставала в 1950-70-е гг. примерно во столько же раз от производительности труда в США, можно ли отсюда сделать вывод, что Европа находилась на более низкой стадии развития, чем США? Вообще, что значит «на более низкой стадии»? Ведь принято делить капитализм на доимпериалистическую и империалистическую стадии! Объективно тут Здоров выступает как великорусский шовинист, изображающий СССР находящимся на более низкой стадии, чем страны Запада. Почему же он не говорит, что СССР, как и страны Запада, вывозил капитал?
Шовинизм Здорова подтверждается следующим абзацем, где он, цитируя лидеров МРП, что «элементы феодализма и рабовладения сохранялись в Африке и, увы, в нашей стране», вопрошает:

«Если в СССР существовали те же отношения, что и в странах Африки, то с кем же советское общество шло «параллельным курсом» - с Африкой или США?» [12]

А разве в США данные элементы не сохранялись – тот же рабский труд заключённых, те же пережитки рабовладения в южных штатах? Кучинский на примере Германии и Фостер на примере США признают, что империализм с успехом применяет рабский труд там, где это выгодно (в основном на неквалифицированных работах) – тот же фактически рабский труд рабочих на заводах во время мировых войн – ведь уголовная ответственность за прогулы была не только в СССР!

«Государственная собственность ни в одной из развитых капиталистических стран, в отличие от СССР, не играет ведущей роли» [13]

Старая народническая байка, будто бы на Западе капитализм развивается «свободно», без государственного вмешательства. Старая каутскианская байка, что капитализм стал фритредерским (теория «ультраимпериализма»). Вообще, как я уже говорил в своей работе «Что делать?», оппортунисты дают себя оглупить формальными, юридическими признаками («госкомпания» – «частная компания»), хотя крупнейшие частные компании повязаны с государством, диктуют его политику; а, с другой стороны, госкомпании являются частными (а не общественными).
Далее. Здоров даёт определения рабовладельческому строю, феодализму и капитализму. Но даёт очень неточно, упрощённо - так, что отсюда можно сделать вульгарный вывод (что и делает Бугера): соединяем личную несвободу производителя с отсутствием у него средств производства – получаем рабовладельческий строй; личную несвободу с наличием… - феодализм, личную свободу с отсутствием… – капитализм [14]. Как будто возможно механическое соединение разных элементов (как одна женщина в произведении Гоголя мечтала об идеальном женихе – нос от одного, рот од другого - так Ленин высмеивал взгляды народников, мечтающих о капитализме без нищеты), как будто экономика не является единым организмом. К тому же не совсем точно, что при феодализме производитель наделён средствами производства – а как же земля феодала? Не совсем точно и то, что крестьянин был лично несвободен – существовали феодальные общества и с личной свободой крестьянина. Там же Здоров называет средства производства крестьянина его «натуральной зарплатой» [15]. Это – бред, причём бред народнический, буржуазный, бред вульгарной политэкономии. Действительно, ведь зарплата расходуется на личное потребление, а если крестьянин проест-пропьёт свою рабочую лошадь, ему не на чем будет пахать. Это бред народнический, ибо народники (как и вся буржуазная политэкономия) отрицают наличие постоянного капитала, который, в отличие от других частей стоимости (переменного капитала и прибыли) не может быть потрачен на индивидуальное потребление.    

«Структура российского общества оставалась в начале XX в. по сути феодальной. Всё население империи делилось на юридически обособленные сословия: крестьян, мещан, купцов, дворян, духовенства и т.д.» [16]

Ха! А рабочие? Здоров может мне возразить: мол, речь идёт о юридическом делении. Но юриспруденция-то ведь является надстройкой над экономикой, следует из экономики, причём следует с отставанием. Потому-то и произошла революция, что новым, новейшим производительным силам уже не соответствовали безнадёжно старые производственные отношения.
Как видим тут Здоров, рассматривающий юриспруденцию, а не экономику, показывает себя не как марксист. Здоров опять же утопает в каутскианстве, не видя, что при империализме буржуазная революция не отделена во времени от социалистической, одно перерастает в другое. Далее он причисляет Россию начала XX в. к «отсталым полуколониальным странам» [17] – это ли не неприкрытый великорусский шовинизм? Если так, то борьба ленинцев за поражение своего правительства была ошибкой. Здоров бездумно повторяет сталинско-троцкистскую ложь. И главное, как он это утверждение доказывает? Уровнем образованности - мол, Россия отставала от Китая (хотя американец Джон Рид был очень удивлён высоким уровнем образованности русских рабочих); средней продолжительностью жизни и уровнем детской смертности [18]. 2 последних пункта с головой выдают в Здорове народника: как будто мерило буржуазной экономики – уровень благосостояния, а не прибыль (так же и Рудый «доказывает» «отставание» современной России от Запада). Почему Здоров не вспомнит, что по уровню военных расходов в 1-ю мировую войну Россия превосходила все воюющие страны (см. ленинские «Тетради по империализму», т. 28)?
Здоров пишет, что к 1917 г. Россия была «отсталой аграрной страной» [19], и тут же сам себя опровергает, говоря о «наличии развитого капиталистического уклада с организованным и сознательным пролетариатом»:

«Несмотря на наличие развитого капиталистического уклада с организованным и сознательным пролетариатом, в экономике страны в целом не был завершён процесс отделения непосредственных производителей от средств производства, господствовали различные формы внеэкономического принуждения» [20]

Мы выше уже говорили, что «формы внеэкономического принуждения» вовсю применяются и при капитализме. А насчёт того, что «не был завершён процесс отделения непосредственных производителей от средств производства» - а где он вообще завершён, покажите? Где есть идеальный капитализм, в котором всё общество делится на буржуев и пролетариев и совсем нет мелкой буржуазии? В другом месте Здоров пишет, что «основная масса советских граждан была лишена средств производства и вынуждена была продавать свою рабочую силу государству» [21]. Здоров рассуждает доимпериалистически, формалистски, не видя в рабочей аристократии новую мелкую буржуазию, не понимая, что средства производства могут быть представлены не только в товарной форме, но и в денежной; что зарплата, кроме стоимости рабсилы, может также включать в себя и кусочек прибыли. Здоров (как и Черветто, Виктор Макаров, Бугера и Ко) подменяет политэкономию юриспруденцией, путая юридическое понятие «зарплата» с политэкономическим понятием «стоимость рабочей силы».
Далее Здоров говорит о «поражении СССР в холодной войне» [22]. Это – неприкрытый шовинизм: изображать кризис старого советского колониализма как злую волю США, хотя Здоров на той же странице и открещивается от подобной точки зрения.
Далее Здоров называет 8-часовой рабочий день «элементарным человеческим правом» [23]. Что это, как не «вечные истины» Дюринга – изображать требования, возникшие на конкретно-исторической основе, «элементарным человеческим правом»?
Далее Здоров «доказывает» «буржуазный» характер Советской власти, который она якобы приняла с конца 1918–начала 1920гг., установлением вилки зарплат 1:8 и запрет оппозиционных газет и партий [24].
Первый пункт говорит о том, что Здоров по-левачески понимает под диктатурой пролетариата уравниловку: ведь нельзя уничтожить разницу между квалифицированным и неквалифицированным трудом, пока все рабочие не обучены до высокой квалификации, и стимул к учёбе – как раз эта вилка. Леваки смешивают разницу в оплате между квалифицированным и неквалифицированным трудом (а это прямо следует из законов стоимости), с одной стороны, и привилегии чиновников, с другой стороны. Фактически Здоров упрекает ленинскую Советскую власть в том, что она не привела к скачку в коммунизм мгновенно, на следующий же день после революции. Мы рекомендуем Здорову прочитать «Государство и революцию», где Ленин цитирует Маркса о том, что пролетариат, придя к власти, использует буржуазное право.
То же самое относится и ко второму пункту. Мелкобуржуаз Здоров критикует диктатуру пролетариата как «диктатуру вообще». Он подкрепляет свои утверждения цитатами Розы Люксембург («Без «свободной» борьбы мнений замирает жизнь» и тому подобные красивые фразы), делая шаг назад от ленинизма к мелкобуржуазному социализму. Там же Здоров цитирует Р. Люксембург, которая ставила большевиков в один ряд с Каутским: мол, и те, и другие «противопоставляли диктатуру пролетариата демократии» [25]. Какой демократии – Р. Люксембург и Здоров не говорят. Ведь «чистая» свобода и демократия, при условии того, что у буржуев остались старые связи и опыт управления, а у пролетариев этого нет, является, по сути, буржуазной свободой и демократией.
Там же Здоров пишет о переходе от диктатуры пролетариата к диктатуре РКП(б) [26]. Это – бакунизм. Здоров по-мещански не понимает, что Россия, кроме пролетариата, содержала ещё огромные массы крестьянства, и все требования «демократии» к пролетарской диктатуре по сути являются шагом назад от пролетарской власти к мелкобуржуазной. Мы советуем Здорову прочитать работу Ленина «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата».
Далее Здоров хвалит Советскую власть периода до лета 1918г. – за то, что она, «уверенная в своих силах», гуманно относилась даже к ярой контре [27]. В этом Здоров ничем не отличается от Торбасова (см. выше). Напомню, что именно из-за этого наивно романтического великодушия погибла Парижская Коммуна. Объективно эта точка зрения Здорова и Торбасова – грязное служение мусорам. Как бы они мечтали, чтоб мы, когда придём к власти, отпустили их «в связи с болезнью сына» или по случаю Первомая, как большевики отпустили Пуришкевича и прочую контру, за что их хвалит Здоров!
Такой же позиции придерживаются и Бугера с Лимоновым (см. мою работу «Анти-Бугера»).
Далее Здоров говорит о разительной перемене летом 1918г. – переходе к красному террору с казнями заложников и т.п. [28]. Чем эти интеллигентские вопли отличаются от позиции буржуев, начиная Солженицыным и кончая Плимаком: мол, февральская революция – хорошая (ибо привела к власти буржуев), а октябрьская – плохая? Мало чем.
Здесь мы видим, что Здоров – обычный каутскианец: те тоже были не против политической власти пролетариата, но были против диктатуры (т.е. власти, опирающейся не на закон, а на насилие) пролетариата, о чём писал Ленин.  
Не удивительно, что эта «марксистская» братия (Здоров и Ко), которые вроде бы неплохо критиковали капитализм, не поняли исламскую революцию и объявили ваххабитов «фашистами» - т.е. когда дошло до дела, ошибки в теории выплыли, и эти господа оказались грязными предателями.    
Далее Здоров не к месту цитирует Энгельса о терроре, что это, мол, «бесполезная жестокость» [29]. И ни слова не говорит о том, что Энгельс писал эти строки в доимпериалистическую эпоху! Что это, как не учёная тупость, которая независимо от воли Здорова является предательством, преступлением перед пролетариатом?
О каком «терроре» писал Энгельс? Разве о терроре якобинцев? Да Энгельс о нём отзывался с восхищением, а в молодости даже сам называл себя якобинцем! Ясное дело, что здесь Энгельс мог говорить лишь о терроре со стороны буржуев или о единоличном терроре мелкобуржуазных революционеров. Здоров же рассуждает бесклассово. Под таким «цитированием» Энгельса любой буржуй подпишется.
Маркс в 1870-е гг. писал, что условия в России – не те, что в Европе, и в России оружием революционера должен стать револьвер. С переходом же в стадию империализма эти слова стали верными и для Европы, и для всего мира.
Итак, Здоров неверно указывает причину перерождения Советской власти, замазывая истинную причину – создание СССР. Этим Здоров выдаёт себя как социал-империалист.
Далее Здоров цитирует Энгельса о том, что государство в известные периоды принимает форму компромисса между классами. И «критикует» Энгельса по-детски: мол, государство – это аппарат насилия одного класса над другим, а у Энгельса-де оно висит между двумя классами как между двумя стульями! [30]  
Это – как раз тот случай, когда недобросовестный ученик критикует с точки зрения простейшей арифметики учителя, толкующего о высшей математике. Смешно наблюдать, как Здоров «критикует» Энгельса за отход от азов марксизма. Между тем, Энгельс азы марксизма понимал не хуже Здорова: ведь в этой цитате он прямо говорит, что «по общему правилу» «экономически господствующий класс» «при помощи государства» «подавляет угнетённый класс». Итак, Энгельс понимал марксизм в 1-м приближении не хуже Здорова, здесь же он рассматривает вопрос во 2-м приближении, Здоров же его «критикует» с точки зрения 1-го приближения. Прежде, чем критиковать, надо сначала понять, г-н Здоров. Я, когда в юности впервые столкнулся с этой фразой Энгельса, тоже её сначала не понял и удивился по-здоровски, однако, не поторопился «опровергать» Энгельса, уважая его авторитет. А у полузнаек-леваков никакого уважения к авторитетам нет. Это подтверждается и тем, что Здоров «опровергает» Энгельса «новейшими открытиями Семёнова» (правильнее: ходячими модными софизмами университетской философии): мол, власть появилась раньше собственности (я этот софизм уже разбирал в своей работе «О государстве», и возвращаться к нему не буду).
О непонимании Здоровым даже азов марксизма, в чём он упрекает Энгельса, свидетельствует и то, что он изображает государство «всегда находящимся на службе у класса эксплуататоров» [31]. Это – съезжание в бакунизм, клевета на диктатуру пролетариата. Объективно это – боязнь представителя среднего класса диктатуры вообще.
Далее Здоров даёт своё определение бонапартизма, отрицающее, что это – классовый компромисс:

«Специфика бонапартизма… состоит в том, что новый господствующий класс (буржуазия) для утверждения нового способа производства (капитализма) использует методы и атрибуты старого феодального строя» [32]

И ниже Здоров «расшифровывает» своё определение:

«В политике к таковым прежде всего относится неограниченная, абсолютная власть обожествляемого диктатора, который, впрочем, в отличие от монарха объявляет, что его власть покоится не на божьей милости, а на воле народа…
В сфере идеологии важнейшим атрибутом бонапартизма является государственная религия: у Кромвеля это было пресвитерианство, у Наполеона – католицизм, сталинский режим превратил в религию извращённый и догматизированный марксизм или, как его стали называть с конца 20-х годов, «марксизм-ленинизм»…» [33]

Тьфу-тьфу, бесклассовая интеллигентская каша!
Во 1-х. «Диктатор» (вождь) может быть и пролетарским. Здоровское фырканье на «диктатуру вождя» - это интеллигентское фырканье на диктатуру вообще, реакционное мелкобуржуазное фырканье на централизацию, софистическое изображение: мол, коллегиальность (когда «вождь» представлен множеством лиц) – это социализм, а единоличность (когда вождь представлен одним лицом) – это капитализм.
Во 2-х. Религией является не марксизм-ленинизм, а сталинское (как и здоровское) извращение марксизма-ленинизма. Здоров здесь ничем не отличается от официальных буржуазных профессоров, которые изображают марксизм-ленинизм детищем Сталина – взять хотя бы журнал «Вопросы экономики» или современный «Энциклопедический словарь» (об этом я уже писал ранее). Леваки же (тот же Марлен), отказываясь от марксизма-ленинизма как от «религии» в угоду «новейшей науке» («Семёнов доказал!»), на деле отказываются от науки в пользу подчищенной религии.
Главное же, именно то, что бонапартизм является классовым компромиссом между буржуазией и рабочей аристократией против пролетариата (о чём я писал в своей статье «О государстве») – этого Здоров не заметил. Здоров опять же лежит на марксизме доимпериалистической эпохи.
Мы не будем здесь разбирать всех софизмов Здорова. Отметим лишь основные из них. Например, словосочетание «производительность труда и капитала» [34] – это ж ведь вульгарная политэкономия чистой воды, ни в чём не ушедшая дальше Сэя! Действительно, разве капитал производит, в отличие от труда?
Или ещё. Здоров, вслед за Кагарлицким и Ко талдычет об экспорте природных ресурсов из СССР, но ничего не говорит об экспорте капитала [35]. Этим стирается грань между угнетёнными нациями - источниками сырья, с одной стороны, и угнетающими нациями, с другой стороны (Лох, кстати, ту же ошибку допускает: «Россия сидит на нефтяной игле» - некритично повторяет он то, о чём буржуи кричат по тысяче раз на дню).
Это говорит о том, что Здоров «варится в соку» буржуазной профессуры, бездумно повторяя все её ходячие софизмы.

«правящий класс не нашёл ничего лучшего, чем раздать горожанам земельные участки под огороды, начав таким образом обратную аграризацию страны» [36]

Здоров, как и Торбасов, любит учить буржуев, как надо поступать (см. мою работу «Анти-Бугера» и др.). Здоров обиделся, когда я слишком резко сказал, что он болтает об аграризации – но здесь он опять болтает о ней (извиняюсь лишь за резкость формы)! Разве не известно, что в той же Германии буржуи подкупали рабочих садовыми участками, о чём писал Ленин в первых своих работах? Это – не глупость, а мудрая политика подкупа рабочей аристократии, которая осуществлялась в прошлом в таких полуфеодальных формах.
Далее Здоров ставит в один ряд Парижскую Коммуну, Великий Октябрь и… шахтёрскую стачку 1989г.! [37]
Да, ещё раз повторю, не случайно, что эти господа, которые принижали революцию до уровня стачки, не поняли «международного терроризма» и продолжают плакать о снижении стачечной активности…

«Подполковник милиции из Новокузнецка даже шутил, обращаясь к стачкомовцам: «Обстановка такая, что по мне – всю бы жизнь бастовали»» [38]

пишет Здоров и проводит параллель с Парижской Коммуной, при которой преступность резко снизилась. Тут Здоров смешивает 2 вещи – уголовную преступность и насильственную революцию. Мы видим, что по Здорову идеал революции – та, которую одобрит милиция! Тьфу!    
Кажется, довольно?
*          *          *
Переходим к статье Марлена Инсарова «Китай: от буржуазной революции к революции пролетарской». Марлен пишет, что китайские коммунисты, думая, что борются за коммунизм, реально боролись за буржуазную революцию [39]. Мы видим, что Марлен не ушёл дальше вождей II и II ½ интернационалов.
Как же он доказывает свою мысль?
Он цитирует Маркса, что коммунистическая революция-де «уничтожает труд» [40].
Да, но Маркс писал здесь о революции как о эпохе, состоящей из мелких шажков – политических революций. Уничтожить же труд, т.е. прыгнуть в коммунизм на следующий же день после революции – это анархизм, и нечего его Марксу приписывать.
Т.о., Марлен изображает китайскую революцию буржуазной за то, что она не привела к сиюминутному скачку в коммунизм. Так любую революцию можно назвать буржуазной – ведь между революцией и коммунизмом лежит длинный период диктатуры пролетариата.
Марлен цитирует Маркса о том, что «коммунизм возможен лишь как произведённое сразу, одновременно действие господствующих народов!» [41].
Марлен тупо цитирует слова, сказанные применительно к доимпериалистической эпохе. «2 + 2 = -4» - вот его каутскианская мудрость.
А разве революция у господствующих народов будет чисто пролетарской? Нет. Точно так же, как у бедных наций революция является полубуржуазной, ибо, наряду с пролетариатом, имеются огромные массы крестьянства, точно так же и у богатых наций революция не будет чисто социалистической, ибо имеются огромные массы рабочей аристократии, интеллигенции, среднего класса. Точно так же это будет во многом демократическая революция против ментовского беспредела, за социальные гарантии, за свободу колониям, за свободу употребления наркотиков и свободу сексменьшинств и т.п. Что же делает буржуазную революцию пролетарской? Наличие крайне радикального пролетарского крыла. Марлен удивлённо вопрошает: «тогда и якобинцы были пролетарскими революционерами?». В каком-то приближении – да. С «высоты нашего времени» мы, наверное, можем рассматривать цепочку буржуазных революций, начиная с Великой французской революции 1793г., и даже с английской 1660г., даже с голландской 15-го века, в то же время и как цепочку пролетарских революций. Надо быть схоластом, педантом, чтоб думать, будто бы между буржуазной и пролетарской революцией имеется чёткая грань. Ведь любая даже самая «чисто социалистическая» революция развивает до конца капитализм, тем самым готовя почву для коммунизма. И по отношению к каждой последующей революции пролетариат предыдущей революции является предпролетариатом, так же как санкюлоты были предпролетариями по отношению к парижским коммунарам 1871г., а парижские коммунары 1871г. (или большевики 1917г.) являются предпролетариями по отношению к ваххабитам-талибам и к будущей революции во Франции и России.
Энгельс в своё время, когда его спросили, какова цель коммунистов, ответил: «Цели нет, есть движение». За это современный профессор Плимак ставит Энгельса в один ряд с Бернштейном, лозунгом которого было «Цель – ничто, движение – всё» [42]. Хотя Энгельс и Бернштейн говорили о разных вещах.
Бернштейн под «движением» понимал мелкие уступочки, реформы, а под «целью» - политическую революцию.
Энгельс под «движением» понимал движение к коммунизму, под «целью» – конкретную отдельную политическую революцию, саму по себе однобокую, лишь развивающую капитализм и готовящую почву для коммунизма.
Марлен-то как раз этого не понял, что каждая отдельная пролетарская революция не является «чисто коммунистической» (хоть даже в развитой стране), а достраивает капитализм до коммунизма.
Тем более учтите, что якобинцы были в доимпериалистическую эпоху. Они не были самым радикальным крылом революции, ибо не выступали против частной собственности. Самым радикальным были бабувисты (Бабёф), но они, во 1-х, имели слабое влияние, во 2-х, коммунизм их был утопическим, а не научным.
Далее. Насчёт того, что коммунистическая революция должна произойти «одновременно». Как понимать эту фразу Маркса? Леваки понимают её так, что политическая революция произойдёт в один и тот же момент времени во всём мире. Это – глупо, ибо между нациями есть различия в уровне развития, ибо нет никакой гарантии того, что данная политическая революция, т.е. данный акт социальной революции, будет последним. Очевидно, Маркс писал не о каком-то конкретном революционном акте, а о целой эпохе. «Одновременность» тут надо понимать не как «в один день», а как «в одну эпоху»: в смысле, что коммунизм вырастает из совокупного опыта всех народов, а каждый отдельный опыт является однобоким – как справедливо говорил Ленин.
Маркс рассмотрел общие закономерности перехода к коммунизму – большее тогда было невозможно. Ленин же рассмотрел вопрос конкретнее. К примеру, Маркс доказал законы обнищания – но он не мог знать, что это обнищание пойдёт не по прямой линии (превращение крестьян в пролетариев), а по извилистой, через втягивание отсталых наций в капитализм, через превращение крестьян не сразу в пролетариев, а сначала в рабочую аристократию. Эта извилистость даёт повод разным интеллигентам типа Маркузе и Марлена Инсарова говорить о том, что «Маркс устарел».
Ленин рассмотрел стадию империализма – непосредственный период пролетарских революций. Сегодня мы должны рассмотреть вопрос ещё конкретнее, а не начётнически цитировать Маркса. Я не говорю, что надо выдумывать «новую эпоху», как это делают профессор Суслов (РКРП) и Ко. Нет, сегодня капитализм находится в стадии империализма, но те признаки, о которых говорил Ленин и которые при Ленине были лишь слегка заметны, сегодня сильно развились. Ленин разработал теорию империализма в общих чертах. Например, он мало говорил о том, какой будет революция в развитых странах – вопрос тогда ещё не назрел.
Мы не будем здесь разбирать все ошибки Марлена, разберём лишь самые характерные.
Марлен говорит слишком упрощённо, что экономика с преобладанием сельского хозяйства – это феодализм, а с преобладанием машинного производства – капитализм [43]. Из этого упрощения следуют ошибки Марлена – мол, в Китае был феодализм, мол, революция - буржуазная. Ведь Маркс в «Капитале» ясно говорит, что капитализм овладевает производительными силами в том виде, в каком их застаёт, что мануфактура (а не машинное производство!) – это уже капитализм. На это много раз указывал Ленин, критикуя народников. В «Немецкой идеологии» Маркс указывает, что международные отношения выявляют пролетариат там, где его, казалось бы, нет.
Далее Марлен сам себя побивает, признавая, что в дореволюционном Китае имело место «широкое развитие товарных отношений» [44]. А это – уже капитализм, ибо там, где есть «широкое развитие товарных отношений», товаром становится и рабочая сила (а это уже капитализм!), о чём справедливо указывал Ленин, критикуя народников.
Марлен оправдывает народничество и затушёвывает его отличие от марксизма-ленинизма, изображая, что

«Отличительная черта народничества – не надежда избежать капитализма, о чём мечтали и разнообразные феодальные реакционеры, но попытка совершить одновременно и антифеодальную, и антикапиталистическую революцию» [45]

Неверно. Далеко не все народники были, как Чернышевский, революционерами – были среди них и ярые контрреволюционеры. Общее у народников – романтическое мечтание затормозить развитие капитализма и разорение мелкой буржуазии, желание иметь капитализм без нищеты, пьянства и проституции.
А вот желание «совершить одновременно и антифеодальную, и антикапиталистическую революцию» - это желание марксизма-ленинизма.
Марлен наглядно показывает себя апологетом народничества, идеологом мелкой буржуазии, изображая, что «разрыв революционной демократии с либерализмом, труда с капиталом был осуществлён в России ещё Чернышевским» [46]. Напомним ему, что демократизм – идеология мелкой буржуазии.
Далее Марлен пытается изобразить, что гегемоном китайской революции была буржуазия, говорит об «ошибке Ленина» [47]. Эта плехановщина неудивительна, ибо Марлен в основном опирается на клеветнические брежневские источники.
Марлен неверно изображает дореволюционную китайскую буржуазию конкурентом западному империализму [48]. Этим он затушёвывает противоречие между угнетающими и угнетёнными нациями.
Далее Марлен неверно изображает революционность китайской революции как буржуазную на том основании, что «движущим мотивом основателей КПК был национализм», они, мол, ставили задачу не уничтожения капитализма, а его построения» [49].  
Вспомним ленинскую схему   . Фыркая на национализм угнетённой нации, Марлен объективно утопает в шовинизме, льёт воду на мельницу империалистов.
А как, г-н Марлен, Вы представляете уничтожение капитализма? Возможно ли уничтожение капитализма без его построения? Нет. Думать иначе – это народничество («капитализм своим развитием уничтожает базу для революции»), это – анархизм (желание прыгнуть в коммунизм, отрицание того, что диктатура пролетариата достраивает капитализм до коммунизма).

« «Социализм», утвержденный в союзе со средней буржуазией, «социализм», который развяжет руки деловым людям – такой «социализм» был построен Мао и Дэном и именуется капитализмом!» [50]

Учёная тупость. Марлен не замечает, что перерождение китайской революции в контрреволюцию произошло по причине того, что Китай стал душить борьбу Синьцзяна и Тибета за независимость. Это и понятно: ведь Марлен фыркает на национально-освободительную борьбу. Сам того не замечая, он становится на одну доску с Мао и Дэном.  
Далее Марлен критикует Троцкого за то, что он считал социалистическими требованиями 8-часовой рабочий день, государственную помощь безработным и национализацию промышленности [51]. Да, эти требования не являются чисто социалистическими, сегодня удовлетворение этих требований выродилось в беззубый реформизм, но на том этапе эти требования являлись социалистическими – при условии слома старого госаппарата.
Далее Марлен изображает, что пролетариат в отсталых странах почти отсутствует [52]. Это – опять же учёный педантизм, когда под пролетариями понимают только «чистых», «классических» пролетариев. Это – точка зрения рабочего аристократа, который себя и только себя считает пролетарием. Это – перепевки ошибок Розы Люксембург, о чём мы поговорим ниже.

«Китайский пролетариат сам по себе был… благодатной почвой для агитации извне, но не субъектом сознательно-революционной классовой борьбы» [53]

А где другой был? Разве что в воображении поэта Марлена…
Далее Марлен называет Ленина «писучим интеллигентом», «запомнившимся из-за своей писучести и говорливости» [54]. Чья бы корова мычала…
На самом деле Ленин запомнился именно потому, что писал дело.
Далее Марлен изображает, что национально-освободительная борьба исходила от буржуазии, а не от крестьянства и ссылается на… официальный брежневский источник! [55] Смех да и только! Мол, крестьянство боролось лишь за аграрные требования. Я уже разоблачал этот каутскианский софизм на примере Черветто (см. мою работу «О государстве»).
Далее Марлен говорит о «социалистических попытках японских генералов и китайских губернаторов», встретивших сопротивление «реакционного мелкособственнического крестьянства и отстаивавшей частную собственность и рыночную конкуренцию… Компартии Китая» [56]. Этим Марлен целиком выдаёт себя как аристократ, презрительно фыркающий на народные массы.

«Революционное движение пролетариата в 19 веке началось на западе европейского континента – в Англии и Франции. Затем его центр тяжести переместился на восток – в Россию. В период воцарившейся затем на десятилетия реакции крот революции зарылся глубоко под землю. Может быть, он появится из-под неё ещё дальше на востоке – в Китае…» [57]

Слона-то (в смысле крота) ты, Марлен, и не приметил… Ведь 60 лет назад он появлялся в Китае, а сегодня его можно видеть на Северном Кавказе, в Туркестане, на Ближнем Востоке и в Африке. Завтра он вновь появится в России, Европе и США (в 1963-65гг. в США, в 1981г. в Англии, в 2005-06гг. во Франции уже слегка появлялся…). Но господа Здоров и Марлен, в силу своей принадлежности к рабочей аристократии, в силу объективной подкупленности своим положением в принципе не способны его увидеть, как тот «учёный» у Карела Чапека, который настолько увлёкся расшифровкой древних иероглифов (подобно тому, как Марлен увлёкся историей), что не заметил Всемирного Потопа…
*          *          *
Небезынтересно ознакомиться со статьёй раннего Марлена, чтоб проследить его эволюцию. Статья эта написана в 1994г. и называется «От беспорядочного грабежа к грабительскому порядку», посвящается она ельцинскому указу о борьбе с «преступностью».
Конечно, в статье много романтической наивности вроде фраз «возрождение капитализма в бывшем СССР» [58], вроде ухода в юриспруденцию (объявление причин кризиса СССР «желанием бюрократов быть не просто управляющими, а собственниками» [59]); вроде «превращение значительной части народных масс в мелкую и среднюю буржуазию» [60] (как будто советская рабочая аристократия была пролетариатом, как будто возможен поворот истории вспять с превращением пролетариата в мелкую буржуазию!); вроде «растаскивание общенародной собственности», вроде «эксплуатация посредством торговли» [61] (прудонистское «собственность – это грабёж», тот же софизм присутствует и у Лоха).

«Указ Ельцина… защищает прибыль «честных» капиталистов…» [62]

Так ведь деньги покупают «честь» - наивный Марлен этого не понимал.
Но это – не главное. Главное то, что стержень статьи – мысль «Самая худшая буржуазная демократия для рабочего бесконечно полезней, чем самая лучшая буржуазная диктатура»  [63]. В современной редакции коллективисты отказываются от этой мысли:

«Современную буржуазную диктатуру пролетарии в принципе не могут использовать – это такая мощная и изощрённая машина охмурения, которая всегда использует их» [64]

Доводы ГПРК – детские, сродни мещанскому «тебе не разрешат сделать революцию!». ГПРК нагоняют на нас жути («это такая мощная и изощрённая машина!»), но забывают сказать об экономике, о том, что эта машина держится на нашем труде и постоянно порождает нищету – базу для революции, причём решительнее порождает – именно при демократии по сравнению с диктатурой.  
Итак, мы видим, что Марлен перегнил, испортился, стал хуже за последние годы (случай нехарактерный, когда пролетарий превращается в мелкобуржуаза, но всё же имеющий место). Рискну предположить, что тут не обошлось без тлетворного влияния «борца с педофилами» и первооткрывателя «таинственной загадки гомосексуализма» Бугеры, развратившего честного юношу…
*          *          *
Рассмотрим теперь Рудого и «Бюллетень Интернационалист».
Рудый пишет мне по поводу моей статьи «О конспирации», что раскол в ГПРК

«едва ли заслуживает внимания серьезных исследователей, и тем более не заслуживает статьи. Ведь в мире происходят явления и более важные и актуальные. Зная, как Вас интересует Восток, хотелось бы знать Ваше мнение о последнем восстании в Вазиристане»

«Зачем говорить о партийной борьбе в России? Давайте поговорим о Востоке», - вот точка зрения Рудого.
Напомню, что Восток (талибы и т.п.) интересует меня лишь постольку, поскольку он подрывает российский империализм, поскольку оживляет борьбу в России, а не для «общего интереса». Мы – не учёные-востоковеды, а революционеры. Рудый же напоминает мне вождей II ½ интернационала Отто Бауэра и Фридриха Адлера, про которых Ленин сказал, что они с превеликим удовольствием переходят «от книжицы к книжице», т.е. лишь познают мир, но ничего не собираются менять.
«Бюллетень Интернационалист» в последнем номере публикуют статью, где приводят данные о массовом росте образования в мире за последние 100 лет. Данные, кстати, очень хорошо демонстрируют, что Россия по доле студенчества в населении находится на уровне США и даже опережает Европу и Японию [65].
Но какие выводы?

«Во всём мире возрастает численность молодёжи, проводящей в классных комнатах… всё большее количество лет. Это важнейшее слагаемое для успешного решения задачи развития ленинистской партии на европейской арене… Значительная часть этой массы молодёжи станет пролетариями…» [66]

Тьфу! Я уже писал в «Анти-Бугере»:

«Здоров начинает с того, что признаёт повышение уровня образованности рабочего класса (но умалчивает, что в уровне образованности между рабочими есть разница), и тут же перепрыгивает на совершенно другой вопрос – о сознательности, ставя, таким образом, знак равенства между разными вещами – образованностью и сознательностью. Если Здоров думает, что революцию будут делать интеллигенты-трезвенники в белых перчатках, то он жестоко ошибается»

Итак, мы видим, «Бюллетень Интернационалист», изображая себя стоящими над интеллигентской «тусовкой здоровых-торбасовых» (см. мою работу «О государстве»), на деле повторяют все ходячие софизмы этой тусовки.

  
*          *          *
Рассмотрим кратко историю вопроса о рабочей аристократии. Впервые этот вопрос был затронут с классовых позиций  Марксом и Энгельсом. Герцен в «Былом и думах» пишет о том, что Луи Бонапарт сформировал «нацию стукачков» и привёл пример: старушка - божий одуванчик сдала революционера полиции.
Ленин рассмотрел этот вопрос в общих чертах. После Ленина социальная «наука» в данном вопросе в сверхдержавах по большому счёту 100 лет жалко топталась на месте. Понятие «рабочая аристократия» было предано забвению как на Западе, так и в СССР. Пролетариат и рабочая аристократия сваливались в одну кучу – «рабочий класс». Этот застой мысли обусловлен экономическим застоем в сверхдержавах, обеспечивающих рост своих прибылей за счёт грабежа колоний. С другой стороны, колонии показывают нам в 20-м веке резкий рост революционной активности.  
Маркузе в середине 20-го века рассмотрел этот вопрос, но опошлил его по-народнически, поставил с ног на голову. Он писал о том, что рабочие перестали быть революционными (хотя среди рабочих есть деление), а революционными в современном развитом обществе являются безработные (хотя среди безработных точно так же есть деление), студенты и интеллигенция (хотя они – такая же рабочая аристократия, как и рабочие крупных стратегических предприятий), угнетённые национальные меньшинства – в общем, «аутсайдеры», так их Маркузе называл (хотя зачем выдумывать новое словечко, если есть слово «пролетариат»?). Буржуи изображают, что Маркузе «опроверг» Маркса, хотя на деле он сказал о рабочей аристократии то же, что и Ленин, только, в отличие от Ленина, ненаучно.
На общих взглядах Маркузе мы не будем подробно останавливаться. Отметим лишь, что он представлял себе революцию как борьбу «эроса» с «цивилизацией». Это – сродни Бакунину, представлявшему революцию, как выплеск животных инстинктов. Это – истерическая стихийная революционность мелкобуржуаза. Это – преклонение перед стихийностью, отрицание сознательности, научной основы. То, что Маркузе делает ставку на безработных в противоположность рабочим, говорит о том, что он, как и Роза Люксембург, по-анархически не понимал, что работа при капитализме (не только, конечно, работа, но и учёба, армия, тюрьма и т.п.) не только угнетает, но и дисциплинирует, организует.
Кучинский тогда же проанализировал рабочую аристократию в Англии (см. мою работу «Анализ Кучинского»). Но его анализ – чисто научный, далёкий от классовой борьбы.
Макс Эльбаум и Роберт Сельтцер в журнале Line of March за май-июнь 1982г. рассмотрели этот вопрос в своей статье «Рабочая аристократия – материальная база оппортунизма в рабочем движении» [67]. Торбасова, который ссылается на эту статью, «приколола там фраза»: «…Всякий «классовый анализ», настаивающий на описании рабочего класса США как некоего однородного, «естественно революционного» класса, так же бесполезен для политически развитого рабочего как лепет воскресных учителей о «пироге в небе»». Любитель пышных фраз Торбасов обратил внимание лишь на внешнюю красоту этой фразы, не задумавшись над её содержанием. Действительно, ведь сам Торбасов изображает рабочих США как однородный класс, только не как революционный класс, а как рабочую аристократию (см. мою работу «Пролетариат и рабочая аристократия»).
Статья М. Эльбаума и Р. Сельтцера вскрыла завесу многолетнего молчания, напомнила марксистско-ленинский взгляд на данный вопрос, без которого любое дальнейшее развитие комдвижения было уже невозможно.
Но данная статья страдает абстрактностью. Здесь много цитат из Маркса и Ленина, много общих слов о современной рабочей аристократии и оппортунизме США и Западной Европы, но мало конкретных фактов: какова численность пролетариата и рабочей аристократии, каково их материальное положение, как изменяется во времени и то, и другое; каково сознание тех и других, каковы формы борьбы тех и других и т.п. К тому же авторы ни слова не сказали о рабочей аристократии СССР, изображая СССР «социализмом» - хотя в 1982г. критика советского империализма уже назрела.
Закончим наш краткий обзор… Марленом Инсаровым. По сути, его высказывание «революционный пролетариат умер» относится к старому пролетариату (=предпролетариату), разложившемуся к настоящему времени на пролетариат и рабочую аристократию. Марлен сказал «А», тогда как Макс Эльбаум и Роберт Сельтцер за 20 лет до него (да и Ленин за 100 лет до него) сказали уже и «Б». Марлен подметил, что «революционность рабочего класса», о которой талдычат оппортунисты – ложь, но он дальше этого не пошёл. Он не заметил расслоения «рабочего класса» и революционности пролетариата в отличие от рабочей аристократии. Это объясняется тем, что вчера ещё вопрос этот не назрел (вчера пролетариат был малочислен, несознателен, петушком бежал за рабочей аристократией), а назрел он лишь с приходом Путина, с началом 2-й чеченской кампании, со взрывами 11 сентября 2001г., возвестившими миру о начале новой страницы в истории (независимо от того, кто их совершил), с выходом на мировую сцену пролетариата в лице «международного терроризма». Признаётся, что с крахом СССР и «обуржуазиванием» Китая знамя социальной справедливости перешло к исламизму. Пролетариат умер, да здравствует пролетариат! – так можно перефразировать слова Марлена, недиалектически лежащего на марксизме, хотя и кичащегося своим «обновлением» и «опровержением» марксизма.
Прав был Черветто, говоря что интеллигентские теории об «интеграции рабочего класса в капитализм» Маркузе и прочих (и Марлена – добавим мы) выгодны буржуям. Но точно так же выгодны буржуям и теории, изображающие рабочий класс «как некий однородный, «естественно революционный» класс», в чём утопает Черветто. Это – 2 стороны одной медали: и те, и другие не делят рабочих на классы, только первые изображают его полностью рабочей аристократией, вторые – сплошь пролетариатом. Российские оппортунисты (Торбасов и т.п.) в духе антиамериканского шовинизма становятся на позицию Маркузе, когда речь идёт о США, и на позицию Черветто – когда речь идёт о России.
Марлен Инсаров, когда говорит о «нереволюционности» пролетариата, понимает «революционность» идеалистически, так же как народники идеализировали крестьянина. Такой идеальной «революционности», конечно, нет в пролетариате. Взгляды Марлена – это критика неонародничества, но такая, которая сама погрязла в неонародничестве.
А ведь английский буржуазный историк Эрик Хобсбаум, фактически проговорившийся о делении рабочих Европы и США на рабочую аристократию (хотя он это слово не употреблял и наличие подкупа рабочих отрицал) и пролетариат – нижние, беднейшие слои рабочих, признал, что у последних «отсутствовало всякое революционное сознание» за исключением одного… – ненависти к властям (см. мою работу «Анализ Хобсбаума»).
*          *          *
От истории вопроса – к самому вопросу.
Кризис СССР, кроме того, что привёл к абсолютному обнищанию, привёл и к обнищанию относительному. Международная конкуренция выявила отставание СССР от Запада, точно так же – советской рабочей аристократии от западной. Кризис приравнял советскую рабочую аристократию к пролетариату. Действительно, подкуп в форме чёрно-белых телевизоров и т.п. оказался ничтожным по сравнению с подкупом форме цветных телевизоров, магнитофонов и «видаков» и т.п. Сегодня чёрно-белый (а часто и цветной) телевизор, джинсы, кепочка, модная ещё 5 лет назад, и даже мобильник зачастую есть даже у тех, кому кушать нечего. Вчерашние атрибуты рабочей аристократии сегодня становятся атрибутами нищеты (закон повышающихся потребностей), но это нисколько не изменяет того «золотого правила», что нищета является границей голода (что пытается опровергнуть оппортунист Черветто, см. мою работу «О государстве»). Действительно, если за 1985-2006 гг. цены на продукты питания выросли в среднем в 30-50 раз, то цена, к примеру, на автомобиль – совсем не так. Если сравнивать «десятку» (средняя современная легковушка) с «копейкой» (средняя легковушка того времени), то цена выросла примерно в 20 раз, а если цену на «копейку» - то она не выросла.
Советский строй уже был капитализмом, причём империализмом, но то был империализм во многом военно-полупомещичий. Соответственно, и подкуп рабочей аристократии в СССР был полупомещичий, в форме садов-огородов, как в Германии 100 лет назад. Сегодня российский империализм стал более финансовым, соответственно и подкуп сейчас осуществляется больше в денежной форме.  
Перейдём к рассмотрению цифр. Я уже неоднократно писал (см. мои статьи «События в Киргизии», «Уровень жизни пролетариата» и др.), что статистика доходов беднейшей и богатейшей части населения позволяет судить о доходах среднего класса.    
Рассмотрим статистику, приводимую в Программе Компартии Великобритании [68] и то, что из неё следует.
Для Великобритании:
Доля в населении, %      Доля в доходах, %   Средний доход данной группы
                                                                            в отношении к среднедушевому
                                                                                       доходу, %
Беднейшие 50%                   6%                                            12%
Средние 40%                        44%                                          110%
Богатейшие 10%                   50%                                         500%

Что верно для Англии – верно и для России, и для США, и для других стран Европы (я уже приводил статистику). Более того – это верно и для Китая [69]:
Для Китая:
Доля в населении, %      Доля в доходах, %   Средний доход данной группы
                                                                            в отношении к среднедушевому
                                                                                       доходу, %
Беднейшие 20%                   4,3%                                            21,5%
Средние 60%                        45,5%                                          75,8%
Богатейшие 20%                   50,2%                                            251%
Доходы тех же слоёв в  США [70]:
Доля в населении, %      Доля в доходах, %   Средний доход данной группы
                                                                            в отношении к среднедушевому
                                                                                       доходу, %
Беднейшие 20%                   4,6%                                            23%
Средние 60%                        51,1%                                          85,2%
Богатейшие 20%                   44,3%                                         221,5%

Итак, мы видим здесь разницу между США и Китаем очень небольшую. Вывод: во всех этих странах есть немалая прослойка среднего класса.  
А теперь рассмотрим статистику, приводимую в Программе Компартии Великобритании и то, что из неё следует, для мира в целом [71]:

Доля в населении, %      Доля в доходах, %   Средний доход данной группы
                                                                            в отношении к среднедушевому
                                                                                       доходу, %
Беднейшие 20%                   2%                                            10%
Средние 60%                        13%                                          21,7%
Богатейшие 20%                   85%                                          425%

Итак, мы видим, что в мире в целом доходы среднего класса существенно ниже среднедушевых доходов и ближе к доходам бедноты. Такие цифры получаются, очевидно, за счёт огромного вклада сотен миллионов населения угнетённых наций. Это – фактическое доказательство того, что существует прослойка рабочей аристократии в сверхдержавах, которая отсутствует в угнетённых нациях (не стоит, однако, забывать, что в отсталых нациях огромную долю населению составляют крестьяне, которые по доходам могут быть даже и ниже пролетариев, но пролетариями от этого не являющиеся).  
Вывод: точно так же, как 100 лет назад большевики, являясь партией пролетариата, вели за собой огромные массы крестьянства, причём в первую очередь – беднейшего крестьянства, так же и сегодня коммунисты угнетающих наций, являясь партией пролетариата (т.е. 20-50% беднейшего населения сверхдержав), должны вести за собой рабочую аристократию (т.е. 50-80% среднего класса, если финансовую олигархию считать за 1000 богатейших семей), причём в первую очередь – низы рабочей аристократии (наверное, 20-50% населения, следующие за беднейшими 20-50%).
*          *          *
От истории рабочей аристократии – к истории оппортунизма.
Хобсбаум прав, что, с перенесением центра революций на восток с конца 19-го века, туда же перенёсся и центр марксистской теории: Роза Люксембург  - из Польши, Троцкий – из России, Ленин – из России, даже Каутский – из Австрии.
Идеи Октябрьской революции эхом отразились на Европе, причём Европа, в силу господства рабочей аристократии, взяла не лучшее (этих троих, кроме Ленина).
Сегодня эти же идеи вновь отражаются эхом, но уже от Европы на России – в виде модных «новейших» теорий.
То же самое можно сказать и о маоизме.
При Путине оппортунизм «европеизировался», как европеизировалась-американизировалась и рабочая аристократия. Динозавры вроде Нины Андреевой, которые были идеологами старой рабочей аристократии, подкупленной садами-огородами и чёрно-белыми телевизорами, уходят в прошлое. Здесь лишь отмечу, что «теоретическая подкованность», за которую хвалили ВКПБ даже конкуренты-РКРП-шники, да и сами ВКПБ-шники (за которую и сегодня не прочь поцеловать Нине ручку Торбасов) была, по сути, катедер-социализмом. С другой стороны, РКРП изначально торчала в болоте экономизма, вообще сильно смахивая на профсоюз.  
Остановимся на работе Розы Люксембург «Накопление капитала». Про эту работу метко сказано, что «вряд ли можно назвать другое произведение в марксистской эко¬номической литературе, которое характеризовалось бы таким несоот¬ветствием между субъективно-революционными намерениями автора и объективным антиреволюционным смыслом его центральных идей».
Действительно, у Розы было народническое понимание природы кризисов. В своей работе «Пролетариат и рабочая аристократия» я пишу, что Роза, в отличие от Бугеры, понимала, что кризисы – не от низкого потребления масс. Но Роза считала, что кризисы – от безудержного стремления капитализма к расширению: т.е., хоть потребление масс может быть и высоким, но буржуям нужно ещё более высокое потребление. Другими словами, по мнению Розы, кризисы - опять таки по причине низкого потребления, только по сравнению  с производством, что ничего не меняет. Кризисы, по Розе, - от невозможности реализовать сверхстоимость, и на помощь, мол, приходит внешняя торговля. Ленин справедливо заметил, что это – глупо: во внешней торговле сверхстоимость лишь меняет форму (с товарной – на денежную или на форму другого товара), но никуда не девается.
Итак, по Розе капитализму нужен внешний некапиталистический рынок для реализации сверхстоимости. Что объективно из этого следует?
1) Что колониальный гнёт прогрессивен, ибо расширяет рынки и позволяет реализовать сверхстоимость;
2) Что колонии лишь служат для реализации нормальной сверхстоимости (=прибыли), а не для получения сверхприбыли. Роза считала, что капитализм в чистом виде является империализмом (здесь Роза Люксембург «подправила» «Капитал» Маркса, его схемы простого и расширенного воспроизводства, совершенно не поняв их), а отсюда следует, что никакого подкупа рабочей аристократии нет, что рабочая аристократия сверхдержав – это «пролетариат»;
3) Что колонии, отсталые страны – это докапиталистические, аграрные страны. Отсюда следует, что там нет пролетариата и борьба угнетённых народов не является пролетарской и даже прогрессивной (см. п. 1).
Я      уже не говорю о фырканье Розы на «диктатуру вообще», на централизацию.
Итак, ученье Розы сегодня взяли на вооружение идейные потомки тех, кто вчера её убил. Вот как в истории бывает!    

Литература

1. Упадок капитализма/ Интернациональное Коммунистическое течение: Пер. с франц. И англ. Ю. В. Гусевой, А. В. Гусева. – М.: НПЦ «Праксис», 2001. – 196с. С. 133.
2. Там же.
3. Там же.
4. Там же. С. 185.
5. Ленин. ПСС. Изд. 5-е. Т. 30. С. 66.
6. www.proletarism.org, www.proletarism.ru
7. Ленин. ПСС. Изд. 5-е. Т. 41. С. 195.
8. Здоров Андрей Анатольевич. Государственный капитализм и модернизация Советского Союза: марксистский анализ советского общества. Монография/ С прил. ст. А. В. Савченко «К истории марксизма в России (1918-2002)». – Одесса, 2003. – 124 с. С. 3.
9. Там же. С. 4.
10. Там же. С. 5.
11. Там же. С. 10.
12. Там же.
13. Там же.
14. Там же. С. 15.
15. Там же.
16. Там же. С. 27.
17. Там же. С. 32.
18. Там же.
19. Там же. С. 33.
20. Там же.
21. Там же. С. 19.
22. Там же. С. 35.
23. Там же. С. 39.
24. Там же. С. 40.
25. Там же. С. 41.
26. Там же.
27. Там же. С. 41-42.
28. Там же. С. 42.
29. Там же. С. 43.
30. Там же. С. 67.
31. Там же.
32. Там же. С. 68.
33. Там же.
34. Там же. С. 77.
35. Там же.
36. Там же. С. 78.
37. Там же. С. 83.
38. Там же. С. 84.
39. На смену марксизму и анархизму. Коллективизм – идеология революционеров XXI века. C. 87.
40. Там же.
41. Там же. С. 88.
42. Плимак Е. Г. политика переходной эпохи. Опыт Ленина. – М.: Издательство «Весь Мир», 2004. – 320с. – (Серия «Тема»).
43. На смену марксизму и анархизму. Коллективизм – идеология революционеров XXI века. С. 92.
44. Там же. С. 93.
45. Там же. С. 97.
46. Там же. С. 104.
47. Там же. С. 97-100.
48. Там же. С. 102.
49. Там же. С. 104.
50. Там же. С. 104.
51. Там же. С. 108.
52. Там же. С. 109.
53. Там же. С. 110.
54. Там же. С. 111-112.
55. Там же. С. 112.
56. Там же. С. 123.
57. Там же. С. 139.
58. Там же. С. 369.
59. Там же.
60. Там же.
61. Там же.
62. Там же. С. 370.
63. Там же. С. 371.
64. Там же. C. 372.
65. «Бюллетень Интернационалист». №56, июль 2006. С. 15.
66. Там же. С. 16.
67. http://home.connexus.net.au/~benj/LOM.htm.
68. www.cominternet.org., Компартия Великобритании, Программа, ч. 1 «Капитализм и кризис».
69. На смену марксизму и анархизму. Коллективизм – идеология революционеров XXI века. С. 131.
70. Там же.
71. www.cominternet.org., Компартия Великобритании, Программа, ч. 1 «Капитализм и кризис».
2 сентября 2006г.