1. Анализ Троцкого
Перманентная революция: [cб.] / Лев Троцкий. – М.: АСТ, 2005. – 570,[6]с. – (Азбука революционера).
В Троцком есть и положительные, и отрицательные стороны.
Его работа «Терроризм и коммунизм». С одной стороны, здесь он верно критикует Каутского за отказ от диктатуры пролетариата, доказывает необходимость для пролетариата отказа от формальной демократии и опору на насилие. С другой стороны, его защита диктаторских, насильственных методов зачастую переходит в морализирование типа «Применять силу не аморально», местами он не вполне различает классовую суть диктатуры. Неверный довод типа «рабочие не выступают против этой власти – значит, это пролетарская власть» - с успехом применит позже Сталин против него, как и другие доводы, и тогда уже Троцкий «по-другому запоёт» (современные троцкисты, вернее правое их крыло – СоцИнтерн, http://wsws.org/ru - скатились в неприкрытое каутскианство, критикуя сталинщину за «зажим демократии»). Ленин справедливо критиковал Троцкого, что он увлекается административной стороной дела. Троцкий не вполне различает диктатуру пролетариата и буржуазный протекционизм. Это проявляется и в Брестском мире, «походе войной на Европу», и в выступлении против нэпа, за ускоренную коллективизацию, осуждение Сталина за «неоказание военной помощи китайскому народу в борьбе с японской оккупацией». Тут Троцкий объективно проявляет себя именно как буржуазный революционер, как идеолог новой российской буржуазии, причём империалистической буржуазии, не устраивающий эту буржуазию не только своей революционностью, но и своей торопливостью, увлечением именно насильственными методами, тогда как в интересах самой этой буржуазии были и мирные методы. Дела Сталина – это во многом продолжение взглядов Троцкого.
Его работа «Перманентная революция». Здесь Троцкий, кстати, признаёт, что Ленин критиковал его справедливо за его соглашательство с меньшевиками в 1907-10. Троцкий называет себя ленинцем. Отсюда, из слов самого Троцкого, следует, что выделять троцкизм в особое направление в отличие от ленинизма – значит выделять в особое направление ошибки Троцкого.
Троцкий здесь опять же путается в вопросах демократии. С одной стороны, он верно доказывает, что поддержка Временного правительства в феврале 17-го со стороны многих «коммунистов» (в том числе и Сталина, как утверждает Троцкий), как и рекомендация Коминтерна китайским коммунистам участвовать в гоминдановском правительстве в 1927г. – это предательство пролетариата. Но он плохо различает, что есть буржуазия и буржуазия, плохо учитывает национальные особенности, плохо учитывает раздел мира на угнетающие и угнетённые нации. С одной стороны – союз пролетариата с крупной буржуазией в России в 17-м. Это было неверно, ибо эта буржуазия уже была империалистической (неправ Троцкий, изображающий Октябрь 17-го чуть ли не как освобождение России от гнёта англо-французского капитала: насколько Россия была зависима от англо-французских капиталов, настолько Англия и Франция были зависимы от русских войск). С другой стороны – союз пролетариата с национальной буржуазией в Китае, который был тогда полуугнетённым (а тем более в других странах, ещё более угнетённых). Такой союз, осуществлением которого был маоизм, являлся прогрессивным. Другое дело, что Гоминдан представлял не столько интересы китайской буржуазии, сколько японской и американской. Троцкий сравнивает Китай с Италией, где мелкая буржуазия привела фашистов. Это – сплошная путаница. Во 1-х, Китай и Италия – это «2 большие разницы». Во 2-х, замена старой буржуазной власти «фашизмом» – это прогресс, ибо толкает вперёд классовую борьбу, и на определённом этапе пролетариат должен идти с частью мелкой буржуазии в союзе, пусть потом она и превратится в крупную, империалистическую. Вопрос в том, на каком этапе. Троцкий же крикливо даёт общие советы, на все случаи жизни. Но «политика – не тротуар Невского проспекта» - как цитировал Ленин Чернышевского, кстати, в вопросе Брестском мире.
Поддержка Гоминдана в 1927 была неверна, это понятно. Но была ли она неверна в 1915-20гг.? Нет, и Ленин был прав, поддерживая Сунь Ятсена, но при этом признавая его народником. Троцкий таких «тонкостей» не различает, показывая себя фразёром, леваком. Его критика сталинского оппортунизма – сродни критике Каутского и германского оппортунизма вообще Розой Люксембург и другими полуанархистами в 1890-1914гг.
Троцкий говорит: нашим лозунгом должно стать не «рабоче-крестьянское правительство», а правительство пролетариата в союзе с крестьянством, т.е. пролетариата, ведущего за собой крестьянство. С одной стороны, конечно же, нам выгоднее второе, мы должны видеть конечную цель. Но, с другой стороны, вопрос в том, сможем ли мы в данных условиях, на данном этапе это осуществить?
Из позиции Троцкого закономерно выросли нынешние «экономисты», выступающие за чисто рабочую политику: те же черветтисты, которые воспевают какое-то мельчайшее восстание рабочих в Китае в 1927 г., охватывающее какую-то долю процента китайского населения, как чисто «социалистическое», но не хотят видеть ни капли социализма в народной китайской революции последующих лет, охватившей сотни миллионов.
Троцкий утверждал: крестьянская, мелкобуржуазная партия невозможна, ибо мелкая буржуазия всегда колеблется между буржуазией и пролетариатом. Но «противоречивость – не значит невозможность».
Также противоречива и теория Троцкого о невозможности социализма в одной стране (как и сталинская теория о социализме, а позже и о коммунизме в одной стране), скатывающаяся до провозглашения невозможности диктатуры пролетариата в одной стране.
Общие недостатки Троцкого: недооценка национального вопроса и вопроса о рабочей аристократии.
2. Анализ Богданова
Богданов А. А. Вопросы социализма: Работы разных лет. – М.: Политиздат, 1990. – 479 с. – (Б-ка социалистической мысли.)
Богданов подмечает процесс появления рабочей аристократии, но даёт ему насквозь идеалистическое толкование и предлагает утопическое решение этого вопроса, по-поповски проповедует коллективизм пролетария с рабочим аристократом.
Он пишет: многих ценных товарищей, сознательных пролетариев буржуи подкупают тёпленькими местечками, переманивают на свою сторону. Он вроде как признаёт империалистический подкуп, но отводит ему второстепенное значение, изображая, что обуржуазивание происходит якобы из-за того, что сама наука «буржуазна», «индивидуалистична». Богданов предлагает взамен «буржуазной» науки «пролетарскую», чтоб предотвратить бегство сознательных пролетариев на сторону буржуазии. Он пишет, что научные знания – привилегия очень узкого круга (хотя признаёт, что буржуазии нужны культурные, интеллигентные пролетарии), и предлагает популяризацию науки для того, чтоб ею овладели массы.
Мы видим, что данное требование – это требование, не выходящее за рамки капитализма, и оно с успехом проводилось и проводится буржуазией разных стран в периоды большого скачка (культуркампф в Германии при Бисмарке, ликбез в СССР при Сталине, культурная революция в Китае при Мао). Это – реформа, и она нисколько не тормозит расслоение в обществе, продвижение части рабочих вверх по социальной лестнице, а наоборот, толкает вперёд это расслоение.
Взгляды Богданова – народнические, ибо он пытается приостановить уже идущий вовсю процесс расслоения рабочего класса, но, как и теории народников, на деле его осуществление означает более решительное развитие этого расслоения.
Теория Богданова, что наука сама по себе «буржуазна», неверна. Естественные науки при капитализме объективны в своей области – иначе стал бы буржуй вкладывать в них капитал. «Обуржуазивание» имеет своим корнем империалистический подкуп, т.е. материальный фактор, а не мифическое обуржуазивающее свойство наук. Говорить «наука обуржуазивает» - значит отказываться от изучения марксизма. Богданов смешивает 2 вещи – изучение наук и учёную карьеру. Хоть 2 эти вещи переплетаются (как вообще переплетается квалифицированный труд с рабочеаристократическими привилегиями), но смешивать эти 2 вещи нельзя.
Богданов много говорит о сознании, но мало говорит о бытии, не рассматривает экономических причин «обуржуазивания» (также причин шовинизма и т.п. среди рабочих). Он пишет, что есть «минималистское» сознание пролетариата – экономическая борьба в рамках капитализма, а есть «максималистское» - политическая борьба, выходящая за эти рамки. Мол, пролетариат в Европе «почему-то» оказался на второе не способен. И дальше – идеалистические философствования о «культуре» пролетариата.
Современные реакционные профессора – тот же американский оппортунист Чарли Пост, «опровергающий» ленинскую теорию рабочей аристократии, тот же российский «ленинист» Пригарин – повторяют сегодня старую богдановскую байку о «минималистском» и «максималистском» сознании, якобы и то и другое свойственно всем рабочим в равной мере, хотя мы видим, что низам рабочих свойственно больше максималистское сознание (ненависть к богатым, к полиции), тогда как верхам рабочих – больше минималистское (привилегии, карьерный рост). Это – идеализм, разговоры о «сознании» в отрыве от материальной почвы, формирующей данное сознание.
Современный английский ленинист Роберт Клаф критикует неких оппортунистов Корра и Брауна за то, что они «ставят телегу впереди лошади» - говорят о том, что пролетариату надо, мол, сначала достичь определённого уровня сознательности, культуры, чтоб сделать революцию (Robert Clough. The Reality of the Labour Aristocracy. Part 2):
«рабочая аристократия как «классовый враг внутри лагеря пролетариата» была действительно угрожающим препятствием развитию коммунистических движений, а не «реформизм», или классовый враг пролетариата внутри его собственного разума, как утверждает Клифф (учитель Корра и Брауна – А. Г.)»
Точки зрения Клиффа придерживаются и российские коллективисты – Марлен Инсаров и Бугера. Как мы видели выше – это старые предрассудки Богданова. Достижение массами пролетариата сознательного, культурного уровня в рамках капитализма – это утопия. Это – «просветительство», утопический социализм старика Оуэна.
Богдановский «коллективизм» рабочей аристократии с пролетариатом, желание предотвратить раскол между ними – это по сути народничество. Действительно: выдумать такую «пролетарскую науку», чтоб «продвинутые» рабочие не бросали «товарищей». Даже Чернышевский стоял выше таких рассуждений. Он писал, что ему противны разговоры о том, что буржуазная жажда выгоды аморальна. Богданов же примиряет противоречия сладкой проповедью «коллективизма», «товарищества».
Богданов проводит много аналогий между естественными и социальными науками: мол, в них есть общие закономерности, мол, к примеру, колебательные, циклические процессы происходят и там и там.
Да, циклические процессы действительно происходят и там и там, но в каждом случае они имеют свои особенности. Идеальный циклический процесс (гармонические колебания, синусоида) – это лишь математическая абстракция, удобная для описания некоторых реальных процессов. В реальности же идеально циклических процессов нет: изменяется и амплитуда, и частота и т.д.
Богданов пишет: мол, математика объединяет все науки. Но математика – это лишь описание процесса, причём в каждом конкретном случае описание будет разное. Махисты же всё переворачивают с ног на голову: выходит, что не математика описывает объективные явления природы и общества, не формулы вытекают из жизни, а жизнь вытекает из формул, из головы математиков. Богданов, вслед за Махом, изображает, что буржуазные специалисты по-обывательски ограничены своей областью и не замечают закономерностей, общих для всех наук. Хотя правильнее было бы сказать наоборот: математизация наук, растущая специализация, выделение абстрактной математики в отдельную область науки привело к возникновению иллюзии в головах у математиков, что мир вытекает из их формул, из их голов, а не наоборот. Это – рабочеаристократические предрассудки цеха математиков.
Из этого следует, что есть якобы «всеобщий закон», т.е. высший разум, т.е. бог.
Кроме того, под предлогом общих закономерностей естественных и общественных наук Богданов подменяет законы общественных наук законами естественных, пичкает марксизм законами сохранения энергии и т.д. В одном месте он доходит до того, что пишет об «энергетических вампирах» - причём он подчёркивает, что говорит не в переносном, а в прямом смысле. Многие современные интеллигенты верят в «закон бумеранга»: мол, кто меня обидит, тот потом пострадает, даже если я его прощу. Что это, как не старое «наказание за грехи» в новой упаковке?
Далее. Богданов пишет, что дважды два не обязательно равно четырём и приводит в пример кооперацию, когда объединение рабочих, средств производства ведёт к росту производства большему, чем простая алгебраическая сумма частей.
Это – неверно. Раз определена операция «умножение», дважды два равно четыре. Другое дело, что в данном случае, для описания данного процесса, просто умножить объём производства одной части на количество частей неверно. Для описания данного процесса нужна другая формула. Из слов же Богданова вытекает отказ от материализма под маской науки: дважды два не равно четырём, бытие не определяет сознание, пролетариат не является революционным, развитие капитализма не является прогрессом, марксизм устарел (именно так довели богдановщину до логического конца современные коллективисты). Это – нарушение принципа преемственности: новая научная теория не отрицает старую, а дополняет её.
Гачикус
Май 2008г.