Море сегодня красное. Багровое, алое, и тучи над ним летят чернильными клочьями, готовыми проглотить падающее за горизонт оранжевое солнце. От него даже и не дорожка бежит по воде, как обычно, а кровавая лужа. Растекается, заливает поверхность, блестит брусничным желе… А над ним – чайки. Носятся с воплями, предупреждают, стонут.
Я бросаю им хлеб, а они хватают его, словно хотят растащить все мои несчастья, расклевать, уничтожить. Садятся на парапет и кричат, кричат на меня…
-Чего орете, глупые? Я все равно окунусь в этот шторм.
-Уходи! Уходи домой! В болотце своей жизни. Вон отсюда! Буря идет.
-Ну да, буря. Поэтому я здесь. Молчать! Сожрали свои корки? Вот и отлично, теперь убирайтесь.
Убрались. Поняли, что во мне тоже штормит, признали за свою.
Кой черт занес меня на эти галеры? Столько лет прошло… Я уже думала, что все бури отшумели, ан нет, ничуть не бывало. И не надейтесь проспать жизнь в болоте, когда ваш дом – море…
* * *
Когда мы с тобой встретились в первый раз, штормило так, что срывались крыши. Мою унесло первой. Да только если уж что-то нам не дано, то ничего с этим не поделаешь. Пришлось свою крышу потом собирать по кусочкам и ремонтировать, собирать и ремонтировать. Наконец, вроде, заштопала за десять лет… или двенадцать? А, не важно. Потому что тут-то меня и принесло отдыхать на юг. Сюда, к морю. К бело-розовой ротонде в лучах заката. И я честно гуляла в этих лучах и кормила чаек, честно валялась на песке и обгорала, честно долечивала пресловутую крышу, которая уже и без того блестела, как новенькая, была сотни раз перекрашена, покрыта черепицей и оснащена новомодными антеннами…
И тут что-то такое вдруг произошло на небесах – и мы с тобой снова встретились. У этой самой ротонды, которая моментально превратилась из бело-розовой в мрачно-лиловую, зябко закутавшись в тень, отброшенную набежавшей тучей.
-Привет.
-Привет. Как ты здесь…
-Да я это… тебя тут жду.
-А я – тебя.
-Впрочем, наверное, я жду тебя везде.
-И я – везде.
-Как ты?
-Ничего. Более или менее. Жива.
-Семья?
-Семья. А у тебя?
-Нет. То есть, да.
-Значит, все по-прежнему?
-Значит…
-М-м-м…
-Что, что?..
-Может быть…
-Может быть, все-таки…
- …попробуем?
-Попробуем!
-Или…
-Или?..
-Или мы…
- …не можем…
- …не имеем права…
-А вдруг?..
- …а вдруг…
-Но я не могу без тебя! Совершенно, категорически не могу!
-И я не могу больше! Десять лет! Десять!
-Или двенадцать?
-Да неважно! Люблю тебя!
-И я люблю!
-Что же делать?
-Не знаю…
-И я… не знаю…
-Это у тебя телефон звонит?
-Нет… То есть, да… Или у тебя?
-Черт, кажется, у меня…
-Так что же…
-Извини, я отвечу…
-Нет, это ты прости…
Мы разговариваем, разойдясь по разные стороны от ротонды, прогуливаемся, пытаясь унять мгновенно разгулявшийся шторм.
Я уже понимаю, что предстоит вновь ремонтировать крышу, но в тот момент это кажется совершенно невыполнимым делом. Я перекидываю ногу и сажусь на парапет, глядя на багровое, бьющееся о набережную море. Ты ловишь меня в последний момент, и мы оба взлетаем и начинаем носиться над водой вместе с чайками. А что еще остается?
Ничего…
Ничего и не происходит. Мы расстаемся вновь.
* * *
Мы подарим вечности еще сколько-то лет своей жизни. Десять или двенадцать, а может быть, двадцать.
Чтобы – черт возьми! – снова приехать сюда мудрыми и спокойными, правда, вдобавок седыми и беззубыми, но зато наверняка готовыми к тому, чтобы не метаться над водой маленькими истошно вопящими реактивными самолетиками, а прыгнуть с разбегу в волны, нырнуть, окунуться, утонуть. И тогда наш с тобой диалог будет состоять всего из двух реплик.
-Люблю! – заору я издали, едва завидев тебя и уже слыша твой отчаянный ответный вопль:
-Люблю!!!
Я уже не стану спрашивать, входят ли в одно море дважды и дано ли бывает дважды умереть. Нетерпеливо дожидаясь третьего раза, буду ловить видения и знаки, вглядываться в мрачнеющий горизонт. И, постаревшая к тому времени еще на десять или двенадцать лет Мери Поппинс, я поймаю восточный ветер, который принесет непогоду, но зато прихватит меня с собой, швырнет на набережную у чертовой ротонды, уже осыпавшейся и разбитой штормами. И буду надеяться, что он столкнет нас обоих в воду, когда ты снова окажешься рядом.
Я жду штормовой ветер и уже знаю: он прилетит в срок, подхватит и аккуратно доставит в нужное место, донесет до проклятой ротонды, долгожданной, обожаемой, безумно красивой ротонды, и, тихонько толкая в спину, доведет до самого парапета…
Только вот прыгать, увы, придется самой.
В третий раз – в то же море.