Той, в которой в которой видел всей жизни своей смысл;
Мой мир–развалины, а звезды–грезы сладостные меркнут,
Мои слезы в память по недостижимым и блаженным высям.
Тебе были посвящены и написаны все мои панегирики
К тебе летел одной, сквозь тучи серые на свет твой рвался,
Исчез печали образ, твой свет стал символом моей лирики;
Но как видно игрой все было, а я наивный снова замечтался.
Да и на что же надеялся, с тьмою навеки обвенчанный,
Что свет его пригреет и в царство свое с улыбкой пустит;
Но свет его не примет, падет он им обожженный и изувеченный,
И грехи его так ему никто и никогда не простит и не отпустит.