Чундра (Лирика / стихи о любви)

Чундра почти не обращая внимания на мои страдальчески искаженные черты лица. Находясь в каком-то суетливо нахальном настроении, совершенно не обращая внимания на мою реакцию, продолжала засыпать меня словами при этом в тех местах, где видимо было смешно, довольно заразительно хихикала. Мне кажется, она продолжала бы беззаботно ворковать, даже если бы я заснул под несмолкаемое журчание её голоса. Чундра рассказывала мне, как выгодно она что-то там купила на рынке, конечно очень дешево и как правильно она  это сделала, в общем, какая она сегодня молодец. Внезапно прервавшись, и задумчиво посмотрев на большое количество разноцветных огоньков пульта управления ракетой, неожиданно замолчала. При этом её нижняя губа смешно оттопырилась напоминая свисающую губу маленького слоненка. Но в таком необычном для нее положении задумчивости Чундра конечно не могла находиться слишком долго.
- Послушай Иван! Внезапно она опять начала мучить меня своими бесконечными вопросами, подумал я, тоскливо смотря на её веселые, обрамленные длиннющими, загнутыми кверху ресницами, глаза.
-Скоро придёт помощь? Ты уже неделю, а они еще не летят, я устала их ждать. Мы же должны улететь к тебе на Землю. Ты обещал! Или не обещал? Она неожиданно, довольно строго не мигая, посмотрела на меня.
- Да Чундра, как только ракету исправят сразу и полетим, устало соглашался я с настырной девчонкой почему-то вбившей в свою голову, что я ей нравлюсь и что мы теперь будем с ней всегда и везде вместе.
Три дня назад она даже настояла на том, чтобы я спросил разрешения жениться на ней у её матери.
Перечить её желаниям или отказываться выполнять то, что она постоянно у меня требовала, было выше моих сил. Я слишком ценил свои нервы. Я просто кивал и соглашался, соглашался и снова кивал, порой даже не улавливая смысла сказанного ею. Её речь была похожа на торопливый зуд голодной самки комара. Отмахиваться и прерывать её нескончаемую речь, было совершенно бесполезно.
И в тоже время я почему-то скучал, когда Чундра убегала.
Обычно понимая, что ей уже пора. Подпрыгнув на диване и, как правило, ударяясь при этом своей головкой о довольно низкую переборку корабельной каюты, ведь она была гораздо выше меня ростом, Чундра убегала куда-то. При этом, даже не считая нужным попрощаться со своим Иваном. Девчонка, вероятно, была абсолютно уверена в своих чарах, в том, что ее Иван никуда не может деться. И когда она придет завтра, я со своим поврежденным кораблем буду все так же ждать её.
В то же время я не оговорился. Я почему-то скучал без неё. Оставаясь один, я понимал, что мне без неё не то что бы одиноко, а как-то скорее пусто. Я ждал ее.
Однажды даже я сам пошел к ней, когда она не появилась как обычно с утра. Днем я пришел к ней сам, но увидел возле дома лишь её мать, копающуюся в огороде. Впрочем, весьма обрадовавшуюся моему приходу. Она сказала мне, что дочь придет вечером, сразу  после захода дневной звезды. Я не очень хорошо разбираюсь в ритуалах и верованиях  этой планеты. Но вроде как я тогда понял. Чундра рано с утра пошла в их родовое святилище. Затем чтобы принести дары волосатому небесному камню. Испросить для меня и неё скорейшего отлёта на Землю. Это было так трогательно, и в тоже время смешно тем, что она потом старательно скрывала от меня то, что  ходатайствовала за нас перед высшими силами.
- Иван, когда они прилетят? Завтра?
- Нет, я же говорил тебе, им понадобиться никак не меньше месяца.
-Я хочу, чтобы они прилетели завтра, поторопи их Иван! Свяжись с ними сейчас и поторопи. Я не могу так долго ждать, мы должны улететь с тобой в этом сезоне до начала дождей. Обязательно должны. Я думаю, так будет хорошо. Созреют овощи, я заберу их с собой. У тебя ведь много пустых комнат на корабле. Там я сложу нашу еду. Ты знаешь, я, и домашние цветы тоже возьму, она с вызовом посмотрела на меня. – Цветы я обязательно возьму, не спорь со мной. Я не могу их оставить с матерью, они погибнут, их надо подрезать каждый день, она их убьет.
- Еще у меня много всего, что я обязательно должна взять. Иван, мне нужна самая большая комната корабля для моей одежды. Я не могу оставить свою одежду. Я собирала её долго, она у меня новая, она пригодиться. У тебя на Земле ты сам говорил погода слишком переменчивая, а я должна тепло одеваться. И потом у меня есть моя детская одежда, обувь игрушки, они нам тоже пригодятся. Я покажу их тебе, ты убедишься, все совсем новое.
- Хорошо Чундра возьмем твою одежду, и цветы тоже, не нервничай.
Но она уже не слушала меня, а опять начала рассказывать какой был плохой урожай в прошлом сезоне. Как корешки плодов погрызли жадные кували. Конечно, они с матерью кое-что сумели спасти, но много еды пришлось и выкинуть. В этом году, судя по всему, все будет иначе и кувалей они с мамой гоняли лучше и летающих скрулей не подпускали и близко к огороду.
Много плодов и корней будет Иван. Давай скажи своим, чтобы они поторапливались, нам надо будет через пять дней улетать.
Объяснять ей о том, что нас с Землей разъединяет чудовищная бездна, целых двести парсеков расстояния, было бессмысленной тратой времени. То, что она не понимала, она игнорировала. Делала вид, что того что её беспокоит нет, просто не существует. Так что я,  как и говорил вам, только кивал и соглашался. Смотрел на её красивое лицо с широко открытыми глазами и соглашался со всем, что она говорила.
Через два дня мне на пульт поступило сообщение из центральной коммутаторной службы связи корпорации «Ка сект». Простой приказ - немедленно следовать на Альцеус, там найдено нечто ценное. Нашли сырье, за которым корпорация охотилась всю свою двухвековую историю. Небывалое месторождение гафния! Так и было сказано: Металлический гафний девяноста девяти процентной чистоты, практически без примеси циркония.
Корабль до Альцеуса, конечно же, дотянет, а там его встретят и наладят его планетарные двигатели роботы ремонтники  корпорации. Тем более что основная телепортационная установка корабля не была повреждена. Я вполне мог перемещаться на достаточно большие по космическим меркам расстояния, набрасывая силовую петлю на телепортационную цепочку. Тоненькую нить, а вернее сказать мост,  соединяющий меня с Землёй.
Получив это сообщение, я  даже вначале совсем не подумал о своей Чундре. Перед глазами моими пронеслась, как красная пелена - просто ослепило, предчувствие скорого обогащения. Я был слишком молод тогда и совсем не думал о том, что может случиться так, что  у меня не будет возможности вернуться на Генор4 к моей невесте Чундре. Вернуться не только в ближайшее время, но и вообще когда-либо. Тогда же я думал только о том, чтобы успеть первым.
Тем более что цепь телепортаторов, благодаря корпорации за два века протянулась на немыслимые, непостижимые человеческому уму расстояния. Эта дорога, объединяющая далекие миры, покоряющая расстояния казалась мне тогда незыблемой и вечной. Так я тогда считал.
  Альцеус и возможности, которые открывает передо мной эта звезда, затмили, совсем одурманили мне голову. Я даже не стал забирать свои вещи из находящегося совсем рядом с ракетой и построенного мной неделю назад импровизированного лагеря. Прозрачная надувная палатка, одежда, постель, даже ложки и стаканы, все осталось, я ничего не стал забирать. Так я тогда торопился, так спешил.
Одна только мысль стучала в моем мозгу. Меня не должны опередить, на Альцеусе я должен быть только первым, иначе игра не стоит свеч. Такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Упускать его я не мог. О ней, о мой Чундре я вспомнил, уже выводя свой корабль на орбиту её планеты. Но именно лишь вспомнил, не более того. Находясь на высоте трехсот километров от поверхности планеты, лишь только на один миг, как небольшая тень от крыла пролетающей над головой птицы тревожная мысль об оставленной мной  девушке лишь скользнула и исчезла. Теперь я понимаю всю тяжесть совершенного мной тогда, всю трагедию произошедшего. Всего лишь одно неправильное решение и вся жизнь человека превращается в мучение, пытку, страдание.
Альцеус, Альцеус…. я не был не только первым. Я не был там вообще. Двигатели отказали еще задолго до подлета к планетной системе этого красного карлика. Его дьявольское сияние цвета раскаленного, покрытого окалиной железа и сейчас отчетливо стоит перед моими глазами. Тусклое красное свечение звезды на одной из планет которой меня ждала другая жизнь – счастливая ,богатая и радостная. Жизнь, в которой мне не придется ни в чем нуждаться и не о чем заботиться. Мое разочарование не передать сухими словами, я проклинал застывший неподвижный корабль, тех, кто его строил, несовершенство гравитационных двигателей, свою судьбу, в общем, всех кроме себя естественно. В то же время как оказалось совсем не в этом, заключалась тогда моя неудача.
Тем более что довольно быстро меня подобрали. И пересев на другой корабль я был на Земле уже через каких-то два месяца.
Но теперь по прошествии стольких лет я могу понять свою настоящую ошибку.
Она в том, что я бросил Чундру. Вместо того чтобы разорвав контракт послать компанию «Ка сект» ко всем чертям и включив автопилот отправить их проклятую развалину-ракету туда куда они хотели. Самому же остаться на Геноре4 и жить вместе с моей Чундрой, старательно и ежедневно подрезать ее многочисленные цветы, выращивать вкусные плоды Гебы, гонять жадных кувалей, и конечно выслушивать её милые незатейливые рассказы.
Но ошибки произошедшей так давно, не исправить.
Огромные механизмы телепортаторов, колоссальные бездушные сооружения. Целые города в космосе. Подобно черным дырам  пожирающие свет близлежащих звезд и преобразовывающие его в энергию мгновенного телепортационного импульса. Все эти механизмы были выведены со своих орбит и выстроены в абсолютно другом направлении.
Корабли не ходят в тот сектор уже лет сорок. А я все равно не теряю надежду и просматриваю ежедневные расписания всех полетов без исключения. Сейчас у меня достаточно для этого времени.
Пока что безрезультатно...
Возможно, вы спросите, что сейчас с ней, и перенесла ли Чундра мой стремительный отлет?
Наверное, да. Она была так беззаботна и весела, что черные мысли не могли бы надолго омрачить её симпатичную головку. Скорее можно было бы представить, как  ходила она среди оставленных мной в спешке вещей. Непонимающе недоверчиво перебирая их и посматривая в глубины усеянного яркими звездами, кристально прозрачного неба её планеты. Обиженно отвесив свою такую смешную и любимою мной губу. Смотрела и тихо, горько плакала. И, наверное, она приходила не раз и не два. Зная её хозяйственность, я даже почти не сомневаюсь в том, что оставленные мной вещи все еще ждут меня. Постиранные и отглаженные, они аккуратно сложенные, вероятно и сейчас еще лежат  на полках в ее плотно забитом вещами шкафу.