С победоносным кличем мы отвешивали за своих, иногда даже своим. Мы не боялись лупить по мордасам случайно швендявших, ибо читали в их глазах попытку ударить из подтешка. Давая пешкодрала несколько сотен на сутки по пластмассовым путям, мы только боялись поперхнуться собственными детищами. Собственно их мы и защищали. Всех порождённых нашим познанием нас. Но вот только от кого?
Между собой полоскались кулаками те, кто не отрывал глаз от своих детищ и те, кто не отрывал их от чужих. Открывая для себя что-то новое в своих и чужих, соответственно, мы категорически не понимали друг друга и панически боялись прекратить борьбу. Борьба единственное, что отвлекало нас от осознания отвращения к тому, что мы для себя нового познаём.