В прекрасный августовский вечер
Пришёл к нам в гости дед Иван;
Он был приветлив и беспечен
И всё такой же хулиган;
Мы с ним опять перебирали
Страницы жизни, а потом
Самозабвенно выпивали
По пятьдесят - одним глотком.
А в окна ноченька глядела
И серый выл недалеко…
«Пора домой… У-у-у, как стемнело…»
Но я вдогон ему: «Погодь…
Не торопись… Сейчас проводим…»
И сын, мне вызвавшись помочь,
Словил дедка уж в огороде,
Где тот ворчал: «Кабы не ночь, …!»
Качнулись, выровнялись… «Рота,
Ша-агом-м-м арш!!!» и… побрели…
«Не для того я был в пехоте,
Чтоб инвалидом на мели…»
Мы шли вдоль кладбища и луга,
Близ затемнившихся домов
И сын мой, воем, не напуган,
Болтал о поисках миров.
А звёзды - блёстками повсюду
И… растворились берега…
«Без вас, друзья, мне б было худо…
На непослушливых ногах…»
Дошли, я помню, очень скоро…
«А может быть на посошок?»
«Да не-е-е…», - ответили мы хором,
Но к дому сделали шажок.
А в доме возле русской печки
Ждала старуха старика,
Чтоб выдать едкое словечко,
Но так, без лишнего, слегка…;
Зажгла светильник у кровати…
«Ну, слава Богу, привели…»
«А может, выпьем?» «Ваня, хватит…!
Иль сердце больше не болит?
Те восемь с ли…ем десятков,
А всё, как ветреный юнец…»
И дед, скрипя протезной пяткой
Улёгся в койку, наконец.
Сказали мы: «Спокойной ночи…»
Старик в ответ: «По-о-годи…
А чё ж вы? – кладбищем короче…
Ну ладно, доброго пути…»
И мы пустились без оглядки
Минуя кладбище и луг,
Где мертвецы играли в прядки
Беря друг друга на испуг.
Летели мы, летели крыши,
И сын кричал мне: « Посмотри! -
Похоже, звёзды стали ближе,
Хоть просто в руки их бери!»