Из цикла: «Середина девяностых»
В девяносто четвертом году я работал скульптором в Академии Художеств. Оказался там почти случайно. Помогал с большим заказом своему приятелю, талантливому ваятелю-монументалисту. Меня заметил Аникушин и предложил занять соседнюю пустующую мастерскую, а вместо аренды - преподавать один день лепку второкурсникам. Продержался около года, чуть не спился. Сами потом поймете почему.
История началась довольно-таки неожиданно. Заканчивалась четвертая пара. Я все чаще посматривал на часы. Студенты делали тоже самое. Вдруг открывается дверь и на пороге, с трудом протискиваясь в дверной проем, появляется накаченный парень, явно не студент, и говорит:
- Слышь, ты - Кутехов? Выйди, поговорить нужно.
Время стояло лихое, середина девяностых. Я сразу же прокачал ситуацию. Вроде крупно никому не задолжал. Студентов не обижал. Чего этот бычок по мою душу приперся? Вышли в коридор. Разговор получился примерно таким:
- Вован, - представился бычок со сломанными ушами.
- Стас, - представился я.
- Слышь, помочь нужно.
- Чем?
- Сделать, как его? Ну, это самое, ну как его? Вернее эту самую, как ее.
Разговор не клеился, у Вована явно со словарным запасом оказалась беда. Он так старался вспомнить нужное слово, что даже покраснел. Я ему стал задавать наводящие вопросы, ну чтобы ему было полегче вспомнить. На самом деле помогать не хотелось, но и послать, недослушав сути просьбы, я тоже не мог. Не по понятиям как-то. В то время все жили по понятиям, то есть за базар отвечали. Диалог продолжался:
- Так что нужно сделать? - спросил я.
- Маску.
Я сразу же вспомнил свою недавнюю халтуру, где сделал около десяти языческих масок, для какого-то кафе. Думаю, ага, вот оно откуда ветер дует. Заказ оказался выгодным и я тогда за каждую рожу неплохо получил денег. Ну и спрашиваю:
- А сколько нужно сделать? Для меня, чем больше, тем лучше. Люблю когда много, плюс за опт будет дешевле.
Вован округлил глаза.
- А сколько ты самое большое за раз делал?
- Последний заказ десять масок, классно сделал, пацанам понравилось.
- Ого, бля, знатное мочилово. У нас тоже, мы на стрелку нарисовались, а они по нам из «Калаша» как е…, ну короче, кого в руку, кого в ногу или в грудь ранило, а Чипе прикинь, две пули прямо в лобешник, весь затылок снесло на хер, а он еще два дня без мозга жил. Ты его, как увидишь, узнаешь, он был чемпионом Ленинграда по боксу. Сегодня утром зажмурился, завтра, бля, хоронить будем. Успеешь сделать?
Теперь мне стало понятно, делать нужно посмертную маску с невинно убиенного Чипы, но вида не подал, а то вдруг обидится. Мы быстро сторговались, я с него слупил тогда сто баксов. Кстати говоря, хорошая маска получилась. Я сделал одну достоверную, то есть с двумя дырками от «Калаша», а вторую уже сглаженную, даже сломанный нос слегка поправил. Вован, в благодарность за такую красоту, поставил бутылку спирта «Роял». Модная штучка считалась в то время. В Европе им разжигали камины, а у нас безболезненно пили, причем с большим удовольствием.
Естественно, я эту литрушечку через несколько дней выставил своим подельничкам, местным скульпторам. Коллектив насчитывался небольшой, шесть человек. Из них двое не пили принципиально, но всегда присутствовали. Они считались богемными интеллигентами – бухло с марафетом не мешали. Начали мешать мы, вернее смешивать спирт с водой.
Существовала такая пропорция: двести граммов спирта на триста - воды. Причем, главное не перепутать, чтобы воду не добавить в спирт, нужно наоборот, чтобы не было экзотермической реакции. В литре пять раз по двести, выходило пять бутылок водки. Мы налили из-под крана в трехлитровую банку полтора литра холодной воды, это ровно половина и медленно, по всем правилам добавили туда спирт. Потом пересчитали участников, вроде нормально, больше бутылки на человека, можно приступать. Разлили.
Тут вваливается Вован, пьяный, с какой-то девицей. Думаю, елки палки, только разлили. Говорю ему:
- О, привет! Ты, как чувствуешь! Будешь с нами?- Вована передернуло.
- Да не блин, не могу уже! Слышь, выйди, поговорить надо.
Вышли в коридор. Пока выходили, я заметил, что его спутница ходит явно с балетным выворотом.
Не буду долго пересказывать косоязыкую речь Вована, смысл сказанного получился такой: Бугру понравилась маска Чипы, и он просит через Вована сделать надгробный бюст. Мы опять-таки быстро сторговались. Я сказал, что из гипса бюст будет стоить полторы штуки баксов, а потом, когда они работу примут, будем думать, из чего его делать дальше, из бронзы или из камня. Ударили по рукам. Вован дал аванс пятьсот долларов и, уходя, сказал:
- Это Машка, моя будущая жена, если я ее до свадьбы не уп*зжу, - так и сказал.
- Уп*зжу суку, если она из своего сраного балета не сдрыснет.
Высокие отношения сложились у будущих супругов. Короче они сдрыснули, как говорит Вован, а я пошел пить.
Пили в тот вечер творчески, а именно: Валера, марихуанщик, после второго косяка просветлел, и сказал:
- Стася, есть идея, берешь в соавторы?
Перескажу своими словами, Валерка и без марихуаны говорил медленно, а уж после двух косяков – можно два раза выпить, пока он родит предложение. Но, тем не менее, идея действительно оказалась светлой.
Год тому назад Валерке заказали сделать бюст Чкалова, заказчиком выступал Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени В.И. Ленина. Вроде как по плану в двухтысячном году, они должны были открыть новую станцию – «Чкаловская». Заказали, естественно Аникушину, а он в свою очередь перепоручил Валере. Но потом, то ли финансирование закрыли, то ли еще что, короче работу приостановили. Хотя Чкалов был уже готов, правда, только в гипсе. Он так и стоял под грязным одеялом, чтобы не пылиться.
По словам Валеры, Чкалов оказался один в один похож на Чипу. Мы, взяв посмертную маску, всей толпой пошли улавливать сходство. Сходство почти безусловное. Они были похожи, как Ленин и Партия. Просто близнецы-братья. И даже по размеру некое соответствие. Вернулись, выпили за конгруэнтность. Где-то через час народ, зарядившись энергией, свалил, каждый в свою мастерскую.
Мы же с Валеркой начали из Чкалова делать Чипу. Срезали очки первых авиаторов, которые находились на лбу, сломали нос, сгладили морщины тридцатых годов. Долго возились с глазами. Чкаловские для Чипы были слишком умные. В итоге к утру сделали. С любой точки, если смотреть – вылитый Чипа.
Работу приняли на «ура». Я заработал штуку, а Валерка пятьсот баксов. Ваван от Бугра притащил в подарок за хорошую работу коробку спирта «Роял». Естественно, загудели. Причем на неделю, при этом забили на работу, студентов и даже на семьи. Искали с милицией. А нашел Вован. Нашел в студенческой общаге, причем не Академии Художеств, и даже не ЛИСИ, где я раньше учился, а в «Мухе». Почему в «Мухе», до сих пор не пойму, всю жизнь с ними враждовали. Я потом у Вована спрашивал, как ему удалось нас найти, но он уклончиво отвечал:
- Секрет фирмы.
Нашел, кстати, по делу. Вы уже догадались по какому, точно – Чипу в бронзе делать. Я ему тогда что-то нечленораздельно пробурчал:
- Вован, мне нужно два дня, чтобы выходиться, жене показаться, да и вообще себя в порядок привести, а потом уже по делу пообщаемся.
После бронзового Чипы мы с Вованом почти друзья стали, то есть пили вместе. Он на Чипе тоже денег сделал, если я руками, то он головой. Бугру сказал, что бюст будет стоить пять тысяч, а со мной договорился за три. Короче скрысятничал и ушел в бизнес. На эти деньги отремонтировал подвал и открыл там секс-шоп.
Как-то я сидел без заказов, без денег, давило бремя долгов. Мне было грустно и я перешел на дешевый портвейн. Нас тогда осталось четверо. Марихуанщиков замели менты, а потом Академия их выгнала, как будто они раньше не знали, что они торчат. И вдруг приходит Вован. Забраковал портвейн и выставил спирт. Мы смешали, начали пить. Я чувствую, Вован что-то хочет сказать, а никак не решается. Я его к тому времени уже немножечко знал. В итоге он решился, разговор получился такой:
- Машку помнишь? – спросил Вован.
- Помню.
- Сделаешь?
- В смысле?
- Ну, типа хочу, чтобы от нее на память что-то осталось. Допрыгалась, сука, фуэте-хуэте.
У меня внутри все похолодело, допрыгалась - значит, Вован ее упиздил, как и обещал.
- Лицо сделать хочешь?
- На хер лицо, оно обычное, как у всех, я хочу ноги с жопой. Сделаешь один в один?
Я стал рисовать картинки, как я в морге поднимаю простынь и делаю жопу с ногами. Интересно, как я буду со стороны смотреться за этим занятием. Но отказать не мог.
- Сделаю, а ехать куда?
- Давай я лучше ее сюда привезу.
Я даже протрезвел, просто представил, как Вован один, или с друзьями бандитами тащат сюда труп. Что же делать? Вспомнил, что есть ключ от черного хода, прямо с улицы.
- Давай, привози, только попозже, после часа ночи, вот держи ключ от черного хода, и смотри, чтобы тебя никто не видел.
- Все, жди ровно в час.
Мы еще выпили раза по два, потом Вован посмотрел на часы и сказал:
- Слышь, уже почти десять, я поехал, а то мне нужно еще Машку в порядок привести, помыть и так далее. Я понимаю, дело щекотливое, короче пятьсот баксов нормально?
- Нормально, - а про себя подумал, ненормально, ненормально, так скоро можно и соучастником стать.
Ровно в час ночи, все бандиты пунктуальны, даже бывшие, вваливается Вован. Довольный рот до ушей и говорит:
- Блин, еле притащил, а ты, небось, уже и не ждал?
- Ждал, ждал, где она?
Честно говоря, я себе представил, как его подельнички тащат носилки. Но Машка шла сама, по балетному выворачивая носки в сторону, розовая и живая. Оказалось вот что.
Она выступала на гастролях в Париже, где ей предложили на год подписать контракт с Мулен Руж. Она подписала, и через неделю должна сваливать туда, работать. А Вован, влюбленный в ее ноги и задницу, решил на память о Марусе оставить себе хоть что-то. Вот такой фетиш.
Долго придумывали разные позы. Вернее придумывал Вован, а я их, как скульптор - браковал. Наконец придумала сама Машка. Она легла грудью на стол, при этом ее откляченная попа, несмотря на расставленные на полу ноги, находилась на двадцать сантиметров выше обеденного стола. Художественный совет в лице меня и Вовки позу утвердил. Дальше встал вопрос, в трусах или без. Машка обрадовала, и сказала так:
- А мне по хер, вернее до звезды.
Вован снял с нее трусы, а я стал мазать ноги вазелином, чтобы гипс не пристал. Тут Вовка заревновал, и, отобрав у меня вазелин, стал вдохновенно, с явным удовольствием ее смазывать. При этом даже слега пошалил пальчиком. Честно говоря, будь она моя девушка, я бы поступил также.
Машка, сладко замурлыкав, сказала:
- Вовчик, блин, иди ты в жопу, сейчас заведусь, что будем потом делать?
Вован понял буквально:
- Да я и сам уже завелся, слышь, Стася, иди в коридор, покури минут десять.
Я запротестовал:
- Ну вас на фиг, вы чё, трахаться сюда пришли, так мы и до утра не управимся.
Вован поворчал, вынул палец, и сказал недовольно:
- Хрен с тобой, гипсуй.
Минут через пять Машка была до пояса вся в гипсе, как кокон. Что интересно, она даже в таком виде оказалась прекрасна и грациозна. Требовалось минут двадцать, чтобы гипс покрепче схватился. Мы с Вованом разлили себе разбавленного спирта, а Машке налили кофе.
Зря налили, кофе является природным диуретиком, как пиво, и Машка в скором времени запричитала:
- Ой, мальчики, писать хочу, сил нет.
Хохма. Мы стали ее отвлекать, и вообще упрашивать еще минут десять подождать. Десять минут прошли, Машка все это время курила как паровоз, я стал готовиться разбивать гипс. Взял молоток, размахнулся. Тут меня сзади за руку ловит Вован, со словами:
-Бля, Стася, ты же ее уп*здишь, а ей еще в Париже танцевать, покалечишь на хер. По другому никак нельзя?
- По другому нельзя, - сказал я.
- На молоток, снимай сам.
Возникла пауза, Машка заверещала с новой силой:
- Ой, все, мочи нет, обоссусь сейчас.
Вован отдал мне молоток обратно, и сказал:
- Снимай, только я выйду, я на это не могу смотреть, что я зверь что ли.
Я взял молоток и ударов за пять безболезненно ее освободил. Она, как была голой, так и побежала по длинному коридору в туалет. Еще часа через два я отдал им произведение искусства, вернее то, что сотворила природа и балет. Пока возился с отливкой, они тоже время зря не теряли, громко возились за занавеской на моем скрипучем диванчике. Потом мы еще треснули, я им отдал работу, а Вован мне пятьсот баксов, со словами:
- Стася, с меня еще спирт.
Прошло недели две, я уже начал думать, что Вовчик меня обманул. Вечером, часов в десять он нарисовался. Принес обещанный спирт. Выпили, поболтали, вспомнили Машку, как я молотком гипс снимал и так далее. Потом он взял меня заговорщицки под локоть, сказав:
- Стася, есть тема, я уже все продумал, беру в долю.
- На хер долю,- сказал я, - за долю имеют вволю. Что от меня нужно?
Оказалось вот что. У Вована, как я уже говорил имелсля свой бизнес, магазин «Интим». Он периодически ездил в Германию или в Польшу и привозил всякие примочки. В частности, искусственные члены и фрагменты женского тела из латекса. Кто-то из его братанов предложил:
- А давай сами будем делать эти х*и, хуйли их покупать.
Вован нашел специалистов по отливкам на «Пластполимере» и ради эксперимента из силикона сделали Машкин фрагмент, отрезав ноги чуть выше колена. Успех окрылил.
Дело за малым, вернее за большим, нужен макет большого искусственного члена. Все то, что продавалось, Вовку не устраивало, средние и выше средних размеров в продаже имелись и их брали не очень активно, но все же брали. При этом спрашивали:
- А еще большего размера бывают?
Я сказал, что за пятьсот бачков, я ему сделаю любого размера, пальчики оближешь. Только нужно уточнить, сколько делать в сантиметрах. Вован вытащил каучуковый фаллос из кармана, по его словам самый большой, и мы стали его измерять. Он оказался длиной двадцать сантиметров. Он предложил сделать пропорционально в два раза больше.
- Как скажешь, мне по хер, пусть будет сорок, хоть полметра, - сказал я.
Короче, я целую неделю лепил этот хер. Студенты, естественно, прознали и стали за моей спиной шептаться. Они, наверное, решили, что у меня белая горячка. Честно говоря, я на их месте подумал бы также. Через неделю приходит Вовка. Хер ему не понравился, по его словам он смотрелся не очень реалистичным, а требовалось со всеми подробностями. Я говорю:
- Реалистично, это нужно не из головы выдумывать, а с кого-то лепить, я же не могу дрочить и копировать с себя, и так уже слушок пошел, что у Кутехова крышу снесло.
- О, точно, идея, - сказал Вован, - давай точно сделаем с хера маску.
Я поинтересовался:
- Человеческую, или животное какое-нибудь подберем?.
Вован юмора не понял, и окрыленный собственной идеей, умчался, даже не попрощавшись. Ровно через неделю, приходит и говорит:
- Стася, нашел.
Дальше требуется пояснение.
В то время начали появляться первые салоны с проститутками. Особенный спрос оказался на негритянок, как же, экзотика. Проститутки были не только девочки, а как я тогда узнал, даже и мальчики. Вовкины друганы бандюганы держали такие точки. И вот на работу в такой салон пришел устраиваться негритянский студент. Как аргумент он предъявил им свой эрегированный член, который своим размером не просто впечатлил, а даже напугал. На работу его не взяли, на всякий случай, мало ли летальные исходы будут. Эту хохму они рассказали в бане Вовану, а он, естественно зацепился, со словами:
- О, на ловца и зверь бежит, давайте его сюда.
Действительно, зверь.
Короче он этого студента привел ко мне и познакомил. Негра звали Жезе. Ростом он с меня, с некрасивым лицом и сплющенным носом. А цвет кожи так вообще удивил, я таких черных еще не видел. Вовка на правах спонсора начал командовать:
- Жезе, давай раздевайся, теперь дрочи, хуйли ты, Боменико, стесняешься, тут все свои. Ну, давай быстрее – Тую-Лумую-Нама.
Оказалось, у него было много имен, вернее одно, но такое же длинное, как его член - Жезе-Боменика-Роман-Суа-Туя-Лумуя-Нама. То есть, в несколько раз длиннее, чем полное мое – Станислав.
Член впечатлил. Правда, он не стоял, как таковой, а просто активно висел на уровне колен, как хобот у слона. Я надел перчатки, замешал гипс, подошел к Жезе, и у него сразу же упал, вернее, стал меньше. Жезе опять поработал, я опять подошел, такая же фигня. Что делать? Я вспомнил, что в соседней мастерской у меня сидит голая натурщица. Она была в меня влюбленной и готова почти на все. Притащил Юльку и попросил сесть в большое кресло в гинекологическую позу. Тую-Лумую-Нама опять возбудился. Но как только я подходил с гипсом, все повторялось заново.
Выход нашел Вован. Смысл задумки оказался простым. Мы попросили, чтобы голая Юлька сама нанесла гипс. Идея удалась. Она нанесла гипс, а потом еще минут пять сверху эротично его гладила. Гипс застыл. Вовка дал Юльке сто баксов и выпроводил ее из мастерской. Без голой натурщицы Жезе смог без моей помощи вытащить член. Он тоже получил стольник и инструкции, что если не получится, ему придется процедуру повторить. Но все получилось. Я сделал отливку. Скульптура впечатляла. После замера выяснили, что до желаемого сорокасантиметрового размера не хватало всего лишь около четырех сантиметров, но зато он стоял гораздо лучше, чем настоящий. Вовка дал мне триста баксов и довольный убежал. А я себе на память сделал еще одну копию.
Примерно через месяц я сбежал, вернее уволился. Устал пить. Да и денег было - то пусто, то густо. Перед уходом сделал хохму. Копию члена приделал к трехметровому Гераклу. Получилось гармонично.
Спустя десять лет, встретил случайно своего приятеля Артура. Он так и работал скульптором в Академии Художеств. Он мне рассказал продолжение истории с членом. Геракла они поставили лицом в угол, чтобы член в глаза не бросался. Студенты, современные вандалы, которые на других статуях все маленькие поотбивали, мой член, вернее не мой, а Жезе-Боменика-Роман-Суа-Туя-Лумуя-Нама, до сих пор не тронули.
Интересно - почему?
Санкт-Петербург 14 ноября 2005 года. Станислав Кутехов
