Г.Х. - Приветствую тебя, о светоч пера и слова.
Корр. - Спасибо, что нашли время встретиться со мной и дать интервью.
Г.Х. - Что ты, о досточтимый балда! Что такое полчаса беседы после трёхтысячелетнего заточения!
Корр. - Расскажите, пожалуйста, нашим читателям о себе, о Вашей семье.
Г.Х. - Я родился в семье потомственных магов. Мой отец, Хоттаб Абдул ибн Рашан, мир его праху, был при эмире придворным звездочётом. Однако мог по своему желанию становиться невидимым. Ох, и натерпелись же из-за него евнухи в эмировом гареме от не справедливых упрёков!
(хихикает, поднеся ко рту кулак. Прим. Корр.)
Корр. - Есть ли у Вас хобби, пристрастия? Что Вы больше всего любите?
Г.Х. - Какой замечательный вопрос, о ключик сундука моих мыслей! Я обожаю ванильный шербет в шоколадной корочке. Могу съесть хоть сто пачек за раз.
Корр. - А спортом Вы увлекаетесь?
Г.Х. - О да, о стадион моего сердца. Я болею за нашу замечательную команду "Зубило", хотя... думаю, что "Барса" всех порвёт в Лиге Чемпионов.
Корр. - Какие у Вас творческие планы на ближайшее время?
Г.Х. - Сейчас, о любознательнейший из корреспондентов, я работаю в цирке фАкером...
Корр. - Вы хотели сказать "факИром"?
Г.Х. - Ну да, я именно это и имел ввиду. Директор нашего цирка придумал новую программу: любой зритель, если пожелает, может почувствовать себя верблюдом и пробежать по арене несколько кругов.
Корр. - Забавно. А есть что-нибудь такое, что Вы не можете сделать?
Г.Х. - (вздыхает) Цветок моей души — Волька ибн Алёша — вырос и не верит в чудеса. А я, о горе мне! ничего не смог поделать.
Корр. - Гассан Абдурахман ибн Хоттаб заплакал. Словно слёзы обжигали его, старик стал растворяться и, наконец, совсем исчез. А я подумал: какая же горячая у него любовь к мальчику Вольке...
17.03.2010