салют мимозы, гаснущей в пыли.
И вечер делит сутки пополам,
как ножницы восьмерку на нули
(1963)
В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
. . .
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
(1965)
Шум ливня воскрешает по углам
давнишних строк простые очертанья,
как будто повторяется гортанью
бурлящий клекот с рифмой пополам...
В деревне дождь живет не по углам,
там ливень за окном, но сухо в доме,
мышиный шорох прячется в соломе,
а под стрехою – кучей – старый хлам.
Дождь всё идет, и – некуда идти,
и как сто лет назад в деревне нету
ни водки, ни газет, ни Интернета,
страницы книг – как души во плоти.
В них тень самоповтора увидать,
вышучивая чистых и нечистых –
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне пародисту.
