Ах, Гузель (Рассказ)

Ах, Гузель
  
  
  Автобус пыхнул на прощание, и я остался один. Далеко на горизонте отливал слоновой костью мавзолей Исмаила Самани. Я не был здесь, на родине, более десяти лет, а, кажется, ничего не изменилось. Это где-то там, в больших городах шли стройки, делилась собственность, а в малых селениях жизнь будто остановилась. От автобусной остановки к кишлаку шла узкая тропинка среди ковыля и колючек. А дальше виднелось местное кладбище и нарядный фруктовый сад тетушки Матлюбы. По узкой тропинке, ведущей к кладбищу, шла стройная женщина . Я присел на сумку и вспомнил, как бегал босиком по этой степи, как воровали абрикосы в саду, шалили. Вспомнил своих друзей: Саида, Яшку, Рашида. Жизнь раскидала нас: одного - на Крайний Север, другого - в шумную Москву, меня затаскала по заграницам. Здесь меня никто не ждал - все мои родные давно покинули кишлак, уехали в Ташкент, Бухару, Москву.
  Зачем я приехал? Недавно по делам фирмы был я в Таджикистане, в маленьком приграничном городе N* . Жил, по договоренности, в частном доме. Хозяева попались люди интересные, разговорчивые. А сын их, подросток, нас все рассказами о всякой нечисти занимал - модная тема у них сейчас. Мол, в этих краях много вампиров. Ну, кто ж в такие сказки поверит? И вот в один из вечеров сидим мы, пьем чай, вдруг слышим страшные крики. Жутко как-то стало, повеяло холодом, мы схватили фонарики и побежали на помощь. Увидели страшную картину: один человек поедал другого. Оторвался с диким хохотом. "Вампир", - звенящим шепотом произнес хозяйский сын. Мы отмахнулись, скорее сумасшедший, маньяк - убийца. Нежить на шум оглянулся, сверкнул воспаленными красными глазами, двинулся к нам и вдруг резко развернулся, закричал и убежал прочь. Что-то знакомое послышалось мне в его голосе. Странное происшествие почему-то навеяло мне юношеские года.
  Ночью я долго не мог уснуть - было тревожно , вертелся - слышу, кто-то тихо позвал меня по имени: - Джамал! - встал, вышел на балкон. Сердце екнуло: под балконом стоял друг моего детства, Саид.
  -Ну, вот мы и встретились, Джамал... - голос друга звучал, как шелест засыхающей листвы, да и сам он лишь смутно напоминал мне того, прежнего Саида.
  - Да, здравствуй, Саид...
  - Как ты живешь, Джамал?
  - Спасибо, хорошо, а как живешь ты?
  - Я - никак, - прозвучал странный ответ, - Джамал, послушай меня: уезжайте отсюда, здесь опасно, смерть на каждом шагу, за каждым деревом. Не спрашивай меня ни о чем, увози своих друзей, Джамал. И ещё. Я прошу тебя, у меня есть дочь, там, в кишлаке, найди её, помоги ей, освободи, - сказал, и ушел в тень, в чрево душной черной ночи, будто растворился. Только тихо прошуршал песок под ногами.
  Я очнулся на полу с головной болью. Странно, что это - сон? Я давно ничего не знал про Саида. Может, запах созревающих абрикосов навеял мне тоску по утраченному детству? Озадачился я, попытался наводить справки о Саиде - никто ничего не знал, а связи с кишлаком у меня не было, и тогда я решился. Собрал вещи, подготовился, купил подарки - вдруг кто-то знакомый в кишлаке остался - и рванул в Узбекистан.
   И вот, приехал. Я встал, медленно стал подниматься к кишлаку, женщина, которую видел до этого на тропинке, куда-то исчезла. Пришел в кишлак и сразу же встретил старушку. Да, это же тетушка Матлюба! Сколько же лет ей сейчас? Восемьдесят, не меньше, а она такая же шустрая, только вот сгорбилась, да морщин полно лицо. А ведь узнала, бросилась обнимать (забыла, как хлестала нас вичками за то, что абрикосы сшибали):
  - Джамал, деточка, это ты? ты приехал?- Я в растерянности прижал к себе плачущую старушку, а она звала - Вэй, соседи, Джамал вернулся!
  Люди бежали, здоровались, а я мало кого узнавал - кто постарел, кто повзрослел. Я спросил, как найти Каримовых. " Дак вот же - Уйгуль Каримова! Вот она, Джамал!" - Я повернулся. Узнал, тетя Уйгуль - мать моего друга Саида, обняла меня, плачет. Все такая же стройная, как девочка, совсем не постарела, только глаза стали ещё темнее. Позвала меня с собой, в свой дом.
  - Завтра плов сварим, компоту наварим, праздновать твой приезд будем, - пообещала Матлюба. У неё и вещи все оставил, только подарок с собой прихватил.
  У Каримовых я огляделся - мало, что в доме поменялось, как и русские деревни, совсем погибают кишлаки. Даже мебель почти вся старая, и двор также общий. Во дворе бегали две девочки - лет семи.
  - Тетя Уйгуль - это Гузель?
  - Вэй, ты, что, Джамал? Это Марзия, внучка Чаниры, с подружкой играет, а Гузель скоро придет.
  Мы пили чай с лепешками, я угощал тетушку своими гостинцами, она с любовью и грустью все смотрела на меня. Думала о чем-то своем. Послышались звонкие девичьи голоса: " Гузель, а к вам гости приехали". Я кинулся к сумке, достал подарок: куклу Барби , которую приготовил для Гузель . Она так любила играть в куклы, сама мастерила их с тетушкой Уйгуль. - где их было взять то настоящих? Итак, я взял Барби и вернулся в комнату. И замер - такая красивая девушка смотрела на меня. Стройная, полногрудая, высокая, глаза яркие, улыбка такая, что душа поёт.
  - Вот Джамал, и наша Гузель пришла! - Гузель? Какой же я идиот! Ведь десять лет прошло! Как же я не подумал! Гузель тогда лет восемь было, а сейчас взрослая девушка, а я ей куклу привез. Решил куклу Барби Марзие подарить, не рискнул я Гузель насмешить. Пока хозяйки суетились, вышел во двор, позвал Марзию за подарком. " Нет, дядя Джамал, мне туда нельзя, мне Гузель не разрешает". Удивился, сам вынес куклу, отдал, обрадовалась, к подружкам побежала.
  Тетушка Уйгуль с Гузелью готовили лагман*, а я все спрашивал: о деде, о тех, кого знал, о Саиде. Странно , но про Саида они ничего конкретного так и не сказали: " Уехал Саид, а куда - не знаю", - погрустнела тетушка Уйгуль, да и Гузель сразу сникла, голову опустила. Про его дочь - ни слова. Не хотят мне правду сказать, что ж, придется самому узнать.
  Вечером мы стояли с Гузель во дворе, я любовался ею, и думал: так вот о чем был тот мой сон - это Гузель звала меня в родной кишлак, за ней я мчался через всю Европу! Гузель мягко улыбалась, глядя в степь, вдруг в её глазах сверкнули два красных огонька и мгновенно погасли. Девушка вздрогнула, испугалась чего-то. Я взял её за руку: " Какая рука холодная у тебя, Гузель", " Да, прохладно". Наверное, я уже отвык от востока, забыл, какое небо над родиной, какие звезды яркие на этом небе сияют. Как хорошо, что я приехал, что встретил Гузель, ни одна женщина так к себе не манила.
  На ночь к тетушке Матлюбе ушел - негоже молодой девушке с чужим мужчиной под одной крышей ночевать. Зачем Гузель лишние разговоры. Ах, тетушка Матлюба, какие ароматы в твоем саду: абрикосами, цветами пахнет, детством.
  А назавтра вместе делали плов - не забыл ещё, как родное блюдо готовится, потом сидели с мужчинами, долго беседовали, женщины поодаль тихо шептались, Гузель пришла, села, скромная, красивая. В платье из яркого шелка, в лозимах*, такая красавица. Я невольно ею залюбовался. Мужики заметили, зацокали языками. Я подумал: а вот, позову с собою, так ведь на части порвете. Подарки мне приготовили: чапан* да тюбетейку.
  Вечером все-таки решил на кладбище сходить - дедову могилу проведать, да кое-что для себя прояснить. С трудом деда нашел, совсем уже стемнело, назад пора; вдруг услышал крик женский, вгляделся - вижу, вроде борются двое. Побежал женщину выручать, опоздал - тоненькая фигурка отпрянула от жертвы, легкой ланью понеслась прочь, я на женщину мелком глянул - вся в крови, горло разорвано, поспешил ту, другую, догонять. Не успел, заметил только, вроде к кишлаку бежала. Показалось, что заскочила во двор к Каримовым, на всем бегу налетел в темноте на кого-то - оказалось, Марзия. Та в слезы - испугалась, еле успокоил. " Ты чего не спишь?"
  - Я ко двору вышла, крик услышала, испугалась, а тут ещё вы. Я кругом проверил - нигде никого: " Беги по своим делам, я покараулю тебя, не бойся". Проводил в дом, сам к тетушке Матлюбе вернулся. Заметил, как в окне Каримовых шторка сдвинулась, силуэт женский у окна появился. Не спит Гузель, может, тоже обо мне думает. Красные огоньки в глазах сверкнули, показалось? А если нет?
   Наутро слышу, тетушка Матлюба кричит : Джамал, вставай, Уйгуль пришла! На пороге комнаты тетя Уйгуль вдруг застыла, побледнела, остановилась в дверях, как вкопанная: " Джамал, плохо мне что-то, тревожно", - а в глазах страх неприкрытый. Я под руки взял, помог на улицу выйти. Сам всю комнату просмотрел: ничего страшного. Меня, что ли побоялась, застеснялась, хоть и в сыны гожусь, а все ж чужой мужчина? Проводил тетушку Уйгуль во двор. Потом у них спрашиваю: "А много детей в кишлаке?"
  - Так вот всего четверо: мальчонка, Рашид, да три девчонки: Бибигуль,, сестра Рашида, Эсембековы, Алиса, приезжие они с матерью, отца не видали, да Марзия.
  - А у Марзии кто родители?
  - Вэй, Джамал, тут такая история была. Саниту помнишь, да вы все за ней бегали ?
  Ну, конечно, Санита. Все мальчишки в неё влюблены были, а она все смеялась, что лучше с дьяволом сойдется , чем с нами, дураками. Много вопросов у меня появилось. Марзия - дочь Саниты? А кто же отец? И где сама Санита? Тетя Уйгуль больше молчала, а тетушка Матлюба с удовольствием делилась кишлачными новостями. Кто отец - неизвестно. Терялась Санита, нашли её на кладбище. Вся покусанная, изнасилованная, еле живая. Кто мог такое сделать, ведь в кишлаке чужих-то совсем нет. А Санита после этого из дома совсем не выходила, кричала ночами, жутко всем становилось, а потом оказалось, что беременна. А как родила - вскоре совсем пропала, так и не нашли её.
  Ушла тетя Уйгуль, за барбарисом и куркумой* убежала, а я все пытаюсь правду узнать:
  - Тетушка Матлюба, а что вы про Саида Каримова знаете?
   - Так ведь умер Саид то, давно уж, как только вы в армию ушли, так и Саид погиб, убили его.
  Как убили? Я дар речи потерял . Ничего не понимаю, я же его месяц назад встречал, говорил с ним... Дочка у него здесь. Вслух произнес: " Странно, а Каримовы сказали, что он уехал".
  - А ты на кладбище сходи, поищи там. Только ночами не ходи, говорят, вампир у нас появился. Да скажи Уйгуль, пусть приходит, как ты приехал, ни разу не зашла, совсем меня забыла.
  Я вздрогнул: "Да, что вы, тетушка Матлюба, какой вампир?", - а сам думаю, сдала наша Матлюба, вот памяти совсем не стало, Уйгуль то ведь только что была, может, и про Саида старушка напутала. А тетушка Матлюба совсем на шепот перешла: " А вчера невестку Мазитовых с разорванным горлом нашли, а неделю назад ещё двоих таких же находили". Я грешным делом подумал, старческое это у тетушки Матлюбы , путает чего , но вспомнил свою ночную вылазку , задумался.
  Пошел назавтра на кладбище, долго искал, нашел могилу Саида - глазам не поверил.. А тетя Уйгуль то с Гузель почему мне соврали? И с кем я в N говорил? Вдруг осенило, ударило в голову: Саид - вампир? Так и сел там прямо на могилку. Ничего не понимаю, о каком тогда ребенке речь шла? Сижу, задумался, вдруг вижу: по могилкам тоненькая фигурка перепрыгивает, торопится словно, не Саид, явно. Я - следом, пару раз запнулся, все руки ободрал, слышу крики детские, откуда сила взялась, рванул на помощь.
  Смотрю: три девчонки у кладбища играют с куклой, щебечут радостные. Меня увидели - загалдели, куколку показывают, платьице хвалят: " Дядя Джамал, а мы лозимы ей надели ". Похвалил их, молодцы какие. Отругал: " Вы чего здесь играете, ну-ка, бегите в кишлак!". Послушались, убежали, засмотрелся на них, не слышал шагов, тихо Гузель подошла. Сердце мое зашлось, глаз отвезти не могу, много хотел спросить, язык не говорит. Что же такое то, ведь взрослый уже, а перед девочкой робею. Кровь заиграла, в виски ударила, в паху заколотилась. Протянул руку , за плечо задел :
  - Здравствуй Гузель, ты что, замерзла, такая холодная? - Отпрянула, покраснела, застеснялась, убежать хотела. " Подожди Гузель, видишь, не могу без тебя. Поедешь со мной? В Германию? Я там живу сейчас".
  - Не надо, дядя Джамал, - в глазах слезы, - пожалуйста, ничего не надо. Уезжайте, дядя Джамал, быстрее. - Убежала. Ах, Гузель...
  А вечером новость услышал: Эсембековы Рашида потеряли. Всем кишлаком искать ходили, не смогли найти. Я к Эсембековым зашел, своими мыслями поделился, решили ещё с одним мужиком втроем ночью на кладбище посидеть - может, что и увидим. Тихо сидим, темнота - друг друга не видно, только на трассе далеко иногда огоньки мелькают от автобусов. В тишине этой вдруг лязгает что-то, сначала не поняли, потом слышим, как комья земли падают. Светать уже стало, тут и увидели: тоненькая фигурка с лопатой между могилок пробирается. Мы с трех сторон - к ней. Заметалась туда-сюда, некуда бежать. Остановилась. Вся дрожит, руки, лицо, одежда в крови. Ах, Гузель, ну почему же ты ...
  Эсембеков за руку схватил, орет: " Веди туда, где копала!". Привела. Раскопали немного, нашли Рашида с разгрызенным горлом. Эсембеков её чуть тут не убил. А она стоит, молчит, в глазах огни красные мелькают. Такая тонкая, беззащитная. Гузель, девочка моя, что же делать то нам теперь.... Тряпками ей рот замотали, чтобы не искусала, и повели. Шла покорно, как раненая лань, грустная, со слезами на глазах.
  Весь кишлак проснулся, собрался, глазам не верят: Как? Гузель? Такая хорошая, добрая, красивая, что ты наделала, Гузель? Та молчит, глаза опустила, все кричат. Тетя Уйгуль в сторонке стоит, лицо платком закрыла, Марзию за руку держит.
  Тут Гузель глаза подняла, сверкнули красные огни, Эсембекова упала, забилась на земле, заорала: "Вампир - Гузель! Вампир!". Все разом закричали, задвигались, не остановить уже толпу. Что делать то, разорвут ведь девушку на части.
  - Стойте - сумел, крикнул,- так вы ничего не сделаете! Надо особое оружие!
  Тут тетушка Матлюба выбежала, кричит: " Есть, я знаю, я принесу", - побежала, вернулась из дома с колом осиновым. Ах, тетушка Матлюба, нехорошо как по чужим сумкам шарить. Мне же и протягивает - я же его с собой привез, как чувствовал, что пригодится. В голове мелькнуло: вот чего тетушка Уйгуль испугалась. Эсембеков подошел к Гузели, толкнул на землю, разорвал платье, на обзор молодые крепкие груди выставились, заиграли застенчиво сосками. Я, как вкопанный, стою, глаз оторвать не могу, смотрю на эти груди, на ложбинку между ними, на полумесяц, свисающий на тоненькой серебряной цепочке. Эсембеков выхватывает у меня кол - и к Гузели, замахнулся, та забилась, а кричать не может - рот закрыт, смотрит на меня как зверь раненый, а уже я все понял, и как только успел из рук Эсембекова кол вырвать. Кричу: "Стойте: это не она. Я знаю, кто вампир! Где Марзия? " - бегу, все за мной, заскакиваем в дом Чаниры, Марзия сидит, скрючилась в уголочке, хватаю за плечо - падает, из горла кровь течет. Не успели, не смогли защитить. Забегаю в дом Каримовых, а она уже почувствовала, выскочила из окна и в сторону кладбища - тоненькая фигурка в ярком платье, в лозимах - бежит, легкая, как юная девушка. Прыгает через могилы, торопится. Я догоняю, падаю, кол вылетает из рук, ищу, поднимаю, она все бежит, быстрая как серна, пробежала могилку Саида, упала на соседнюю, кричит жутким криком. Подбегаю, со всего маху кол осиновый в грудь её втыкаю. Хрустнуло, забулькало, брызнула кровь, глаза черные в небо упали. Все. Ах, тетя Уйгуль, Марзию то за что? Сел на корточки, голову зажал руками. Простите, тетя Уйгуль, прости, Саид, нельзя было иначе.
  Остальные подбежали. Читаем надпись на могилке: Уйгуль Каримова, и дата смерти... Почти 50 лет назад... Что-то вдруг толкнуло, посмотрел рядом: Саид Каримов - та же дата.
  Мы похоронили всех вампиром убиенных, вернули Уйгуль в её могилу, нашли друга моего, Саида, в отцовской могиле схороненного. Сколько ещё тайн хранит старое кладбище? Сколько лет пировала на узких тропах тетушка Уйгуль?
  Я уезжал, покидал свою родину, я увозил с собой Гузель. Идущие впереди машины отражались в темных глазах любимой красными вспышками. Я сумел её освободить.
  Я выполнил вашу просьбу, дядя Саид.
  
  
  
  * N - никакие конкретные пункты не имелись в виду.
   Лозимы - национальная узбекская одежда, шаровары
   Чапан - мужской халат
   Лагман - национальное блюдо, лапша с мясом.