… но электричество неслось издалека
Поскольку – после восьми видна была рука
Лишь тенью, и шкафы вставали в стойку
В подрагивавшем свете. К сорока
Здесь как в нормальной жизни дети
Взрослеют, так случайная строка
Вставала и захлопывала дверь,
Оставив ключ нетронутым. Теперь,
Идя по скверу в пасмуре и стуже,
Не думаешь о девочке с катка,
Порхающей между летящих кружев,
Но о безликом камне – с молотка
В который будут скоро вбиты даты.
И дни идут как в сумраке солдаты,
Устало не выдерживая строй.
Между каналов стен и под пальто,
Вонзаясь в каменеющую вату,
Струится ветер. И на оклик «стой!»
Уже не спрашиваешь с раздраженьем «кто?»,
А только ждешь. Приличествуя, фатум
Плеснет еще цветным карандашом
Между газетных строк – и онемеет. Срок
Исходит всякой вещи – и в большом
И в малом, что являясь многократно
Основой приговора, есть одно,
Что следует без сбоев аккуратно.
Которому скажу я все же «но», оспаривая
Право большинства на предсказание
С тобой родства конца, мой серый город.
Вид гражданского лица, стоящего без дела,
Подлеца, зудящего бумагою в каморе –
Есть тень, пятно и пыль, позор отца,
Печать на лоб, в последствии – life-story
На новом берегу, там где маца
Закуской подается к кока-коле.
Поскольку чистота есть архетип
Небесного – земных ремни дорог,
Примешивая к аромату воли слезу и пот,
Отраву беглых строк (эквивалент лечения без боли) –
Иду к Тебе, стряхнув с усталых ног
Я то ли грязь, иль ладан то ли.