СОН (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

Сон
И тогда ему приснился сон:
Будто находится он в большой замкнутой комнате: он лежал на полу в неудобной позе эмбриона, колени прижатые к груди затекли и ныли. Когда он попытался развернуться на спину и выпрямиться, но тут же ногой попал в какой механизм, который отозвался глухим звуком. Тогда он осторожно присел и начал оглядываться. В комнате было темно и сыро. Ничего нельзя было разглядеть. Стен из-за темноты не было видно и он никак не мог определить границ помещения в котором находился. Посмотрев на верх он увидел, где-то под самым потолком косой полукруг светлого пятна. До него не менее пяти метров. Но темнота скрадывает расстояние и до этого пятна было куда больше чем он видел на самом деле.
Глаза, непривыкшие к темноте, едва выхватывали этот след в виде кривого полумесяца. Это мог быть и отблеск света от ближайших домов или фонарей, и лунный свет, который едва проникал в помещение через это маленькое оконце. Он не понимал утро сейчас или вечер, день или ночь, но вокруг было тихо, и любой шорох, когда он двигался, отзывался гулким эхом.
Не различая границ пространства и высоты он знал, ведь это был его сон и потому он знал точно, что спасение его только в этом чуть видимом и едва освященном круге. Именно туда и надо добраться  до определенного времени.  
И все таки была ночь - он услышал то ли плач полуночной птицы, то ли скрип старого фонаря, и ему показалось, что свет стал чуть ярче.
Он был один. В замкнутом пространстве.
Когда глаза привыкли к темноте, он начал различать некоторые контуры комнаты и расположеные в ней предметы. Ему начало казаться, что тонкая игра полутеней и тьмы была лишь прихотью его воображения. Так как в темноте все предметы не имели объем и плотность, все было поверхностно и бесплотно, все расплывалось и теряло границы.
В беспокойстве он поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, но его взгляд натыкался только на неясные тени и едва прочерченые линии предметов.  
Тогда он закрыл глаза и начал считать про себя. Дойдя  до десяти он открыл глаза. Теперь сумрака как раз хватило для того, чтобы рассмотреть что в комнате много разных механизмов и деталей, соединений и конструкций, что когда-то моединялись в одно целое. Тут были крупные, глубоко зазубренные пластины с вырезанным квадратным центром. Странные, тонкой проволки, туго закрученные пружины, какие-то зажимы, несколько колоколов разных размеров, какие-то пики, и многое другое, предназначение которого он не мог понять.
Под правой рукой у него лежали изящные отшлифованные камни. Даже в этом полумраке хватило ночного света чтобы оценить их красоту и чистоту.
Он осторожно развернулся, и взяв один камень наугад, преподнес к глазам и посмотрел сквозь него на слабоосвещенный полукруг под потолком. Взгляд выхватил матовый блеск и игру камня в том малом свете, что можно было найти.
Он сжал камень посильней. Тепло, точно накопленное в этих камнях, теперь отражалось множеством едва заметных искр. Приятная, гладкая поверхностькамня ласкала пальцы.
Положив камень к карман, он встал и по новой огляделся. Теперь же он видел, что эта комнатабыла квадратная, без каких либо дверей и проемов. Стены к потолку уменьшались и единственный выход из комнаты был наверху - то светлое маленькое оконце, больше похожее на полумесяц. Что манило его теперь как солнце.          
Вытянув руку вперед, он, осторожно переступая, начал идти к стене. Неожиданно дотронувшись до нее, он отдернул руку. Но потом вновь провел по ней пальцами, ищя таким образом хоть какие-то зацепки и впадины, по которым можно было бы добраться до окна. Но стена была словно монолитная, ни единой трещинки, ни какого либо выступа. Тогда он развернулся и присел на небольшие металлические балки. Приятная прохлада холодила спину.
Теперь он вспомнил, что точно такого же размера и квадратные вырезы у зубчатых пластин. "Значит - у него мелькнула мысль - они могут совпадать".
Где-то на периферии сознания, он чувствовал что видел это все и знает как отгадать загадку. А в том, что во всем этом есть какой-то особый смысл, он не сомневался.
Он провел пальцем по насечке балки и увидел как оставленный след потемнел.
"- Кровь" - устало подумал он и успокоился.
И тут же он мгновенно понял что находится внутри больших городских часов, а детали, раскиданные по полу есть разобранный механизм  башенных часов. И этот сон не отпустит его до тех пор пока все детали не встанут на свои места и не зазвучат куранты старого города. Так, шаг за шагом, восстанавливая детали он доберется до окна, единственного выхода из этой башни.
Теперь он сидел, прислонившись к стене,  и чувствовал значительно больше. Как за одним узелком впоминается вся вязка домашнего свитера, так он, дотронувшись до одного, уже знал многое: и что такое гномон, и как им пользовались древнеегипетские жрецы; знал как они смогли соединить в одном предмете и власть над звездами и разливами Нила. И как это отражалось на жизни простых египтян и фараонов. Так же он знал как китайские умельцы соединили часы с фейерверком и у них получались огненные стрелки. Кроме того он видел казненных водяными часами: приговоренного сажали на холодный глинянный пол и выбривали макушку. Через несколько минут на голову начинала капать вода. Ожидание капли растягивалось во времени. То вода шла быстро - одна капля в секунду, то перерыв составлял несколько минут. Осужденный сходил с ума от неизбежного звона разбиваемой капли об кожу головы.
Он также знал, почему старые итальянские часы пахнут мускусом, а старые Альтштадские часы показывают язык.
Себя же он чувствовал лишь песчинкой черного мрамора, что перекипятили в вине. Именно такой песок добавляли в колбы.
Песочныечасы положили на бок и он застрял где-то на перемычке. В таком положение нельзя было упасть в прошлое или шагнуть в будущее.
Кроме того, он понимал, что когда он утром проснется, то ту же все забудет, как забывает алкоголик последние минуты попойки или только что поправившейся больной  забывает свою болезнь.