«Рассказал одной милой барышне о записных книжках Ильи Ильфа. Был, мол, такой писатель, создавший образ незабвенного Остапа Бендера, сына турецкоподданного.
С увлечением говорил о том, каким необыкновенным стилистом был Илья Арнольдович.
Как ценил и любил музыку слова.
Особенно – смешного слова.
Каким был превосходным рассказчиком.
Ильф лучше многих знал, что иные слова сами по себе могут быть ужасно смешными.
Бывало и так, что и несмешные слова вдруг становились у Ильфа смешными.
В качестве примера привел фразу: «Вчера ел тельное. Странное блюдо. Потом надел исподнее и поехал в ночное».
Сказал и засмеялся, ожидая схожей реакции.
А барышня молчит.
Потом, смотрю, барышня начала мяться.
«А что такое ночное?», – спрашивает.
Терпеливо объясняю, что ночное – это пастьба лошадей ночью в летнее время. И вообще, дело не в этом. Мол, музыка слова...
Барышня наморщила лобик. Соображает. Смотрю, глаза ее посветлели. Ну, думаю, слава Богу, поняла.
«Теперь мне все ясно, – говорит, – но зачем этот ваш Ильф по ночам, вместо того чтобы спать, лошадей пас?»
(Фрагмент романа «Дважды войти в одну реку»)
.