Рецензия.Такиуддин ан-Набхани. Мышление (Эссе)

Данная работа написана основателем Хизб ут Тахрир (ХТ) палестинцем Такиуддином ан-Набхани в 1973г.
ХТ, судя по всему – либо сродни социал-демократии в российском революционном движении 100 лет назад, либо сродни меньшевикам (наряду с эсерами – Аль-Каидой и большевиками – Талибан). По крайней мере, в Англии и Индонезии ХТ – меньшевики (индонезийские хизбовцы прямо так и говорят: «мы не коммунисты - мы против насилия!»). Насчёт Центральной Азии – нельзя сказать точно: то ли ХТ – сродни социал-демократам, а Исламское движение Узбекистана (ИДУ) – анархисты, сродни народовольцам или эсерам, то ли ХТ – меньшевики, а ИДУ – большевики (ХТ в этом регионе больше занимается агитацией, тогда как ИДУ – вооружённой борьбой). В любом случае, революционный порыв и тех, и других восхищает (показателен один пример: когда нескольких членов ХТ в Узбекистане посадили на огромный срок в тюрьму, они продолжили агитацию и там).
Последние победы революционеров-исламистов в борьбе с империализмом, в том числе российским и китайским, а также использование империалистами ислама в целях борьбы с революцией в мусульманских странах (и не только), заставляют нас, марксистов-ленинистов, уделять исламизму повышенное внимание.
(Ниже я немного отвлекусь и кратко рассмотрю международную обстановку).
Только недавно, весной, российские буржуи хвастались, что в Чечне установлен мир, Чечня становится курортной зоной, привлекательной для туристов (да-да, Грызлов именно так говорил) – события лета опровергли эту браваду (и не только в отношении Чечни, а в отношении всего Северного Кавказа). Вспоминается апрель 2004г., когда Кремль в очередной раз праздновал победу на Северном Кавказе – а 9 мая был уничтожен Ахмад Кадыров.  
Сильнее всего, пожалуй, классовая борьба обострилась в Афганистане и Пакистане. Там фактически установилось двоевластие: с одной стороны – марионетки империалистов, которых вооружает в том числе и Россия, с другой стороны - талибы. Интересно пронаблюдать позицию пакистанской партии «Джамаат и ислам» (партия, организованная в 1941г. Мауланом Маудуди) на текущие события [5]. На своём сайте они признают, что талибы сегодня контролируют 72% территории Афганистана (тогда как до 11 сентября 2001г. было 90%, т.е. «война с терроризмом» за 8 лет не продвинулась ни на шаг), а также то, что правительство, пришедшее в Пакистане на смену Мушаррафу – такая же военно-полицейская проимпериалистическая диктатура. С другой стороны, «Джамаат и ислам» стоит на пацифистских позициях, складывая жертв проимпериалистической военщины с жертвами талибов; также «Джамаат и ислам» выступает за возврат от власти военщины к прежней конституционной власти и власти парламента (т.е. за возврат к буржуазной демократии, а не вперёд, через гражданскую войну к диктатуре пролетариата), «за единство всех демократических сил» (в моменты революций – это типичные фразы из арсенала мелкобуржуазных партий), за «примирение вместо конфронтации» и за «мирную демократическую революцию». «Джамаат и ислам» говорят: мы – не партия какого-либо класса, мы - партия всего народа, мы – народническая (populist, в английском языке русское слово «народник» так и переводится) партия. Итак, мы видим, что партия, созданная в своё время народником от ислама Мауланом Маудуди, сегодня находится меж 2 огней, между талибами и проимпериалистической военщиной, между пролетариатом и буржуазией.  
Старые соперники Россия и Америка вынуждены объединять усилия, объявить «перезагрузку», забыв о противоречиях (про ту же Грузию, нападение на которую со стороны России Запад сегодня уже не осуждает) – призрак коммунизма (= «терроризма», как его дипломатично называют буржуи) вновь бродит по миру, только сегодня по мусульманскому (пока что только по мусульманскому).
Буржуи явно запутываются в своих тщетных усилиях победить этот призрак, ибо он порождается самим ходом развития капитализма. Тот же Медведев в своём выступлении по поводу взрыва в УВД в Назрани, находясь, очевидно, в волнении, признал многое из того, что вчера ещё отрицалось властями: «люди борются за свои права» (!), но борются, мол, незаконными средствами, поэтому их надо «безжалостно уничтожать»; в том же выступлении он был вынужден признать, что причина терроризма – в том числе и коррупция, которая на Северном Кавказе выше, чем в целом по России – т.е. фактически Медведев признал, что сидит в президентском кресле незаконно: ведь самый высокий процент он «получил» именно в данном регионе.
Да, буржуи сегодня многое стали пробалтывать из того, что вчера отрицали.
Например, ведущий ток-шоу «Судите сами» на 1-м канале Шевченко в своей статье в Интернете признаёт о талибах, что и их женоненавистничество, и их запрет на рисование людей и пение – это ложь. «Это – западная агитка», - заявляет он, и хвалит талибов за то, что те воюют против США. Конечно, Шевченко кривит душой: как будто российские СМИ не участвовали в кампании антиталибской истерии – особенно до 11 сентября 2001г., когда талибы противостояли в первую очередь России. И то, о чём господа типа Шевченко заговорили лишь в последние годы, мы говорили ещё с начала 2000-х гг. – и нас за это всякие «коммунисты» из ВКПБ, типа профессора Бугеры и т.п. изображали «сумасшедшими».
Но, самое интересное – то, что, хваля талибов, Шевченко в то же время ругает ИДУ, противопоставляя их талибам. Почему, спрашивается? Не потому ли, что в Афганистане сегодня больше хозяйничает Запад (хотя не только Запад, но и Россия тоже: за последние годы она поставила вооружений зависимой от неё афганской армии на 200 млн. долл. [1], там присутствует и Газпром, и КамАЗ…), а в Средней Азии (Узбекистане, Киргизии, Таджикистане) – там, где действует ИДУ – больше Россия, и действия ИДУ больше направлены против России?
Здесь надо упомянуть и другие победы – пока что только моральные, пока что вроде как малозаметные, но, тем не менее, очень важные – пролетариата богатых наций, России, Европы и США, который выступил против своих империализмов, выступил войной против «войны с терроризмом», выступил за пролетарскую демократию против полицейского беспредела – и вдохновлён он был именно борьбой исламских революционеров. В США буржуазия уже отреагировала на эту борьбу – она пошла на такую уступку (вернее – видимость уступки, но всё же), как цвет кожи президента. Признаётся, что многие белые рабочие голосовали за Обаму не вопреки тому, что он чёрный, а именно потому, что он чёрный, видя в чёрном цвете кожи близость к простому народу. Признаётся также, что данный цвет кожи служит американским буржуям для того, чтоб реанимировать старую бернштейнианскую байку – мол, «капитализм – общество равных возможностей» и для того, чтоб вдохнуть новую свежесть в борьбу с «терроризмом», прикрыть колониальную политику маской интернационализма («ребята, я такой же, как и вы»). Но, конечно же, западный пролетариат не дал себя обмануть чёрным цветом кожи Обамы, понимая, что он – такой же империалист, как и Буш, и «перезагрузка» объясняется скорее не гуманизмом Обамы, а тем, что Америка ослаблена кризисом, подобно тому, как это было с Горбачёвым, перестройкой и кризисом советского империализма. Вообще, параллели между сегодняшней Америкой и СССР 1985г. явно напрашиваются (и многие это признают): это и отказ от размещения ПРО в Восточной Европе, вывод войск из Ирака, напоминающие вывод советских войск из Восточной Европы и Афганистана; это и сегодняшнее усиление влияния России в Латинской Америке, напоминающее усиление влияния Запада в 1990-е гг. в Восточной Европе и в республиках бывшего СССР; это и наметившееся, судя по всему, падение доллара (а ведь ещё полгода назад наши коммуно-патриоты кричали «Рубль падает!»). Западные аналитики признают, что, в связи с военными расходами, США будет вынуждено печатать доллары и далее, и прогнозируют возможный обвал доллара (если что и удерживает курс доллара к рублю, так это финансовая политика российской буржуазии, которой невыгоден высокий курс рубля, делающий российские товары неконкурентоспособными). Кроме того, западные аналитики прогнозируют, что американская экономика упадёт до уровня латиноамериканских экономик (как это похоже на возгласы наших патриотов относительно России в 1990-е гг.!).
Но, американская «перезагрузка» происходит на более высоком уровне, чем в своё время советская «перестройка». У российского пролетариата в 1991г. не было «преемственности поколений» революции, т.к. после 1917 г. был в этом плане «провал» на 70 лет; российский народ был развращён многолетним господством оппортунизма, империалистическими привилегиями. Это наложило отпечаток и на российский пролетариат, поэтому в октябре 1993г., в момент революционной ситуации, пролетариат и не смог выступить достойно, так и не размежевавшись с «коричневыми» (= патриотами) – поэтому и не получил поддержки широких масс народа. Сегодня же в США ситуация, хоть в чём-то и схожая (развращённость народа империалистическими привилегиями), но в чём-то и отличающаяся: есть «преемственность поколений», есть опыт революционного движения 1960-х гг., а также есть перед глазами недавний опыт кризиса советского империализма. Это служит залогом того, что будущая революция в США (а то, что она не за горами – несомненно, и чёрный президент – показательный симптом этого приближения) пойдёт дальше буржуазно-демократической революции в России 1991г., не даст себя обмануть Обаме-«Горбачёву», а также американским «ельциным», «зюгановым» и «анпиловым».
Похожие процессы, пусть и с небольшим отставанием, происходят сегодня и в России. Хоть у власти в России пока «буши», а не «обамы» (т.е. консервативные, а не либеральные буржуи, хоть разница, разумеется, небольшая), но буржуазия чувствует, что противоречие между тенденцией верхов к монополизации, к «укреплению вертикали власти» и тенденции низов к демократии всё острее, что революция не за горами, и старается пустить её в либеральное русло, выпятить умеренное, либеральное крыло революции с целью удушения её пролетарского крыла. Недавний случай с Подрабинеком – так же симптоматичен, как и избрание Обамы в США (пусть и масштабы и детали разные). Да, конечно, была травля Подрабинека – но ведь и либерал начала 20-го века Струве как-то получил нагайкой по спине на митинге. С другой стороны, буржуазные СМИ фактически сделали Подрабинеку (а значит и всему либеральному крылу) рекламу. Крылу, которое совмещает протест против полицейщины и колониализма, признание преемственности современного империализма по отношению к советскому – с одной стороны – с антикоммунизмом – с другой стороны. О чём говорит такая реклама? О том, что в обществе растёт пролетарская революционность, и буржуи (и либералы, и фашисты) стремятся направить её в «нужное» русло. Конечно, мы не собираемся, как сталинисты, опускаться до шипения на Подрабинека – всё-таки в конфликте с властями мы поддерживаем его, однако по большому счёту к буржуям он ближе, чем к пролетариату.
Симптоматичны и недавние «разоблачения» майора милиции из Новороссийска - без раскрутки, судя по всему, здесь также не обошлось. Власть относительно лояльно воспринимает критику со стороны среднего звена милиции – ибо, с одной стороны, критика эта не говорит ничего нового (о том, что в милиции царит вопиющее беззаконие, большинство народа знало и раньше), с другой стороны – ибо данный социальный слой всё же относительно близок к буржуазии, и, будучи революционным в отношении верхушки, в то же время резко контрреволюционен (порой даже ещё резче, чем современная власть) в отношении пролетариата. В Интернете можно читать критику власти со стороны офицеров милиции: с одной стороны - отстаивание интересов «народа» (т.е. на деле – среднего класса) против верхушки, с другой стороны – отношение к пролетарской молодёжи, к подросткам из беднейших семей как к «зверькам», которых надо уничтожать, осуждение власти, что она слишком мягко относится к этим «зверькам», а также к бомжам, «алкашам» и «наркоманам» (конечно, подразумеваются алкаши и наркоманы из низов, а зачастую – и вовсе не алкаши и наркоманы, а просто представители низов, на которых навешивают эти ярлыки).      

*          *          *
Перейдём к данной работе Набхани.
Сразу напомню, что в 20-м веке произошёл кризис в науке, точнее - в философских устоях науки. Этот кризис коснулся и физики (о чём писал Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме»), и математики (см. об этом [2] – хоть автор и буржуазный учёный, но, тем не менее, книга полезная), и т.д. Кризис произошёл во всём старом материализме, и, как следствие, в старом марксизме. Причиной кризиса был переход капитализма в стадию империализма и связанный с этим рост новой мелкой буржуазии – рабочей аристократии, интеллигенции, которая стала социальной базой новой религии, припудренной учёной, зачастую и марксистской, фразой.
Одна часть интеллигенции продолжала тупо следовать старому материализму, тупо повторять старые фразы, не учитывая новых научных открытий и изменений в мире. Другая часть отбросила материализм и воскресила религию под вывеской «новейших научных открытий». Возникла нужда в обновлении материализма, марксизма. Начало выполнению этой задачи положил Ленин в вышеупомянутой своей работе (и не только в ней). Ленин верно цитировал в этой работе Энгельса, что материализм с каждым новым открытием обновляется, «рождается заново».
2 данные мелкобуржуазные точки зрения (одна - «лежание» на старом материализме, как метко выразилась Роза Люксембург о каутскианцах; другая – отбрасывание материализма, марксизма и воскрешение старых идеалистических философий в новой форме) существуют и сегодня. Это – 2 стороны одной медали, и я об этом уже не раз писал (см., к примеру, мои работы «Анти-Бугера» и «Пролетариат и рабочая аристократия»). К первым в современной России принадлежат сталинисты и т.п. (ВКПБ, РКРП и К°), ко вторым – коллективисты и т.п. (Бугера, Марлен Инсаров и К°). Наша задача – противостоять как первым, так и вторым, показывая, что по принципиальным вопросам они сходятся.
Данная работа Набхани продолжает эту дискуссию, поднимая на новом уровне те вопросы, которые поднимал в своё время Ленин, хоть и решая их не всегда верно. Отчасти Набхани развивает марксизм-ленинизм (субъективно не будучи марксистом, а будучи «мусульманином»), отчасти скатывается в идеализм. Наша задача – отделить зёрна от плевел.
(Заранее предупрежу, что в тех местах, где я цитирую Набхани, я иногда делаю это не дословно, однако за точную передачу смысла ручаюсь. Это объясняется тем, что я не делал полный письменный перевод данной работы, а делал лишь конспект. Хоть такое цитирование и не вполне корректно, но каждый раз писать «Набхани пишет, что…» и т.п. – означает излишне перегружать текст).
Автор начинает с того, что рассматривает вопрос об отношении бытия к сознанию. Он пишет, что коммунистические мыслители продвинулись дальше всех в понимания отношения бытия к сознанию.
Набхани вносит «поправку» в коммунистический взгляд на данный вопрос. Он пишет, что неверно говорить, будто сознание является отражением бытия на мозг, т.к. мозг – не зеркало и не имеет отражательной способности. Здесь Набхани воюет против неточного слова «отражение», которое у марксистов в данном случае имеет смысл «отображение». С таким уточнением, разумеется, любой марксист согласится.
Однако, пишет Набхани, это замечание – не главное.
Набхани соглашается с коммунистическими мыслителями, что необходимые условия для возникновения мысли – это наличие человека с его мозгом, способным увязывать факты, в отличие от мозга животного, и наличие окружающей реальности, бытия, которое отображается в мозгу (т.е. информация о бытии передаётся в мозг через органы чувств, через ощущения). Однако, пишет Набхани, это – недостаточное условие для возникновения мысли: мол, необходимо ещё предыдущее знание.
Разберём это «уточнение».
Конечно же, предыдущее знание является накопленным опытом поколений – опытом, который точно так же в конечном счёте является отображением бытия на мозг. Даже та же греческая наука, в частности геометрия, которая оперировала «чистой логикой» вне связи с ощущениями внешнего мира, в конечном счёте основывалась на ощущениях. Действительно, взять аксиомы Евклида, из которых выводится вся классическая геометрия. Одно из основных понятий в этих аксиомах – прямая. Но откуда взялось это понятие? Эталоном прямой является луч света. Физики справедливо признают, что если бы масса Земли была бы намного больше, тогда бы на световые лучи действовала бы намного большая сила тяжести, чем действует в реальности (в реальности она пренебрежимо мала), и в школах мы бы изучали не геометрию Евклида, а неевклидову геометрию, в которой параллельные прямые пересекаются, через 2 точки можно провести сколько угодно прямых и т.п., и это казалось бы нам «само собой разумеющимся», как кажутся «само собой разумеющимися» аксиомы Евклида.      
Т.е. в этом смысле – в том, что «предыдущее знание» получено не из ощущений, а вложено в голову «Аллахом» - Набхани, разумеется, был не прав. В этом проявляется его буржуазность, идеализм.
Но важно учесть и то, что марксистский взгляд на данный вопрос был опошлен каутскианским, сталинским и т.п. оппортунизмом. Верная сама по себе мысль, что «бытие определяет сознание», была опошлена до уровня экономизма: будто бы одно только положение на уровне пролетария делает, без всякого влияния марксистской идеологии, из человека революционера, т.е., будто бы непосредственная борьба работника с работодателем делает из работника революционера – взгляды, которые критиковал Ленин в «Что делать?». Из этого оппортунистического опошления марксизма вытекает отрицание роли партии как авангарда пролетариата, ограничение борьбы пролетариата не выходящими за рамки капитализма экономическими требованиями.
Т.о., Набхани, пусть и путано, но размежевался в этом вопросе с оппортунизмом под маской «марксизма», ошибочно назвав оппортунизм марксизмом. В этом он фактически продолжил линию Ленина, в своё время подхваченную Мао Цзэдуном (см. мою работу «Осторожные освободители труда»).
К тому же, в условиях мусульманского мира, который в своё время стоял на высоком уровне развития по сравнению с Европой, есть и свой накопленный опыт знаний (к примеру, арабские математики ещё на заре Халифата знали в алгебре много из того,  что европейской науке стало известно лишь в 16-18-м вв. [2, с. 144]) – в том числе и опыт революции (религиозной революции Мухаммеда). «Марксисты» же в данных странах, не отделив в исламе зёрна от плевел (т.е. религию от науки), напрочь отбросили данный опыт, заменив его оппортунизмом под маской «марксизма», и изобразили поверхностные буржуазные революции в данных странах (в том же Египте) «социалистическими».
Т.е. в этом смысле Набхани развил марксизм-ленинизм.
Противоречивые взгляды Набхани на данный вопрос схожи со взглядами Марлена Инсарова, которые я критиковал в своей работе «Пролетариат и рабочая аристократия». Борясь со старым, опошленным, недиалектическим «марксизмом», оба одной ногой увязли в болоте идеализма.
Явная неувязка у Набхани видна в том, что он, вроде как соглашаясь с коммунистическими мыслителями, что необходимое условие для возникновения мысли – это наличие человека с его мозгом, в то же время утверждает о существовании Аллаха.  
Далее Набхани говорит о «научном методе» познания. Под ним он понимает метод, который получает результаты из эксперимента, через органы чувств. Набхани критикует освящение, обожествление научного метода европейцами и русскими, тогда как-де метод неидеален, «лишь один из методов» и т.п. Т.о., Набхани фыркает на науку, тогда как надо «фыркать» - на религию под маской науки, на мёртвую науку, старые формулы, оторванные от жизни (не на марксизм, а на каутскианство!).
«Научный метод нельзя переносить на человека и общество» - пишет Набхани. В этом проявляется его буржуазность. Энгельс в своё время писал: почему мы можем рассматривать общество, как и природу, подчинённым объективным (не зависящим от воли человека) закономерностям развития, несмотря на наличие у человека воли? Потому что тут во взаимодействие вступают миллионы людей, каждый со своей волей, желаниями, и желания их часто прямо противоречат друг другу, результатом же их действия является то, чего, быть может, никто и не желал (как писал Ленин, крестьянин, везущий в город зерно на рынок, даже и не подозревает, что участвует в мировом процессе торговле и приближает своими действиями кризис). Тут уже начинают работать законы больших чисел, статистические законы, и происходит переход количества в качество. В другом месте Энгельс приводил такой пример: один человек, конечно же, сможет бросить пить, если очень сильно захочет, но рост алкоголизма в общественных масштабах – объективная закономерность капитализма.
Набхани подвергает критике марксов детерминизм, т.е. обусловленность производственных отношений уровнем развития производительных сил, проще говоря, обусловленность политики экономикой. Посмотрите, говорит Набхани, на Западе – самый высокий уровень экономики, но там социализмом и не пахнет! Как видим, Набхани фактически критикует не марксизм, а каутскианство, ничего не говоря о ленинизме. Да, социализм – порождение высокоразвитого капитализма, но нужно рассматривать не страны высокоразвитого капитализма в отдельности, а мир в целом, ибо все страны в мире связаны торговлей, движением капиталов и т.п., ибо страны высокоразвитого капитализма очень сильно влияют на остальной мир.  И революция происходит не в той стране, где уровень развития выше, а там, где противоречия назрели сильнее всего.
С другой стороны, в отсталых странах – в тех же мусульманских странах «3-го мира» - революции опять же порождаются развитием капитализма. Набхани, будучи одним из идеологов исламской революции, не заметил, что она стала назревать именно в данную эпоху, а не веками ранее, что предпосылок для неё не было, пока мусульмане находились в многовековой спячке и пока империалистические державы силком не втянули их в капитализм и, соответственно, в национально-освободительную борьбу.      
Фырканье на исторический материализм – слабая сторона Набхани. В другом месте он пишет с ребяческой наивностью, что потребности человека не зависят от уровня экономического развития (что-то не возникало ни у кого 200 лет назад потребность иметь автомобиль!) – как видим, к сожалению, за 20 лет после написания своих первых работ (которые я разбирал в своей работе «Развитие исламизма…») в данном вопросе Набхани вперёд не пошёл. Отсюда у него – сведение человеческих помыслов на инстинкты, выдумывание «инстинкта религиозности» - эдакий «фрейдизм наизнанку».
Кстати, насчёт фрейдизма и вообще буржуазной психологии. Набхани, развивая свою мысль, что «научный метод нельзя переносить на человека и общество», пишет, что психология, педагогика и т.п. - не наука. Хотя правильнее было бы сказать, что наукой не являются буржуазная психология, педагогика и т.п.п. - как раз из-за отсутствия классового подхода, когда замазываются классовые противоречия в обществе, когда влияние бытия, общества на человека либо вообще не рассматривается, либо рассматривается слишком узко, как влияние узкого коллектива, с которым человек непосредственно общается.
Далее Набхани критикует учение об инстинктах. Мы здесь не будем останавливаться на данном пункте, чтоб не уходить далеко от темы (хотя и здесь с Набхани можно поспорить). Заметим лишь, что буржуазная психология (фрейдизм) ошибается в том, что всё сводит на инстинкты, замазывает классовое сознание – Набхани это, очевидно, чувствовал, однако раскритиковал путано.
Конечно, применение научного метода к отдельному человеку, к обществу в целом и к неживой материи – 3 разные вещи. Да, человек – не кусок железа (нагрели – расплавился), у него есть воля, свобода выбора, но общие черты с куском железа у него всё же есть, сама воля опять же обусловлена жизненными обстоятельствами, поэтому психология сама по себе (а не её буржуазные апологетические извращения) всё же является наукой.
   Далее Набхани критикует теорию борьбы противоположностей. В клетках организма никаких противоречий нет, пишет он, точно так же их нет и в торговле, в найме, в молитве.  
Тут Набхани подобен народнику Михайловскому, которого Ленин критиковал в одной из первых своих работ. Михайловский утверждал, будто бы Маркс доказывает неизбежность коммунизма «гегелевскими триадами» («отрицание отрицания»), на что Ленин справедливо возразил, что Маркс сказал «Это – отрицание отрицания» уже после того, как доказал неизбежность коммунизма. По собственному признанию Маркса, он «кокетничал Гегелем» в «Капитале» - не более того.
Так же и здесь. Противоречия в торговле и найме марксизм доказывает не гегелевской теорией противоречий, «борьбы противоположностей», а фактическим разбором вопроса о торговле и о найме.  
Да, может, в клетках организма никаких противоречий и нет - но торговля, наём тут причём (Набхани прямо-таки протащил их втихарца)? Что касается молитвы – а отчего люди молятся? Как раз таки от того, что запутались в противоречиях, царящих внутри общества и не могут найти из них выхода!
Далее Набхани критикует «материализм»: мол, раз существует только то, что можно ощутить – то выходит, что не существует логики, политики, бога.
Во 1-х. «Материализм», который критикует Набхани («существует только то, что можно ощутить») - это примитивный материализм древних. Современный же материализм характеризуется тем, что считает сознание вторичным по отношению к бытию.
Во 2-х. Набхани допускает здесь нелогичность. Логично было бы сказать: «раз существует только то, что можно ощутить – то выходит, что не существует логики, политики, веры в бога (а не бога!)». Существование веры в бога, как и логики, и политики, мы, марксисты, не отрицаем. Но существование бога мы отрицаем точно так же, как отрицаем логичность отдельных логических построений, как отрицаем пролетарский характер отдельных политических партий.    
Далее Набхани пишет, что «научный» метод необходимо дополнить «мыслительным методом» (очевидно, разница между первым и вторым – примерно та же, что и между чувственным и рациональным познанием в европейской философии). Набхани пишет, что  мыслительный метод, может, и не доказывает сущности и характерных черт, но доказывает существование, и в данном вопросе его нужно предпочитать научному» – опять мы видим протаскивание боженьки втихарца. Почему-то именно на ощущения ссылается Набхани, когда признаёт опровержение «марксизма» (на деле - каутскианства) – фактически «научным» методом он побивает «мыслительный»!
Набхани ставит знак равенства между результатами «научного» метода и гипотетическим мнением, между результатами «мыслительного» метода и убедительным мнением соответственно. Если одно противоречит другому, пишет Набхани, надо отбрасывать гипотетическое – но Набхани-то отбрасывает «марксизм» (=каутскианство), руководствуясь как раз опытом, познанным через ощущения!

«Однако, если исследование и его результат убедительны, надо отвергнуть предыдущую веру»

пишет он, и здесь он поступает именно как материалист. И далее:

«Однако, если исследование было гипотетическим, было бы неверно отбрасывать убедительные мнения…»

Это - нечёткая критика «марксизма» (=каутскианства) со стороны «ислама» (= опыта революции Мухаммеда). Примерно те же слова мы, марксисты, всегда говорили тем крикунам, которые при каждом «неожиданном» повороте событий торопились кричать: «марксизм устарел!» (см. мою работу «Пролетариат и рабочая аристократия», где я критикую Марлена Инсарова за его очередное «опровержение марксизма»).  

«Но любые гипотетические предыдущие мнения по предмету исследования должны быть отброшены, и без разницы, относятся ли они к научному или мыслительному методу. Пагубное влияние исследований отражается во вмешательстве предыдущих мнений в исследование»

Это - материализм. Фактически здесь, в приведённых выше 3 цитатах, рассматривается (хоть и не вполне научно, хоть и с поэтическим съезжанием в богостроительство) соотношение между принципом преемственности и свободой критики, между материализмом и диалектикой.
С другой стороны:

«для объективности исследования нужно не только отказаться от всякого предыдущего мнения, но и ограничиться предметом исследования – «если говорим о промышленной политике, то только о промышленной политике, а не о рынках, прибыли и опасностях; так же - о шариатском праве»

Похожее Маркс о политэкономии, в которую домарксовы социалисты и вообще критики капитализма (Сисмонди, Прудон и т.п.) вносили морализирование.
Далее Набхани пишет о логике:

«Логика допускает возможность обмана и извращения… Народы и нации, следовавшие логики, пропустили по этой причине верховенство жизни»

Это – материализм. Похожее писал и американский коммунист Уильям З. Фостер: «Жизнь опровергает ложные теории». Действительно, древние греки, преуспевшие в «чистой логике» и считавшие эксперимент чем-то низменным, «уделом плебеев», к примеру, «доказывали», что бегун никогда не догонит черепаху.
Пример такой «логики» приводит и Набхани: «Мусульмане слаборазвиты, а все слаборазвитые упадочны – следовательно, мусульмане упадочны». Мы видим, что, приводя такой пример неверной логики, Набхани по сути показывает себя ленинистом, противником каутскианства, понимая (пусть только на практике, а не в теории) открытый Лениным закон неравномерности развития, по которому центр революций может переноситься в отсталые страны.    
С другой стороны, у Набхани не очень понятна разница между логическим и мыслительным методом. Он пишет, что от логики лучше отказаться, ибо она может быть софистична, лучше придерживаться мыслительного метода. Можно сделать вывод, что мыслительный метод – это слепая вера в коранические писания.  
Набхани приводит цитаты из Корана в обоснование «мыслительного метода» и делает вывод, что «все они побуждают человека использовать ощущения для переноса (оттиска – transfer) реальности, так чтоб он достиг правильного результата» - но это же и есть коммунистический материализм, ибо слово «отражение» у коммунистов как раз и имеет значение «оттиск», это и есть тот самый «научный метод» (если рассматривать его широко, а не как чисто экспериментальный, как это делает Набхани), это означает: «мысли являются оттиском реальности на мозг посредством ощущений».
Далее Набхани приводит цитаты из Корана, касающиеся норм морали, как примеры результатов «мыслительного» (а не логического) метода – но эти нормы, вопреки заверениям Набхани, не «вечные истины», «ниспосланные» Аллахом, а вытекают из конкретного исторического уровня развития - а именно той стадии, когда общество вышло из первобытно-общинного строя. Энгельс в «Происхождении семьи…» показывает, что современные нормы морали, семейные ценности и т.п. не являются чем-то вечным, было время, когда, к примеру, была нормой полигамия (многожёнство-многомужие) и т.п.
Однако, и в Коране, пишет Набхани, есть то, что получено не «мыслительным», а «логическим» методом: «Если бы на небесах и земле были боги кроме Аллаха, была бы неразбериха» - т.е., выходит, что данный метод нельзя отбрасывать, пишет он. Конечно, Набхани оговаривается, что это получено без промежуточных предпосылок, а скорее, побуждая человека задуматься, путём прямого переноса ощущений в мозг (каких ощущений? У меня ощущение, что разум – это функция человеческого мозга, и не может существовать без человеческого мозга). По какому праву Набхани утверждает, что эта логика не софистична, не ошибочна? Он считает это само собой разумеющимся, хотя вера в одного бога – порождение общества на определённой стадии развития. Рассуждения Набхани в данном случае похожи на «вечные истины» у Дюринга, вывод справедливого общества у Дюринга и Прудона из соображений морали, якобы «вечных» и «незыблемых», а на самом деле соответствующих бытию мелкого буржуа у Дюринга и Прудона и у огромного множества его последователей – народников, оппортунистов, сегодня – у Бугеры, Инсарова, Торбасова и т.п.). Тут Набхани сам себе противоречит: когда мне так кажется – логика не софистична, когда мне так не кажется – логика софистична.
У Набхани присутствует поэтическое обожествление «мыслительного» метода – а сам ругает европейцев за обожествление «научного» метода!
Далее Набхани пишет, что мысль, однако, склонна к уменьшению (slippage – упрощению?) и расщеплению (detachment), что обусловлено постоянным изменением и большим разнообразием (окружающего мира). Поэтому, мол, недостаточно ограничивать исследование методом мышления, надо исследовать само мышление – это схоже с марксовым «всё подвергать критике» (однако, это можно трактовать и в духе эмпириокритицизма, утверждающего, что «у нас есть лишь ощущения – но мы не можем знать, есть ли объективная реальность» – хотя следующий его абзац вроде как это подозрение снимает).
Многие люди, даже интеллектуалы, пишет Набхани, не понимают, что для возникновения мысли нужна реальность, познаваемая через ощущения.

«Греческая философия – всего лишь исследование того, что не есть реальность»

Это также подобно марксистскому «практика – мерило теории».

«Исследования социологов по делению (очевидно, препарированию – А. Г.) мозга – не более чем исследования неживой материи»

Ну и что? Разве по неживой нельзя отчасти и о живой судить? То же самое клеточное строение и т.п.

«Многие мусульманские богословы занимаются описаниями ада или рая, хотя те не поддаются ощущениям»

Это – критика традиционного ислама, но не доведенная до материализма, «застрявшая на полпути».

«Люди, преимущественно, склонны думать о том, что не есть реальность, когда им приходится воспринимать много мыслей и они думают о многих вопросах»

Это - опять же нечетко выраженный материализм.

«Что за пределами чувства, не должны быть предметом мышления, и неверно упоминать эту процедуру как мыслительный процесс. Например, разговоры о первопричине и второй причине - полная иллюзия и предположение»

Мы видим, что Набхани сам же фактически отказывается от бога! Читаем далее данную цитату:

«Это – и не реальность, на которую натолкнулись ощущения, и не часть того, что ощущения могут, возможно, достичь, это – выдумки и предположения. Данная процедура не может считаться мыслительным процессом, даже если предположения связаны с математической наукой. Следовательно, можно сказать, что греческая философия как целое – и не часть мышления, и не предмет мыслительного процесса»

Подобное пишет и Клайн в вышеупомянутой работе: «Чистая математика всё больше превращается в искусство» [2]. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» также пишет о чистой математике – продукте разделения труда в современном обществе; о том, как у чистых математиков начинает создаваться иллюзия, что они сами создают из головы законы природы и общества; и о том, как реакционеры советуют внедрять чистую математику в школьные программы для воспитания идеалистических взглядов у молодёжи. Набхани фактически критикует чистую теорию с точки зрения опыта, т.е. фактически применяет «научный» метод в борьбе с предрассудками «чистого разума».

«Правда, некоторые допущения формируются отчасти из ощущений, но тогда это скорее факты»

См. выше, где я пишу о световом луче как эталоне прямой в геометрии Евклида.

«Источником знаний должна быть ощущаемая реальность, а не то, что допускается или воображается… Мышление происходит только при наличии реальности или следствия реальности»

Фактически Набхани здесь выступает против религии и «марксистской» неорелигии, которая была основана на гипотетическом допущении революционности рабочих крупных промышленных предприятий (= рабочей аристократии).
Видно, что основные возражения Набхани против «марксизма» и вообще европейской философии – это неверность отказа от принципа преемственности и отказа от практики как мерила теории, критика «чистого теоретизирования». Это – сродни тому, что писал Маркс: «сегодня чистые теоретики встречаются только в стане реакции».
Далее Набхани пишет об отношении к «невидимой» (не ощущаемой непосредственно) материи, предметам (например, история, сообщения из других точек планеты и т.п.).

«Если надёжность источника установлена убедительно (или с минимальным количеством допущений), то отношение мозга к этим предметам можно считать мышлением. Если надёжность источника предполагаемая, то позволено с ним согласиться в неокончательной манере. Но и в том, и в другом случае отношение мозга к этим предметам является мыслью (это – единственный случай, когда отношение мозга к «невидимой» (не ощущаемой непосредственно) материи является мыслью)»

Далее Набхани приводит в пример мусульман, Коран. Фактически, здесь у Набхани позволено согласиться с существованием Аллаха в неокончательной манере (или вообще не согласиться – см. ниже) – правы те представители традиционного ислама, которые утверждают, что Набхани фактически отказался от бога (хотя субъективно и был верующим). Возможно, надёжность такого «источника», как Коран, в плане общественной мысли, в плане мыслей о джихаде (т.е. о социальной революции) и т.п. (но только не в отношении богостроительной её составляющей!) установлена убедительно – но это не значит, что надо слепо верить этому источнику. Набхани же надёжность этого источника затмила глаза, привела его к некритическому отношению к этому источнику, пусть в чём-то и надёжному. «Коммунисты» в мусульманских странах, очевидно, «с помоями выплеснули ребеночка» (т.е. с религиозностью ислама отбросили и его революционные традиции), и точка зрения Набхани – это их точка зрения наизнанку.    
Далее Набхани переходит к вопросу о существовании.

«…те, кто говорят, что эта проблема не касается народа и не связана со способом жизни, те склонны бросить народ в угоду своим собственным желаниям… Вопрос о существовании поднимается от мысли о существовании себя к мысли о существовании семьи, племени, своего народа, нации, человечества. Однако, эти мысли могут быть ограничены собой, и даже если они не ограничены собой, а обнимают весь народ, они могут оставаться мыслями о себе, сводясь к эгоизму. Следовательно, неверно давать этим мыслям следовать естественному курсу, без того чтоб они строились на взгляде на жизнь, ибо это не приведёт ни к возрождению, ни к постоянному спокойствию; примитивное существование и упадочнические народы – лучший тому пример…».

Здесь у Набхани – нечёткое размежевание между пролетарской и буржуазной революционностью; нечёткое – ибо отсюда можно вывести и фырканье на материализм как на эгоизм.

«Мысль о существовании не означает ни мысль об удовлетворении жизненной энергии тотчас же или по случайности, ни мысль об удовлетворении только себя самого, или только семьи или только народа или нации, ибо человек живёт во вселенной»

Это - размазанная критика экономизма, утопизма («постоянное спокойствие» в рамках семьи, предприятия, нации и т.п.), полунаучный коммунизм, понимание того, что переворот может быть осуществим лишь в мировом масштабе.

«Важная суть данной мысли (независимо, основывается она на взглядах на жизнь или нет) – исполнить назначение существования»

Это - сродни Прудону, который видел смысл в существовании всего окружающего, за что его высмеивал Маркс в «Нищете философии» («Кошки существуют для того, чтоб кушать мышек, а мышки – для того, чтоб их кушали кошки»).

«Мысль предполагает ответственность за других, иначе это не более чем животный инстинкт»

С одной стороны здесь – морализирование, с другой стороны – понимание того, что человечество в эксплуататорских обществах пребывает в полуживотном состоянии (об этом писали и Энгельс, и один из идеологов исламизма Кутб).

«Данная ответственность недостаточна для возрождения, это – лишь то, что отличает человека, имеющего мозг, способный увязывать, от животного»

Т.е., Набхани понимал, что данная ответственность может быть основана и на эгоистичных чувствах – у человека, способного увязывать, что данная ответственность может быть не более чем «разумным эгоизмом», выражаясь словами Чернышевского. Но Набхани пошёл дальше буржуазного революционера, утописта Чернышевского, понимая, что «данной ответственности недостаточно для возрождения».  

«Мысли о существовании – вот что формирует жизнь человека, семьи, нации, человечества»

Это - идеализм: а чем, как не жизнью формируются эти мысли? Вообще, идеалистическая сторона взглядов Набхани – в том, что он склонен ставить на первое место мысль (само название данной работы уже это наглядно показывает).
Далее у Набхани - беглый взгляд на капитализм. Осуждение конкурентной драчки из-за куска хлеба – здесь у Набхани колебание между коммунизмом и религией, ибо так можно осудить и классовую борьбу. Осуждение колониальных грабежей со стороны Запада (США, Англии, Франции), бедности одних и богатства других. Мол, всё это – от «безответственности мысли».

«Социалистическая идея первоначально внушала ответственность за бедных и пролетариев, но со временем эта ответственность превратилась в голую фразу, и эта мысль перестала отличаться от капиталистической, по сути она стала даже ещё более националистической»

Чертовски верно!
Далее Набхани говорит о «безответственности – особенно у власть имущих».

«Безответственная мысль вредна (ха! – для кого? Набхани подаёт «советы обществу и государству» - А. Г.) и принесёт только страдания человечеству (и прибыли буржуям – А. Г.)»

Так же и разумный буржуй (как тот же Костиков из АиФ) скажет: нам, буржуям, не надо слишком уж наглеть.
Набхани возмущается, что отношения между людьми «вертятся вокруг буханки хлеба» - «отдай мне», тогда как надо «я отдам тебе». Другими словами, правилен альтруизм, а не эгоизм. Но ведь то же самое говорят попы пролетариям!

«Хотя человек чувствует себя счастливым, когда он берёт, ибо это соответствует инстинкту выживания, он также будет чувствовать себя счастливым, когда будет давать, ибо это также соответствует инстинкту выживания»

С одной стороны – это сродни «разумному эгоизму» Чернышевского. С другой стороны – это размазанная крестьянско-мещанская наивность, сильно попахивающая поповщиной.

   «Вопрос – не в том, чтоб сделать мысль о существовании (средствах к существованию, subsistence) мыслью о других, потому что это – мысль об удовлетворении себя;  вопрос – в том, чтоб сделать мысль о существовании мыслью об ответственности за других, а не об удовлетворении других»

Здесь же Набхани пишет, что, мол, и в том, и в другом случае (и «дай», и «возьми») удовлетворяется инстинкт выживания, но в первом случае удовлетворяются одни его стороны (похвала, щедрость), в другом – другие (собственнический инстинкт, страх), лучше, мол, выбрать более прекрасные стороны. Как видим, здесь Набхани сводит всё на инстинкты. Объективно это - фрейдизм, «вечные истины» Дюринга, морализирование Прудона («лучше выбрать более прекрасные стороны» - учит буржуя коммерции!), отрицание влияния на сознание уровня экономического развития (вечно существующие инстинкты). Здесь у Набхани - зачатки материализма, но оч-чень слабые, с трудом отличимые от поповщины.
Далее Набхани говорит насчёт мышления о фактах. Христианская вера, по Набхани, не является фактом, потому что 3 не равно 1 (бог-де не может быть единственным и в то же время существовать в 3 «ипостасях»). Утверждение, что материя «саморазвивается», по Набхани правильно, однако, можно наблюдать, что материя не творит вещи из ничего, следовательно, творец (Аллах),  по Набхани, существует. Мол, Аллах существует, ибо его влияние (создание вещей из ничего) подтверждается показаниями наших органов чувств. Набхани за 20 лет со времени его первых произведений так и не смог понять идею вечно изменяющейся материи. Его идеи – сродни передовым европейским философам 16-17вв. (не зря исламизм сравнивают с Возрождением), которые так и не избавились от веры в бога.

«Факты должны подтверждаться реальностью, ощущениями»

Далее речь идёт о заблуждениях насчёт фактов. Набхани приводит примеры, когда один, несущественный, факт выпячивается, с тем чтобы затушевать другой, более важный факт. 1-й пример - выпячивание факта вражды между евреями и палестинцами, с тем чтоб затушевать факт вражды между евреями и вообще мусульманами – здесь мы видим исламский интернационализм (современные исламисты, тот же Мовлади Удугов, продвинулись дальше в своём интернационализме, понимая, что и среди чеченцев немало предателей, и среди русских немало сочувствующих – см. мою работу «Развитие исламизма…»). 2-й пример - выпячивание факта, что Америка – свободная страна, с тем чтоб затушевать факт, что президенты в Америке – ставленники капиталистов.
Ещё пример. Мол, отвлекают внимание мусульман на демонстрации, революции и шумиху – мол, через это возродится умма (мусульманское сообщество, очевидно, аналог слова «народ») - чтоб отвлечь внимание от того факта, что умма возродится через мышление. Здесь мы видим фырканье Набхани на революцию – безусловно, его слабая сторона (хотя, как мы прекрасно убедимся ниже, Набхани фактически критиковал именно буржуазную, поверхностную революцию, которой не предшествовала «мысль», т.е. создание сознательного авангарда, т.е. фактически партии ленинского типа). С другой стороны, по мнению Набхани,  внимание мусульман отвлекается на ритуалы, мораль, экономику – якобы умма возродится через это (Набхани также критикует это, показывая себя противником религии и реформизма).
Далее Набхани говорит о фактах – «высшем типе мыслей». Он приводит примеры из истории, когда путём выпячивания отдельных событий замазываются факты.

«Какая польза будет с мысли, если не действовать по ней…»
Это – созвучно со словами Маркса: «целью предыдущих философов было объяснить мир, наша же цель – изменить мир».

«Верно, что мысль нельзя ни лишать обстоятельств и условий, окружающих её, ни использовать как аналогию в энциклопедической манере (фактически марксистское требование учёта конкретно-исторических обстоятельств – А. Г.), но это что касается мысли как таковой, если это не факт. Тогда как если мысль была фактом, было бы неверно учитывать условия (аналогично Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» писал о том, что есть и вечные истины, например, то, что Наполеон умер 5мая 1821г. – А. Г.)…, особенно поскольку факты взяты не через научный метод, который является гипотетическим, а через мыслительный метод».

Далее у Набхани идёт различение между стилем и методом: 1-й – временный, зависящий от ситуации, 2-й – постоянный, не требующий изобретательности. 2-й, будучи выведенным изобретательным умом, может быть использован простым умом, тогда как 1-й требует изобретательного и гениального ума, хотя его использование и обычным умом может быть продуктивным. Здесь мы видим соотношение между материализмом и диалектикой, между стратегией и тактикой, подобно тому, как это соотношение определял Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» (Ленин писал, что мы – материалисты, поскольку мы определили цель и движемся к ней, мы - диалектики, поскольку мы постоянно перепроверяем правильность нашего пути, выбирая лучший путь).

«Мысль о средствах эквивалентна мысли о стилях и сравнима с ней. Хотя понимание средств приходит через мышление, экспериментирование со средствами остаётся жизненным элементом в признании их возможностей. Пример – составление плана борьбы с врагом. Если план на 100% верный, но оружие не соответствует оружию врага, план осуждён на неудачу. План войны – стиль, в то время как люди и оружие – средства»

Как видим, в данном вопросе взгляды Набхани эквивалентны марксистским, вопросу о тактике в разные периоды: Набхани не отвергал насилие, террор, а считал его одним из возможных «стилей», хорошим ко времени, как и Ленин, писавший в 1901г., что в принципе мы не против террора, но не в данный момент. Мы видим, что ХТ в Индонезии, которые говорят: «мы не коммунисты, мы против насилия!» фактически отошли от взглядов Набхани, скатились в пацифизм.
Другой пример, который приводит Набхани - создание партии с целью прихода к власти.

«Если партия изберёт своей мишенью учёных или влиятельных в своих областях или в обществе людей, для того чтоб сделать их своими членами, она не добьётся власти, а если и добьётся, то эта власть будет основана не на её идеях, её идеи не будут распространены. Кроме того, формирование большинства партии из какой-либо из этих секций или их обоих укоротит жизнь партии, и она не добьётся своих целей. Это потому, что средства (в данном случае – персоны данного типа) обдуманы посредством одного разума, и мысль не была проведена через эксперимент также как через разум. В партию необходимо принимать людей, принимающих идеи партии, независимо от уровня их образования и положения».

Здесь – явное размежевание с интеллигентщиной и буржуазностью, с буржуазной революционностью, либерализмом. Если это и не совсем пролетарский подход, то близко к нему.

«Каждый человек – мыслитель, но не каждый способен достичь цели»

Верно, Ленин тоже критиковал обломовщину.

«Отдельные люди более способны к упорству, чем группы, т.е. народы и нации, потому что их видение яснее и сильнее, чем у групп. Народы способны бороться за такие цели, которые осуществимы при их жизни, довольно быстро. Значит, неверно такие далеко идущие цели (т.е. выходящие за рамки одного поколения) ставить перед людьми в целом, перед народом; перед отдельными людьми же (передовыми) нужно ставить более отдалённые цели. Народ достигает одну цель, затем движется к другой»

С одной стороны, мы видим продолжение той идеи, которые проводил Ленин в «Что делать?» (как и Чернышевский в одноимённой книге) – идеи создания партии профессиональных революционеров («Отдельные люди более способны к упорству, чем группы, т.е. народы и нации, потому что их видение яснее и сильнее, чем у групп»). С другой стороны, мы видим размежевание с анархизмом, желающим перепрыгнуть в процессе преобразования общества все промежуточные стадии («неверно такие далеко идущие цели (т.е. выходящие за рамки одного поколения) ставить перед людьми в целом, перед народом») – как тот же полуанархист Троцкий, выступавший в русскую революцию против союза с крестьянством, за чисто рабочую революцию.  

«Трудно представить, что народы и нации способны ставить перед собой коллективные цели – нет, среди них распространяются мысли… У народов и наций есть свои  коллективные цели, даже если они и не могут их сформулировать (устранить обездоленность, улучшить удовлетворённость). Однако, эти цели – непосредственные, ближайшие, эффективно возможные к достижению, а не рационально (разумно, рассудочно) возможные».

Итак, по 1-му предложению мы опять же видим мысль о партии ленинского типа. 2-е и 3-е предложение опять же показывают, что Набхани придерживался марксистской тактики «срезания верхушек» (сначала – с буржуями против феодалов, потом с мелкими буржуями против крупных и т.д.), как её презрительно называют леваки, желающие прыгнуть одним скачком в коммунизм, минуя все промежуточные стадии (см. мои работы «Анти-Бугера» и «Что делать?»). С другой стороны, Набхани, как это видно из цитаты, не терял из виду конечную («рационально возможную») цель, т.е. был пролетарским революционером, не ограничивавшимся непосредственными задачами буржуазной революции. Это мы видим и из следующей цитаты:

«Следует отметить разницу между целью и идеалом. Идеал – окончательная цель. Идеал не должен быть эффективно возможным, но должен быть рационально возможным. Цель должна быть осознана до того, как предпринято её достижение, и она должна быть постоянно осознаваема в процессе выполнения действия… Что касается идеала, он должен быть просто видимым (на него нужно обращать внимание) в процессе выполнения действия, и все мысли и действия должны быть подчинены его достижению. Например, воля Аллаха – идеал мусульман. Достичь рая или не попасть в ад – не идеал, ибо это – не конечная цель. Пример. «Что за отличный был слуга [Аллаха] Сухаиб. Даже если он и не боялся Аллаха, он не проявлял к нему неповиновение»»

Пример, приведённый Набхани, свидетельствует, что по взглядам он был близок к Чернышевскому («совесть – самый строгий судья», как писал Чернышевский в «Что делать?»). Фактически Набхани размежёвывается здесь с традиционным исламом, который, как и христианство, основывается на запугивании верующих ужасами ада, «божьей кары», на животном страхе верующих, вообще на животных инстинктах. Фактически у Набхани – шаг к отказу от идеи рая и ада (по сути, для него безразлично, есть они или нет).
Далее Набхани пишет, что цель требует для своего удовлетворения 10-летия (максимум 30 лет, если страна порабощена)  - но никак это не доказывает. Непонятно, о каких целях он говорит. Впрочем, ниже Набхани проводит грань между целью (очевидно, речь идёт о целях, которые ставит перед собой общество) и директивами – целями, которые ставятся перед будущими поколениями (очевидно, речь идёт о целях, которые ставят перед обществом передовые его представители).
Если говорить о непосредственных целях, о конкретных изменениях, реформах, которые могут быть зачастую  осуществлены и в рамках капитализма, целях, которые уже осознаны большинством общества, а не только  передовыми его представителями – тут Набхани прав,  и длина отрезка времени в 10 (максимум 30) лет определяется временем морального устаревания машин и оборудования, длиной периода экономического цикла, от кризиса до кризиса (марксовы циклы), т.е. это – не какая-то «вечная истина», присущая человеку или человечеству вообще, а продукт капитализма, как бы Набхани ни фыркал на марксизм.
Далее Набхани говорит о разнице между поверхностным мышлением (= простым переносом реальности в мозг), которым характеризуются «простые люди» и просвещённым мышлением (увязывание ощущений с соответствующим знанием), которым характеризуются «вожди и просвещённые из учёных и простых людей». Последнее опять подчёркивает, что Набхани, в отличие от пакистанского идеолога исламизма Маудуди и, в какой-то степени, от Чернышевского, стоит на отчасти классовых позициях в вопросе партии как авангарда (подобное есть и у Ленина: неважно, из какого класса выходец революционер, главное, чтоб стоял на позициях пролетариата). С другой стороны, Набхани справедливо признаёт, что

«Поверхностное мышление часто случается с необразованными и некультурными из числа интеллигентных людей»

Это перекликается с мыслями Ленина, о чём мы поговорим ниже.

«Поверхностное мышление – болезнь народов и наций, ибо оно мешает достижению возрождения и жизни в изобилии, позволяет вести спокойную, безмятежную жизнь. Это мышление неестественно для человека, но оно вошло в привычку»

Почему оно вошло в привычку – Набхани не говорит, чем опять выдаёт свой идеализм (как и фразами о «неестественности» того, что обусловлено материальными причинами – фразами в духе Прудона и Дюринга). Неверное, каутскианское использование марксизма в деле определения производственных отношений производительными силами, к сожалению, отвратило Набхани от марксизма, от данного детерминизма общественного сознания бытиём, экономикой.
  
«Поверхностное мышление имеет тенденцию господствовать над группами, даже если это группы передовых мыслителей. Только отдельные люди, наделённые экстраординарными способностями ощущения и увязывания, способны подняться выше поверхностного мышления»

Аналогично у Ленина в «Что делать?»: «умники пачками не рождаются». Далее опять же идут мысли, сильно перекликающиеся с мыслями из вышеупомянутой работы Ленина и одноимённой работы Чернышевского:

«…однако, уровень реальности и событий может быть повышен, и группы могут быть пополнены повышенными мыслями… Однако, это всё равно будет поверхностное мышление, даже если его уровень высокий. Тем не менее, уровень поведения группы повысится.
Для групп поверхностное мышление нельзя искоренить, для отдельных людей – можно. Такие люди всё больше будут распространяться среди нации, и движении нации в сторону возрождения будет легче и ближе. Эти люди обзаводятся логикой, идущей из ощущений, т.е. пониманием, идущим исключительно из ощущения, хотя они имеют те же чувства и мозги, что и другие люди, но способность увязывать у них выше. Действительность внутри нации должна быть обновлена, и улучшенные мысли должны быть вживлены в неё, и сделаны доступными для неё»

Теперь мы понимаем, что критика «марксизма» за неучёт «предыдущего знания» была критикой экономизма, упрощенчества, нелюбви к теории. Здесь Набхани – фактически ленинист, не опускается до поверхностного мышления, как «наши» «коммунисты».

«Лечение личностей и лечение нации от поверхностности должны идти параллельно, иначе это (одно без другого – либо 1-е без 2-го, либо 2-е без 1-го) будет бесполезно.
Отличие глубокого мышления от поверхностного: это (1-е) – процесс «копания в ощущениях и связанных с ними знаниях». Оно не удовлетворяется просто ощущением и просто первичным знанием, связанным с этим ощущением, как в случае поверхностного. Оно повторяет ощущение реальности и пытается почувствовать его больше, чем в 1-й раз, либо путём эксперимента (т.е. всё-таки эксперимент не отвергается! – А. Г.), либо путём повторения ощущения; потом оно пытается найти больше знания и опять связать знание с реальностью в более глубокой манере либо через повторное экспериментирование, либо через ещё другое увязывание. Глубокое мышление не удовлетворяется первым ощущением, первичным знанием и начальным увязыванием. Это – мышление учёных и интеллектуалов, хотя это не обязательно мышление образованных (курсив мой – А. Г.)».      

Набхани и здесь, и в других местах говорит о том, что «просвещённая мысль» должна распространяться «среди нации». В другой работе [3] Набхани прямо критикует Ленина за классовый подход, подчёркивая, что «просвещённая мысль» должна распространяться именно среди всей нации, а не среди какого-то одного класса. С одной стороны, Набхани отчасти простительно это мелкобуржуазное шатание, ибо, во 1-х, оппортунисты, называвшие себя «марксистами», понимали под пролетариатом рабочих крупных промышленных предприятий, а этот слой в странах «3-го мира» составляет ничтожно малую долю населения, во 2-х, внутри народов угнетённых наций классовые различия были ещё слабо развиты, национальная буржуазия (в первую очередь крестьянство) по своему бедственному социальному положению близка к пролетариату. С другой стороны, различие между пролетариатом (= городской беднотой) и национальной буржуазией (в первую очередь крестьянством) в странах 3-го мира всё же обязательно нужно учитывать.  
Слова же Набхани о том, что «глубокое мышление не удовлетворяется первым ощущением, первичным знанием и начальным увязыванием» опять же ясно показывают, что он фактически выступал не против материализма, утверждающего, что «мышление определяется ощущениями», а против опошленного, упрощённого   каутскими, сталиными и К° «материализма».
Далее Набхани пишет об отличии просвещённого мышления от глубокого: всякое просвещённое мышление - глубокое, но не наоборот. Примеры: труд физика по исследованию расщепления атома, химика по исследованию химсоединений, учёного (очевидно, богослова, юриста или что-то вроде того – А. Г.) по исследованию выводов из правил и предписанию законов и т.п. – это глубокое мышление, но не просвещённое мышление.

«Поэтому не удивительно, что физик молится куску дерева, т.е. кресту, несмотря на тот факт, что простейшая просвещённость показывает, что кусок дерева не является ни благом, ни злом, и что он не является частью того, что почитается. Также не удивительно, что учёный юрист верит в святых, подчиняясь человеку, такому же как сам, с тем чтобы он простил ему его грехи. Всё потому, что глубокий мыслитель глубок только в своей области, но не в других, в других он банален, ненаучен, ограничен»

Подобное и Ленин писал в «Материализме и эмпириокритицизе»: несмотря на огромные достижения в своих узких областях, в общих вопросах философии, обществознания, экономики учёные, даже великие (будь то физики, экономисты и т.д.) не поднимаются выше обычного обывателя с его мелкобуржуазными предрассудками, ибо по своему социальному положению эти учёные – такие же мелкие буржуа, как и неинтеллигентные представители среднего класса.  
Итак, мы видим здесь у Набхани критику мелкобуржуазной интеллигенции, интуитивно классовый, материалистический подход, не доведённый до конца, до признания того, какой класс (или передовые представители какого класса) в силу своего положения способен подняться до просвещённого мышления. Слова Набхани, что глубокое мышление – необходимое, но не достаточное условие просвещённого мышления сродни  словам Ленина, что «коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знаниями всех тех богатств, которые выработало человечество».

«Глубокое мышление достаточно для спеца (медика, юриста, богослова и т.п.) в его работе, но недостаточно для возрождения нации, тут нужно просвещённое мышление. Просвещённость не требует обязательного наличия образования, другими словами просвещённый мыслитель не обязательно должен быть образованным»

Кстати, насчёт Набхани признаётся:

«Что касается самого Набхани, то он осознал простую политическую истину - революции совершаются массами, но начинают и координирую их действия интеллектуалы и не обязательно выходцы из буржуазных или аристократических семей. Возможно, Набхани понял и то, что революциям предшествуют долгие подготовительные этапы, исчисляемые годами и десятилетиями. Каждый этап по представлению Набхани имел свою задачу. Но на первом этапе всегда должны появиться интеллектуалы, обнажающие недостатки и критикующие существующий порядок вещей и восхваляющие структуру нового общества…» [4]

Вернёмся к данной работе. Набхани пишет:

«…просвещённая мысль не требует ни знания, ни мудрости, а скорее думать глубоко и бродить вокруг вопроса…  Просвещённый мыслитель может быть безграмотным, не умеющим читать и писать, а может быть образованным и учёным. Просвещённый мыслитель не может сформулировать просвещённую мысль, если у него не будет просвещённости, когда он думает. Политики и вожди - просвещённые мыслители, но им нужна просвещённость во всём, о чём бы они не думали. Поэтому не удивительно видеть великих политиков и вождей, молящихся куску дерева (кресту – А. Г.) и ищущих прощения у человека, который ниже их по просвещённости (очевидно, у Иисуса Христа – А. Г.), ибо эта их отдельная мысль не имеет ни глубины, ни просвещённости, она скорее исходит из обычая и подражания или из обмана и лицемерия. Во всём этом нет ни глубины, ни просвещённости, ибо просвещённый мыслитель не имеет отношения к обману и лицемерию, и он не позволяет обычаям и традициям контролировать его»
Очень верно сказано! Это бьёт по «нашим» «коммунистам», которые «позволяют обычаям и традициям контролировать их» - считают 2-ю мировую войну со стороны советского империализма «Великой Отечественной», выступают за возврат к СССР и т.п. Я уже не говорю о том, что это бьёт по попам – как христианским, так и мусульманским. С другой стороны, важно отметить, что Набхани всё же приводит в качестве примера христианскую религию, а не мусульманскую, что создаёт справедливые подозрения в его национализме. По сути, его взгляды, что молится куску дерева – глупость, но бог (Аллах) как творец всего всё же существует – это буржуазная, а не пролетарская революционность, это – ещё не борьба с религией как таковой, ещё не материализм (хоть, безусловно, и шаг к нему), а обновление религии, «подчистка» её от патриархальных пережитков, это – богостроительство и богоискательство в духе Горького, Луначарского и Богданова.  

«Мыслитель – хоть поверхностный, хоть глубокий, хоть просвещённый – должен быть серьёзен. Мысль о чём-то (хоть о еде и т.д.) – мысль, как этого достичь (т.е. мысль не ради мысли – А. Г.). Надо отбросить легкомысленность (= буржуазность, экономизм - А. Г.) и обычаи (=феодальщину – А. Г.), и достичь цели будет легко, если не неизбежно.
Большинство людей несерьёзны, легкомысленны, ибо выполняют свои действия в силу организации общественной жизни, привычки или в силу постоянства. Серьёзность их – притворная, ненатуральная, хоть даже если некоторые люди по природе своей серьёзны.
Говоря о серьёзности, мы подразумеваем не абсолютную серьёзность, а серьёзность, соответствующую тому (находящуюся на уровне того), что замышляется…
Называть себя серьёзным недостаточно, нужно предпринять массу физических действий (= изменить мир – А. Г.) на уровне замысла.
«Упадочные нации и народы, лентяи, те, кто боятся трудностей, пребывают в страхе – несерьёзны, т.к. упадок заставляет делать то, что легче всего, а не то, что труднее. Поэтому важно повышать мысль, искоренять лень, быть полным страстного желания взять опасности штурмом (= революционность – А. Г.), быть смелым (аналогично у Маркса: «Смелость, смелость и ещё раз смелость!» - А. Г.), сделать самоуверенность второй природой, для того, чтоб серьёзность существовала в людях, народах и нациях, ибо серьёзность не производится автоматически, скорее только симулируется»

Как это не похоже на религию с её требованием быть покорной овечкой!

«Что касается необходимости иметь серьёзность в мысли, это потому, что назначение мысли – не просто произвести мысль, а скорее принести пользу от неё. Следовательно, мысль должна быть ради действия по ней (курсив мой – А. Г.) … Поэтому греческая философия бесполезна, ибо это – мысли просто ради развлечения». Аналогично – и поздние мусульманские учёные, сделавшие науку риторикой (краснобайством), как философия»

Здесь мы опять видим размежевание с традиционным исламом, с исламом как религией, а также размежевание со старой философией, аналогичное марксову размежеванию в «Тезисах о Фейербахе».

«Серьёзность мысли не ставит условием короткие или длинные сроки между мыслью и действием. Примеры – полёт на Луну, добыча пищи, возрождение нации. Дело – не в сроках (сроки м/б как короткими, так и длинными). Что важно, так это то, чтоб действие было произведено как результат мысли, произведено ли оно тем же мыслителем или кем-либо другим. Мысль должна производить действие, будь то речи, такие как поэзия или риторики или действия, такие как эмпирические науки, или планы действия, такие как политика или война, или физические действия, такие как сражение, еда или воспитание (курсив мой – А. Г.)»

Далее Набхани говорит насчёт мыслей о переменах:

«Мысль без серьёзности была бы абсурдом и легкомыслием, или монотонной практикой по единственному образцу, обусловленная обычаем и подражанием (критика патриархального ислама и недиалектического «лежания на марксизме» - того, чем занимаются «наши» «коммунисты» - А. Г.). Для монотонной мысли приятна та жизнь, которой живёт данный мыслитель и другие люди, а это отбрасывает из умов идею перемен и мысли о переменах (курсив мой – А. Г.).
Мысль о переменах – сущность жизни, ибо застой жизни и покорность судьбе – одна из наиболее опасных болезней, которая приводит народы и нации к угасанию и к уничтожению ходом событий (как это не похоже на традиционный ислам и вообще на религию! – А. Г.). Мысль об изменениях неприятна инертным (ленивым), праздным, потому что цена перемен – дорогая, и потому что те, кто позволяют обычаям господствовать над ними, считают мысль об изменениях грешной…  Консервативные и те, кто контролируют людей, противостоят мысли о переменах. Поэтому мысль об изменениях влечёт за собой опасность и является типом мысли, который встречает наибольшее сопротивление (курсив мой – А. Г.).
Мысль о переменах должна начинаться с базиса, на котором живёт человек, связано ли это с изменением склонностей людей, изменения обществ, условий жизни народов и наций и т.п. (это – материализм – А. Г.) Также она должна начинаться с обществ, не имеющих базиса или имеющих неправильный базис, или с условий, которые не действуют согласно правильному пути (это – типичные народнические разговоры о «правильном пути» – А. Г.). Этот базис – то, что повышает или понижает жизнь и приносит удовольствие или страдания человеку (= по сути марксистское понимание того, что необходимо менять систему, базис, чтоб изменить надстройку – А. Г.) Это – то, что производит взгляд на жизнь, согласно которому человек действует в сфере жизни (курсив мой – А. Г.)»

Последнее предложение фактически означает, что «бытие определяет сознание», хотя выше Набхани от этого вроде как открещивался, очевидно, из-за недоверия к Марксу как к немусульманину, как к европейцу, как к еврею – но, с другой стороны, понятие «базис» у Набхани определено не точно, его можно трактовать как «доктрина» - см. ниже.  

«Если базис – рациональная доктрина, соответствующая природе человека (вечные истины Прудона! Правильнее сказать: если производственные отношения соответствуют уровню развития производительных сил – А. Г.), изменения не требуются, ни сердце, ни разум никакого человека не будут намереваться изменить этот базис, ибо это – базис, на котором жизнь должна (кому должна? Опять народничество – А. Г.) быть построена. Это потому, что изменения должны случиться, когда вещи, дела неправильные, и когда ошибка иллюстрируется в уме или заметна эмоциям жизненной энергии человека».

Эти слова сравнимы со словами Энгельса о том, что необходимость перемен люди чувствуют не только умом, но и сердцем, хотя Энгельс, в отличие от Набхани, не ставил сознание на 1-е место – но и Набхани, как мы видели выше, иной раз бывает в этом вопросе и марксистом.

«Легкомысленно было бы думать изменить что-либо, пока не изменён базис, т.е. пока не изменена доктрина, которую принимают люди»

Опять же марксизм (изменить основы общества, если мы хотим изменений в обществе, т.е. здесь - размежевание с реформизмом, с мелкобуржуазностью) с примесью идеализма (изменить доктрину, как будто первоисточник всего и вся - мысль). Если базис – доктрина, а не материальное бытие, то в чём причина возникновения современного исламизма, почему он возник именно сегодня, когда империалисты втянули мусульманские народы в капитализм?

«Следовательно, поскольку мусульмане наслаждались рациональной доктриной, соответствующей природе человека, на них лежит обязанность произвести изменения в народе либо не имеющем доктрин, либо принимающем гнилые доктрины»

Тут Набхани смешивает 2 вещи: во 1-х, причина революционности мусульман (причём не всех – не башкир и татар, и это важно!) – не в их «богоизбранности» (это сравнимо с аналогичной «богоизбранностью» русского народа у русских революционеров-народников, о чём писал Энгельс, тем не менее, любивший их, несмотря на эту их черту), а в их пролетаризированном материальном положении, до которых их довели империалисты в союзе с местной полуфеодальной верхушкой; но то, что эти народы фактически «выстрадали марксизм» (как говорил Ленин о России 2-й половины 19-го в.)  - ибо, как видим, исламизм – это, по сути, марксизм, пусть и в чём-то искажённый - относительно мало прибегая к помощи трудов Маркса (хотя бы формально мало) – это произошло именно потому, что у них в прошлом был свой богатый революционный опыт.

«Долг мусульман – нести исламский призыв немусульманам, даже если это приведёт к сражению, вступить в битвы с неверными, т.е. с теми, у кого отсутствует рациональная доктрина, соответствующая природе человека»

Сказано очень неточно: с одной стороны – это ленинизм, боевой антиимпериализм, требование втягивания народов угнетающих наций в борьбу со своими империалистическими режимами, а также – воинствующий атеизм, о значении которого писал Ленин (ниже мы ещё раз в этом убедимся); с другой стороны – это может быть и требование «нашествия варваров» на развитые страны, сродни тому, как Герцен мечтал о нашествии русских на Европу; это может быть и мелкобуржуазный анархизм, объявление врагами всех «непросвещённых», «несознательных», а также воинственное мракобесие. Набхани – мелкобуржуазный революционер, и на другой, империалистической, стадии развития (если мусульманские народы до неё дойдут до победы мирового коммунизма) это было бы реакционным требованием колониальных захватов со стороны халифата.

«Мысль о переменах должна существовать в человеке, или должна быть вызвана в человеке, и каждый человек, владеющий рациональной доктриной, соответствующей человеческой природе (вечные истины Дюринга – А. Г.), также владеет мыслью о переменах… Мысль о переменах не означает, что она существует внутри тех, кто чувствует необходимость изменения своего положения или своих мыслей, скорее она  существует, пока во вселенной существует положение, требующее перемен…»

Здесь – во многом материалистический взгляд: «мысль о переменах порождается существующим положением».

«Поэтому мысль о переменах не ограничена изменением ни своего положения, ни своего общества, своего народа или нации. Она скорее существует для изменения других, т.е. других народов, наций».

Это сравнимо с тем, что писал Ленин: «Коммунизм возможен лишь как всемирное явление».

«Мысль об изменениях происходит из глубины чьего-либо сердца и жизненных реалий, вынуждающих к ним, она даже вызывается простым ощущением жизни (курсив мой – А. Г.)»

Здесь - смутный материализм.

«Хотя ей [мысли об изменениях] сопротивляются силы, чувствующие в ней угрозу, она, однако, существует даже внутри этих сил (Набхани подметил буржуазную революционность, либерализм – А. Г.), следовательно, её существование в человеке неизбежно (опять «вечные истины» Дюринга – А. Г.). Следовательно, люди могут думать об изменениях как по убеждению, так и под влиянием вынуждающих обстоятельств»

Здесь, конечно, формулировка мысли не совсем точна, ибо убеждения – тоже продукт обстоятельств, но сама мысль верна: аналогично и Энгельс цитировал Бакунина о людях, которые стали социалистами, потому что не смогли сделать другой карьеры.

«У всех мусульман должна быть мысль об изменениях»

В этой фразе – весь Набхани с его достоинствами и недостатками. Правильнее сказать: «У всех пролетариев должна быть мысль об изменениях» (т.к. мусульмане есть разные, есть и буржуи).

Далее Набхани пишет насчёт мысли о понимании текстов, прочитанного.

«Чтение само по себе не производит мысль»

Аналогично пишет и Энгельс в «Положении рабочего класса в Англии»: у пролетариев нет образованности – но нет и образованных предрассудков. А вот современные «коммунисты» (те же пригаринцы, газета «Голос коммуниста») идеализируют чтение, пишут об «уважении к труду библиотекаря» - т.е. идеализируют буржуазное просветительство, которое очень часто является зомбированием, не меньше телевидения (что самое смешное, против ТВ, т.е. против бесшабашного зомбирования, «коммунисты» вопят, а книжное, «скромное», зомбирование – идеализируют).

«Чтение и письмо – средства мысли, но не мысль. Многие из тех, кто читают – не думают, многие из тех, кто читают и думают, не могут приобрести какую-либо мысль… Следовательно, неверно воображать, что искоренение неграмотности возродит нацию… Чтение и письмо и не воспитывают здравый ум, и не вызывают в сердце и уме мотив к мышлению; потому что мысль вызывается реальностью и предыдущим знанием. Чтение – и не реальность, и не знание, которым объясняется реальность; следовательно, оно не несёт ценности для мышления; оно скорее выражение мыслей… Если читатель способен понять это выражение, он приобретёт мысли по причине своей способности понимать, а не по причине чтения, а если нет – то хоть часами и даже годами читай. Следовательно, необходимо изучить мысль о текстах и как понимать эти тексты.
Есть 4 наиболее важных вида текста: литературные, интеллектуальные, законодательные и политические. Мысль о каждом из этих текстов, т.е. понимание, различается в зависимости от типа текста, хотя понимание всех этих текстов происходит согласно одному методу – рациональному. Научные тексты не упоминаются, потому что они почти ограничены учёными эмпирических наук… 4 упомянутых типа охватывают всех людей, и их понимание доступно каждому, если средства понимания сделаны доступными.
Литературные тексты предназначаются для развлечения и эмоционального возбуждения, хотя они и могут содержать знания, полезные разуму. Они фокусируется больше на форме, чем на содержании… Поэты и писатели склонны к преувеличениям и обобщениям, они склонны задерживаться в областях красоты и возбуждения, вызывая эмоции и порождая реакцию. Следовательно, можно обнаружить, что литературные тексты характеризуются выражениями, которыми формулируются мысли и изображаются образы… Главная цель – выражение, тогда как мысли – средство… Это потому, что цель текста – не учить людей мыслям, а скорее возбуждать эмоции.
Понимание литературных текстов требует предыдущего знания и практики во взгляде на образы и различении образов, т.е. опыта чтения литературных текстов, частого и разнообразного.
Знакомство с литературными текстами желательно, но нежелательно утопать в них»

С одной стороны, мысли Набхани о литературных текстах перекликаются с марксизмом, что «Муза лишь сопровождает, но вперёд не поведёт» (строка из Гёте, но соответствующая по духу марксизму), что было время, когда каждый поэт был революционером, а каждый революционер – поэтом, но пора двигаться дальше (так Ленин говорил о времени Чернышевского).
С другой стороны, к сожалению, Набхани не различает направлений в литературе: ведь писатели-реалисты яростно бичевали и бичуют увлечение формой в ущерб содержанию - тот же революционно-демократический бразильский писатель Жоржи Амаду, тот же Лев Толстой, который, хоть и не был революционером, но был во многом писателем-реалистом, и, не стесняясь в выражениях, называл упадочническую поэзию «серебряного века», которую сегодня навязывают школьникам, бредом.
Далее Набхани переходит ко 2-му виду текстов - интеллектуальным текстам:

«Что касается интеллектуальных текстов, основа их конструкции – рациональное знание, а внимание сфокусировано в первую очередь на значениях, а потом уже на выражениях, что является языком разума, а не языком эмоций. Назначение  интеллектуальных текстов – передавать мысли, особенно факты с целью служения знанию и возбуждения умов.
Мышление об интеллектуальных текстах, т.е их понимание, требует предыдущего знания… Если понимание текста ограничено тем, на что он указывает (т.е. без предыдущего знания), это будет чистое знание, от которого в мышлении, т.е. в понимании текста, мало пользы. Наличие предыдущего знания – не единственное условие мышления о тексте, нужно также наличие понимания реальности знания и правильное мысленное представление (мысленный образ, визуализация) того, на что он указывает, его смысла (аналогично Ленин писал о народниках, чем на деле является осуществление их теорий, независимо от их благих желаний «избежать капитализма» и т.п.). Примеры – книга по исследованию мышления, материи и т.п. Мало понимать смысл слов для понимания таких текстов. Пример – политический текст: «Долг политически сознательного человека – вступать в борьбу против всех течений, конфликтующих с его течением, и против всех концепций, противоречащих его концепциям, борясь, в то же время, за установление своих собственных концепций и внедряя в народе свои собственные течения». Необходимо понимать реальность течений и т.д. Если знание остаётся абстрактным, понять текст невозможно.
Эти тексты подобны зданию: нельзя передвинуть кирпичик, не изменив форму (диалектика, требование учёта конкретно-исторической обстановки).
Интеллектуальный текст может и эмоции возбуждать (от этого он не перестаёт быть интеллектуальным), но в нём это не главное, если мысль остаётся главной целью.    
Это правда, что интеллектуальные тексты могут быть доступны всем людям (в смысле – те могут что-либо взять из них), и что эти тексты способны передать мысль всем людям, независимо от их культурной подготовки… однако не все могут понять их по причине отсутствия предыдущего знания (причём оно должно быть на соответствующем уровне).
Понимание данных текстов нужно не само по себе, а чтоб действовать по ним.
Кроме предыдущего знания (одного его недостаточно), для понимания данных текстов необходимы 3 условия:
1) предыдущее знание должно быть на соответствующем уровне – но и этого тоже недостаточно;
2) Реальность предыдущего знания должна быть понята как она есть, в манере, которая определяется и отличается от других;
3) Реальность должна быть проиллюстрирована в глубокой манере, отражающей её истинный образ»

Здесь Набхани приводит пример – принятие арабами ислама, и анализирует, в чём причина этого и в чём причина их потери понимания вещей. Анализ данного примера (я его здесь не привожу) показывает, что Набхани не видит материальных, классовых причин этой «потери»; однако он указывает, что   эта потеря произошла несмотря на то, что арабы были начитанными. Это перекликается с мыслями Маркса и Энгельса, а также теоретика военного искусства Клаузевица, первого применившего материалистический подход к военному делу, что начитанность – ещё не есть сознательность, умение верно действовать на практике.

«Понимание данных [интеллектуальных] текстов нужно не только для того, чтоб принять их, но и чтоб отвергнуть их, а в некоторых случаях – и бороться с ними. Если нет понимания их реальности и мысленного представления (мысленного образа, визуализации) того, на что они указывают, их смысла, это может привести к отклонению, т.о., то, что нужно отбросить, с чем нужно бороться, может быть принято, перенято и наоборот, или будет трактоваться просто как знание – не принятое и не отвергнутое. Вред от этого может не ограничится чистым знанием, а сказаться на практике, сбить с пути (аналогично у Ленина: маленькая ошибка в теории может быть причиной большой ошибки на практике – А. Г.). Ближайший пример – то, что изучение греческой философии сделало со многими мусульманскими учёными,  то, что изучение капиталистических и коммунистических мыслей сделало со многими мусульманами.
Пример - греческая философия. Мусульмане, неся ислам христианам, вступили с ними в дискуссии; христиане в спорах с ними ссылались на греческую философию и греческую логику; мусульмане использовали философию и логику в ответ христианам без понимания мыслей, которые эта философия содержит и без распознавания противоречий в предпосылках логики. Так это изучение, которое было с целью распространения ислама, привело некоторых мусульманских учёных к изучению [греческой философии] ради удовольствия, тогда как другие мусульманские учёные изучали её, чтоб отвечать христианам и доказывать глубину мыслей ислама. Что касается 1-й группы, они пошли по пути греческих философов и приняли греческую философию, т.о., она стала их культурой… они стали рассматривать ислам согласно этим философским мыслям… Кто-то из них сбился с пути, кто-то был введён в заблуждение. И те и другие стали кафирами. Следовательно, т.н. философы мусульман или философы ислама, без разницы Ибн Сина и Аль-Фараби, Ибн Рушд или Аль-Кинди – кафиры»

Кстати, вышеупомянутый буржуазный математик Клайн то же самое пишет:  

«… арабские математики, несмотря на арабские комментарии к дедуктивной геометрии, по существу некритически отнеслись к греческому наследию» [2, с. 133].

  Здесь нужно отметить то, что в России и странах Запада «арабской культурой» не совсем верно называют то, что правильнее называть «исламской культурой» (об этом пишут и идеологи исламизма). Действительно, к примеру, тот же великий математик Хорезми, наследие которого принято относить к «арабской культуре», был узбеком. В Большой Советской Энциклопедии, 3-е изд., в статье «Ислам», сказано, что разделение ислама на религиозную и светскую составляющие проблематично – и в то же время там есть статья «Арабская (а не исламская! – А. Г.) культура». Очевидно, эта подмена специально делалась и делается империалистами, чтоб преувеличить религиозность современной исламской революции, изобразить исламистов религиозными мракобесами, чтоб стравить пролетариат угнетающих и угнетённых наций по религиозному признаку.
Вернёмся к данной работе Набхани:        

«Что касается другой части мусульманских учёных, тех, что изучали греческую философию и греческую логику, они раскололись на 2 группы: одна часть приняла греческую философию как базис и толковала мысли ислама согласно тому, что согласуется с мыслями этой философии, потом проводили философские мысли по мыслям ислама. Это были мутазилиты. Другая часть начала критиковать их и противостоять им. Они попытались поправлять мысли, которые те распространяли и реагировать на них… Эти 2 стороны углубились в дебаты, что отвлекло их от распространения ислама, они проигнорировали главную задачу, возложенную на них Аллахом – нести ислам не-мусульманам»

Тут Набхани недиалектичен, он забывает о том, что нести ислам в старом виде тогда было уже невозможно (и нематериалистичен – забывает материальные предпосылки споров, т.е. уровень развития общества). Он несправедливо фыркает на дискуссии, на расколы. Верно писал Энгельс: «Ни от кого у нас не было так много проблем, как от сторонников объединения» (хотя далее Набхани вроде как поддерживает последних, выступивших против мутазилитов, за чистоту ислама от греческой философии).

«История на этом не закончилась, появились десятки сект и школ мысли среди мусульман. Всё потому, что в исламских землях была введена греческая философия, и многие мусульмане изучали её без понимания, глубокой визуализации и т.п.»

В чём причина этих введения и непонимания – Набхани не говорит, в этом – его идеализм.

«Что касается капиталистических и коммунистических мыслей, их опасность – очевидное ощутимое дело, жульничество их мыслей поглотило многих мусульман… Мы не нуждаемся ни в доказательстве, ни в приведении примеров ошибочности этих мыслей. Ощутимая реальность в мусульманских землях, особенно после 2-й мировой войны,  демонстрирует нам вред этих мыслей»

Мы видим, что Набхани судит о коммунизме в первую очередь не по сочинениям Маркса и Ленина, а по колониальной политике СССР, т.е. здесь правильнее говорить не о коммунизме, а о таком же капитализме, империализме, как и западный.
  
«Ислам не запрещает изучение литературы – скорее разрешает. Ислам не запрещает принятие мыслей; однако, он делает исламскую доктрину основой для мыслей и критерием для их принятия или отвержения. Ислам не позволяет принятия мыслей, противоречащих этому базису»

Однако, ислам недостаточно строг в научном плане (всё-таки 14 веков прошло с момента его создания, хоть он и был в своё время, несомненно, прогрессивен и содержал элемент научности), и его зачастую можно трактовать как угодно.
Далее Набхани переходит к следующему типу текстов - законодательным текстам. Он пишет, что ислам запрещает чтение всех текстов данного типа, кроме исламских, кроме законов шариата, ибо читать данные тексты – значит принимать их. Это – анархическая революционность, т.к. читать данные тексты – совсем не значит принимать их (аналогично тому, что сам же Набхани говорит об интеллектуальных текстах). Набхани, т.о., утверждает о незаконности буржуазных, империалистических законов, но в борьбе-то законодательство надо учитывать, чтоб правильно строить тактику, правильно сочетать легальные и нелегальные методы! Причём в качестве подтверждения Набхани говорит о том, что тексты (очевидно, Корана) запрещают принятие (а не чтение!) чего-либо кроме шариата.
Далее Набхани говорит о применимости того или иного правила к реальности: если не применимо, нужно искать другое правило (очевидно, тоже из шариата). Здесь опять же мы видим, что Набхани фактически признаёт, что наследие революции Мухаммеда, которая была 1400 лет назад – не догма, а руководство к действию, и что современная реальность должна учитываться в не меньшей мере, чем это наследие, т.е. Набхани фактически признаёт необходимость диалектического подхода. Он приводит примеры применения шариата: 1-й пример – это запрет на еду консервов, ибо животное убито не по шариату. На первый взгляд – вроде как патриархальщина, пережиток, хотя, судя по всему, это – бойкот иностранных товаров, т.е. «поддержка отечественного производителя», которая является прогрессивной на той стадии, когда данные нации являются угнетёнными, когда их национальная буржуазия является революционной. С другой стороны, «халяль» (т.е. разрешение приобретать только «освящённые» исламом товары) сегодня уже зачастую служит и реакционной мусульманской буржуазии в интересах прибылей, ярлык «халяль» используется для того, чтоб наживаться на покупателях-мусульманах, что не имеет ничего общего с борьбой мусульманских народов за освобождение (см. мою работу «Развития исламизма…», последнюю главу). Хотя, кстати, такое распространение ислама путём  распространения «халяльных» товаров сегодня критикуется исламистами именно на основе Набхани: в дискуссии на сайте Ислам.Ру, когда один публицист написал, что, мол, как Америка внедрила в России свою идеологию без всякого насилия, путём внедрения своих товаров, так же следует поступать и мусульманам, один из посетителей сайта возразил ему, что это неверно, мол, «читай Набхани, брат».
2-й пример применения шариата у Набхани - это запрет применения одеколона, ибо «одеколон – яд».  Судя по всему, это - аскетический отказ от роскоши, отмежевание от буржуазности, от «мажорских понтов» (как принципы Рахметова у Чернышевского в «Что делать?» - «не пить вина, не прикасаться к женщине»). Т.о., и здесь Набхани трактует Коран, ислам, нормы шариата с классовых позиций, с точки зрения современного представителя пролетариата и революционной буржуазии угнетённых наций, т.е. его взгляды фактически обусловлены бытиём, конкретно-исторической обстановкой, принадлежностью его к данному классу данной нации, как бы он ни фыркал на исторический материализм, на тот марксистский взгляд, что производственные отношения определяются уровнем развития производительных сил.

«Для вывода правил шариата нужно знание грамматики шариата, шариатских мыслей и знание реальности (курсив мой – А. Г.).
Для вывода правил шариата не обязательно быть экспертом, ибо можно прибегнуть к помощи экспертов, словаря, знатоков данной реальности, пусть даже и не мусульман, т.е. представителю власти не обязательно быть интеллигентом, это достижимо для всех людей, особенно сегодня, когда есть книги.
Если наши предки довольствовались в данном вопросе чистым знанием, становясь в большинстве своём имитаторами, а жизнь текла своим чередом, то мы должны проводить шариат во все сферы жизни, поднимаясь от имитации к выведению правил. Для уммы необходимо иметь огромное число мусульман, способных выводить правила»

Здесь мы видим ленинистские принципы диктатуры пролетариата. Слова Набхани, что «представителю власти не обязательно быть интеллигентом, это достижимо для всех людей, особенно сегодня, когда есть книги» созвучны со словами Ленина, сказанным им в «Государстве и революции», что для осуществления государственного контроля достаточно знания 4 арифметических операций, поэтому сегодня, когда практически у всех пролетариев есть минимум грамотности, диктатура пролетариата осуществима. Кроме того, из слов Набхани «особенно сегодня, когда есть книги», мы видим, что он на деле признаёт марксов детерминизм, обусловленность политики экономикой (хоть выше отрицал его):  диктатура пролетариата стала возможной именно сегодня, когда капитализм втянул народы в цивилизацию, научил их читать и писать.
По последнему абзацу вышеприведённой цитаты мы видим, что Набхани отмежёвывается от старого религиозного догматизма, оторванного от жизни, фактически признаёт практику мерилом законодательства. Слова Набхани, что «Для уммы необходимо иметь огромное число мусульман, способных выводить правила» фактически повторяют слова Ленина, что «Каждая кухарка должна уметь управлять государством» - то, от чего отказались вчерашние «верные ленинцы» - современные правители, талдычащие о том, что «государством должны управлять профессионалы», от чего отказались зюгановцы, утверждающие, что Ленин здесь перегнул палку, что эти слова Ленина не стоит понимать дословно.
Далее Набхани пишет о 4-м виде мыслей - политических мыслях.

«Это – интеллектуальная база всех мыслей.
Политическое мышление – это не мышление о политической науке и политических исследованиях, это мышление о текстах новостей и событий»

Здесь мы опять видим размежевание с «чистой», кабинетной наукой, оторванной от практики.
Далее Набхани разбирает вопрос о том, является ли религия частным делом – вопрос, который он уже разбирал в одной из ранних своих работ (см. мою работу «Развитие исламизма»).

«Однако, к великому сожалению, с тех пор как возникла идея отделения религии от государства, со своими сторонниками, клонящими в сторону компромисса (между атеизмом и религией – А. Г.), Запад, а именно Европа и Америка, были единственными издателями публикаций и книг по политической науке и политическим исследованиям на основе своего взгляда на жизнь, на основе компромисса и на основе соблюдения установленных норм, которые плодят мысль компромисса, которая производится ради приспособления и примирения. Также, когда возникла коммунистическая идея и была принята Россией, коммунистическим государством, была надежда, что возникнет масса политических исследований на базе скорее фиксированной мысли, чем компромисса, т.е. серединной почвы. Увы, Россия осталась присоединённой к Западу»

Как видим, у Набхани – религиозность лишь отчасти, о чём я уже писал в «Развитии исламизма» - важно, что Набхани ругает коммунистов именно за то, что от принципиального отношения к религии (того, о чём писал Ленин в «Государстве и революции»)  они скатились к каутскианству, буржуазному демократизму, от атеизма – к компромиссу с религией: мол, «религия - частное дело». Мы видим, что ранняя Советская власть, хоть Набхани и на неё местами фыркает, но всё же во многом была для него маяком, в отличие от поздней, перегнившей в буржуазную, Советской власти. Также мы видим по размежеванию с христианством («непросвещённое» поклонение «куску дерева») и с патриархальным исламом («превращение науки в риторику»), что, в то время как советский «марксизм» стал религией, исламизм на деле стал атеизмом (хотя не полностью, и это важно – отчасти он всё же был буржуазной модернизацией религии, богостроительством, сродни Горькому и Богданову).
Здесь же Набхани пишет о том, что коллективное руководство на Западе, которое также принял и Восток (т.е. «соцлагерь»), также является компромиссом, «примирением между 2 партиями» - партией, отстаивающей старые порядки, т.е. единоличную власть монарха, и партией, отстаивающей власть всего народа. С одной стороны, в этих словах Набхани есть мелкобуржуазная «всенародность», отсутствие деления народа на классы, о чём мы уже говорили выше. С другой стороны, эти слова сравнимы с тем, как Ленин уже после Октября 1917г. критиковал тех, кто по наивному считал, что единоличное руководство – это капитализм, а коллективное – это социализм. Так же и недавно в ток-шоу с Кеосаяном, когда один представитель либеральной оппозиции заявил, что деньги нужно оставлять регионам, а не отдавать зажравшимся чиновникам в центре, а его оппонент, единоросс, возразил, что губернатор региона точно так же может присвоить эти деньги себе, то этот оппозиционер уточнил: «Не губернатору, а местному Госсобранию!» - очевидно, думая, что сказал что-то умное (как будто местное Госсобрание не сможет коллективно эти деньги потратить на себя!).  
Фактически Набхани критикует империализм, акционерный капитализм (в том числе и под маской «социализма», как в СССР), который, хоть и отличается от старого капитализма и феодализма, но остаётся по сути таким же эксплуататорским строем – то, что отрицали и отрицают апологеты империализма, изображающие его обществом социального благоденствия (те же западные: «Коммунизм построен, пусть и не совсем по Марксу», о чём пишет Ленин в концовке работы «Империализм как высшая стадия …»; те же советские, изображающие советский строй социализмом).
Здесь же Набхани пишет, что так же компромиссом является и «верховенство народа»: хоть президент и избирается народом, это не означает, что народ является действительным правителем; народ просто выбирает лидера. В другом месте Набхани пишет, что, хоть президент в США и избирается, на деле он выражает интересы капиталистов [3] - то, о чём писал Ленин в «Государстве и революции»: мол, рабочие каждые 5 лет выбирают угнетателя на свою шею.
Является ли такая критика буржуазной (в том числе и советской) демократии у Набхани феодальной, реакционной, как пытаются изобразить отношение исламистов к демократии апологеты империализма? Мы видим, что нет.
Здесь же Набхани пишет об отделении церкви от государства:

«При деспотических монархиях государство контролировало церковь; в то же время оно не выполняло благотворительных функций (помощь нуждающимся и т.п.); это вызвало возмущение масс. Был заключён компромисс об отделении  церкви, но вместе с ней и благотворительных функций, от государства. Но фактически государство продолжает контролировать церковь, в том числе и благотворительные функции, только  в закамуфлированном стиле»

Т.е. Набхани критикует буржуазный (в том числе и советский) строй за то, что задачи буржуазных революций были выполнены «наполовину», что революции эти «застряли на полпути», что общество, вместо замены старого на новое, ограничилось компромиссом старого с новым.  
Далее Набхани пишет о том, что в политическом анализе необходим конкретно-исторический подход – если выражать его мысли марксистским языком (кстати, по отношению к СССР такой подход у Набхани присутствовал: он разделял ленинский период от сталинского и от хрущёвского в отличие от наших коммунистов[3]).

«Несмотря на сложность, политическое мышление доступно каждому независимо от уровня его мышления… Для политической мысли недостаточно существовать среди отдельных людей (пусть даже они исчисляются тысячами), она должна существовать среди народов и наций, иначе не будет возрождения… она больше нужна нации, чем правителям (в другом месте: нужно дать политической мысли среди народов и наций высший приоритет – А. Г.)  
Величайшая угроза политической мысли – лишать событие его условий (то, чем большинство коммунистов страдает – А. Г.)
Если мысль распространяется среди отдельных личностей – толку мало, как бы много их не было, они её используют в эгоистических интересах; нужно – чтоб среди народа. Только тогда она будет плодотворной и станет способной сопротивляться врагам (здесь у Набхани – социализм – А. Г.)»

Итак, по Набхани, мысль отдельной личности стоит выше мысли группы, т.е. необходим революционный авангард, с другой стороны, мысль эта не должна ограничиваться данной личностью (личностями), а должна распространяться в массы, охватить весь народ. С одной стороны, как я уже говорил, у Набхани присутствует мелкобуржуазная «всенародность», отсутствие деления народа на классы (на самом деле мысль нужно нести именно в пролетариат), с другой стороны – здесь мы видим именно ленинскую идею партии как боевого авангарда, причём не бланкизм, который считал, что революцию сделает узкая группа заговорщиков, а именно ленинизм с его ставкой на массы.

«1000 лет назад группа Аль-Каффал заявила, что народу думать вредно, стала работать над тем, чтоб народ не думал и добилась своего»

Здесь мы видим размежевание с традиционным исламом.
Теперь разберём примеры политических мыслей, которые даёт Набхани в данной, а также в одной из других своих работ [3].
Пример 1. Он пишет, что «освобождение» народов мира после 2-й мировой войны от колониального гнёта не является на деле реальным освобождением, ибо старый гнёт со стороны сверхдержав сохраняется под вывеской «независимости». Фактически Набхани присоединяется к революционному марксистскому крылу комдвижения - к Мао Цзэдуну и Энверу Ходже, доказывавшим, что колониализм на самом деле не исчез, а был заменён неоколониализмом; в отличие от оппортунистического крыла комдвижения, т.е. советского империализма, изображавшего неоколониализм «независимостью».    
Пример 2. Набхани справедливо указывает, что, хоть Англия и ослабла, но, тем не менее, она не перестала быть сверхдержавой. Это не мешало бы помнить тем маоистам и исламистам, которые думают, что с крахом СССР Россия перестала быть сверхдержавой.
Пример 3. Набхани справедливо указывает, что угнетённым народам нельзя в борьбе с одними империалистами «прогибаться» под других империалистов. Здесь же он критикует режим Насера и т.п., за то, что в борьбе с Англией, Францией и другими старыми колониальными державами они пошли на компромисс с СССР и США и попали к ним в услужение. Эти слова сегодня применимы к тем режимам, которые, к примеру, в борьбе с США «ложатся» под Россию (как режимы в Венесуэле, Никарагуа, на Кубе, отчасти – в Иране и т.п.) и наоборот (как режимы в Грузии, Польше, Прибалтике и на Украине).

Пример 4. Набхани пишет, что в политике нужно «смотреть в корень»: к примеру, Турция в начале 20-го века, когда была охвачена сепаратистскими движения на окраинах, стала подавлять непосредственно эти движения, вместо того, чтоб выступить против сверхдержав, которые провоцировали эти движения (кстати, и Ленин писал, что вражду между армянами и турками спровоцировала Россия). Конечно, Турция времён Османской Империи была отчасти угнетающей нацией, и Набхани был неправ, жалея о крахе Османской Империи как о крахе Халифата (тем более, что старый Халифат за века своего существования превратился из прогрессивного в реакционное государство). Это – так же глупо, как жалеть о крахе СССР в 1991г., видя в нём «коммунистический маяк». Однако, суть данной мысли Набхани – в осуждении межплеменных раздоров (между суннитами и шиитами, сегодня – между грузинами и осетинами, между чеченцами и дагестанцами и т.п.), которые провоцируются империалистами («разделяй и властвуй»), в том числе и под марксистским лозунгом права наций на самоопределение. Хотя нужно отметить и то, что Набхани здесь показывает себя ограниченным задачами буржуазной революции, мыслящим в отрыве от экономики: действительно, в будущем, в случае вступления мусульманских стран в стадию империализма, борьба окраин за независимость может исходить от народов этих стран, а не быть спровоцированной империалистами (как это произошло, по последним сообщениям, в беднейшей восточной провинции Ирана, где началось движение за независимость, союзное с талибами, а власти Ирана изобразили это движение «провокацией со стороны США и Англии»).
Но на данном этапе, ещё раз подчеркну, данное замечание Набхани – верное.
Пример 5. Набхани справедливо указывает, что от получения независимости одной из угнетённых мусульманских стран толку будет мало, если не будет создан халифат. Действительно: отдельная страна не сможет противостоять империалистам (такая «независимость» будет всего лишь красивой вывеской), нужно единое государство, объединяющее сотни миллионов человек, живущих в странах «3-го мира». Этого не хотят понимать даже многие «интернационалисты» из числа «коммунистов», которые, с одной стороны, выступают за независимость Чечни, Северного Кавказа, с другой стороны – шипят на создание халифата (т.е. единого исламского государства, объединяющего республики Северного Кавказа, Средней Азии, Синьцзяна, Афганистана, Пакистана, стран Ближнего Востока, Северной и Центральной Африки), как на «средневековье».        
  
Август-ноябрь 2009г.
А. Г.  

  
1.http://www.afghanistan.ru/doc/14181.html Замир Кабулов: «Россия готова оказать помощь в восстановлении афганской армии». 4.03.2009. «Российский дипломат напомнил, что за минувшие семь лет Россия оказала Афганистану гуманитарную помощь на 30 млн. долларов, а также еще 200 млн. долларов - безвозмездной помощи на восстановление афганской армии»

2.Клайн М. Математика. Утрата определенности: Пер. с англ./Под ред., с предисл. И примеч. И. М. Яглома. – М.: Мир, 1984. – 434 с., ил.

3.http://www.al-nahda.com/russian/books/political%20views.htm

4. А.Гударзи. Преследование мирных мусульман Узбекистана: мифы и реальность. Часть 2-я. 02.08.2004

5. http://www.jamaat.org