Не было стаканов. Тут же Вова
сбегал в двадцать пятый за ретортой.
Выпили по третьей, по четвёртой.
Вообще, в тот вечер много пили,
потому что в школе не топили.
Вьюга подметала школьный дворик.
из кармана отсидевший Борик
вытащил косяк. Его в потёмках
раскурили. Вспомнили о том, как
бегали курить на переменке,
как Серёга в класс пришёл по стенке,
как была какая-то облава…
Вспомнили, как сумасшедший Слава
вешался в клозете, как Оксанке
мусора сломали нос по пьянке,
как влезали в драку друг за друга…
Помолчали. Подметала вьюга
школьный дворик, подметала чисто.
Водки оставалось граммов триста
На девятерых, на восьмерых ли.
Трое, впрочем, полчаса как дрыхли.
И лучи от лампы потянулись
в стороны - внезапно навернулись
слёзы на глаза - не то от дыма,
а не то от водки. Пьяный Дима
затянул "Ой то не вечер". Вова
подхватил - тоскливо, бестолково.
Холодно. Горючее допили.
Женька буркнул - мало, мол, купили.
Ничего. Нормально посидели -
без дурацкой этой канители.
А когда ещё так соберёмся?
На десятилетие - нажрёмся!
Хорошо б созвать всю кодлу нашу,
но - уже не дозовёшься Пашу…
Ну, пора, пора. Повсюду тихо.
Вьюга, как хмельная дворничиха,
спать пошла, сшибая фонари,
подметя до блеска дворик школьный.
И февраль - печальный, алкогольный -
нас уже заждался у двери.
