Как Мариночка повесилась,
Так и мне, видать, начертано…
Зашушукают и, весело
Рассмеявшись, скажут черти мне:
(Шутовской хорал!
Чёрт бы их побрал!)
«Эй,
Ритка! Ты же не Мариночка!
И глаза твои не зелены!
Что ж пожухлою травиночкой
Пала там, где было велено
Словом прорастать?
Не умна ты, знать!
Ну,
Что ж ты, Ритка, дура слабая,
(Дура именно – не дурочка!)
Не Поэтом – просто бабою,
Не крылатой курой-курочкой
Заклевала боль?
Не летала, что ль?
Иль
Заскучала по Маринкиной
Ты душе, что стала пеною?
Да забыла: половинкою
Ты назначена нетленною
Небу! – Не морям!
Дура ты и впрямь.
Ах,
Отчего ж полезла в петлю ты,
Назначение отринувши,
Не задумавшись, что в пекле-то
Ни Небес и ни Маринушки
Не найдёшь вовек?
Что за человек!
И
Что за глупое созданьице
Ты, до срока онемевшая!
Поперхнётся же, подавится
Жизнь строкою, не слетевшею
С твоего пера!
Как ты немудра!
Ой,
Недобра ты, Ритка-девица,
Ритка-баба, очумелая!
Пусть земля… бумагой стелется,
Но наждачною, не белою!
Не Поэт ты! Сгинь!
Без следа!.. Аминь…»
Ох…
Как Мариночка повесилась,
Так и мне, видать, начертано…
Зашушукают и весело
Рассмеются в спину черти мне…
(Шутовской хорал!
Чёрт бы их побрал!)
Но…
Как услышу смех тот чёртовый –
Над моей душой-кровиночкой! –
В голове моей отчётливо…
Так забуду про Мариночку!
И к чертям пошлю
Чёртову петлю!!!
Да.