как-будто зазывали в небо синее,
а после где-то в облаках растаяли,
хотели в стаю взять, да вот не приняли.
И Беларусь прекрасной белой птицей
мне с тех солдатских лет всё снится-видится,
зовётся нами нищей заграницей,
ну, как душа на это не обидится.
А аистам не скажешь, где гнездиться,
они лететь готовы во все стороны.
И мне Россию жаль: к чему гордиться,
что здесь в чести лишь коршуны да вороны.
Я помню вкус тех яблок , что несли нам,
завидев только, гомельские матери.
На них, святых, весь свет сошёлся клином.
И кто же мы теперь для них? Предатели!?
Но нет, ещё покуда живы Я и ты,
кто верует и не поддался блЕску зла,
нам нет родней, чем в небе синем аисты
и Русь Рязанская, и Русь Полесская.
