Последний источая мед, лежит забытая листва.
Велела ветру подобрать, сегодня осень, уходя,
Чтобы ей было, чем платить за все ненужные слова.
Но ветер умер до утра, метанья не исполнив долг.
Нет, медью не разбить стекла, и за грехи расплаты нет.
Вдоль недописанной строки лишь прочерк – стерты имена.
Меня здесь незачем искать – зачеркнут горький силуэт.
У неба истончился край, достаточно одной слезы,
Чтобы размяк истертый холст, его оборванный подол,
Мусоля, пачкает асфальт. Освободившийся от птиц,
Пустой тревожный горизонт за грань сомнений перешел.
Туман крадет деревьев тень, нет перспективы – только фон.
Замерзнет в кулаке душа от невозможности согреть.
Как мне суметь себя продеть через игольное ушко
Усталых прошлогодних снов, где запрещается стареть?
Так вечер обнимает ночь – их невозможно различить.
Безжизненный размазан свет, больной от выпитых чернил.
Сломалось время, и ушел, терпенье потерявший бог,
Рассказы летние унес. Не вспомнить, кто кого забыл.
