Гораздо трудней, чем в бегущий стрелять силуэт,
Убить человека в жестоком бою рукопашном,
В глаза ему глядя, шагнуть через Божий запрет.
Здесь нет благородства красивых спортивных баталий,
Эффектных киношных приёмов, пощады врагам -
Визжащие твари по глине окопной катались
И рвали друг друга на части - куда там волкам...
Душили и грызли. Мелькали ножи и приклады,
И пахло вокруг свежей кровью, кишками, мочой,
И мат двуязычный посмертной звенел канонадой,
И каждый был сам за себя - дружба здесь не при чём.
И разум померк, убоявшись звериных оскалов
И белых зрачков стекленевших от ужаса глаз,
Мы напрочь забыли про боль, и про страх, и про жалость -
Прикончить и выжить - вот всё, что тревожило нас.
Потом, через тысячу лет, как-то вдруг оказалось,
Что некого больше ломать и кромсать на куски...
Мы вновь становились людьми. Накатилась усталость,
А ротный беззубо шипел: "Молодцы, мужики!"
И кто-то валялся в траве и отчаянно плакал,
А кто-то в карманах у мёртвых патроны искал.
Я с трупа фельдфебеля снял зачехлённую флягу
Со шнапсом и к горлышку жадно губами припал.
Бойцы подтянулись, и фляга по кругу пустилась,
И водка в охрипшие глотки водичкой лилась.
Там было поллитра всего, но на всех нам хватило -
Из роты осталось всего только пятеро нас...
И вот я сегодня смотрю, как играют внучата,
Движением мышки рубая в капусту врагов.
Румянятся щёчки, и глазки блестят от азарта,
И крови фонтаны, и вопли, и скрежет клинков...
Экранный злодей не вонзит тебе штык в селезёнку,
Не вцепится в горло, не двинет прикладом меж глаз.
А если "погиб" ты - ты просто "воскреснешь" в сторонке.
Включать сохранённый сюжет можно тысячи раз.
Но что здесь плохого? С рождения мира мальчишки
Играли в героев, спасающих в битвах страну.
И, роль примеряя согласно прочитанной книжке,
С ружьём деревянным бежали во двор "на войну".
Всё так... Только гомон весёлый дворовых баталий,
Игрушки и книги, что дышат наивным добром,
Не пахнут ни яростью, ни окровавленной сталью,
Ни собранным с трупов оружием и серебром.
Всё это в достатке компьютеры нам обеспечат,
И детские души, шагая по трупам "врагов",
Наполнятся тьмой первобытной, что разум калечит,
Меняя дорогу добра на тропинку волков.
Простительна ярость животная в битве солдату,
Что трупы детей на обочинах пыльных дорог
Закапывал в землю, и видел сгоревшие хаты,
И рвался на Запад, от зверя спасая Восток.
Но детское сердце не делает разницу между
Наивною сказкой и будничною суетой...
Художники и программисты, задумайтесь, прежде
Чем кровью героев игры заливать монитор!